|
|
АЛЕКСЕЙ ЛЫЗЛОВ
|
* * *
Я люблю видеть тёплый, трепещущий след
На овальном лице
Проходящего снега:
Мимолётность страстей, мимолётность побед,—
Всё растает — и нет,
Не оставит и следа,
Всё пройдёт,
Только лёгкая грань синевы
Слёзно вплачется в дрожь
Чьей-то нервной фигуры,
Только кто-то большой
Из глубокой травы
Исцелуется в дождь,
Словно пьяница — сдуру…
Осень 1995
|
|
* * *
Бежать… Скитаться… Уходить за грань
Событий, судеб — безнадежно мелких,
Устраивать смешные посиделки,
Безделью слепо отдавая дань,
Приникнуть, вслушиваясь в дрожь сырой земли,
В последних листьев сиротливый танец,
И стихнуть, как измученный скиталец,
Увидев дивный, чистый свет вдали…
31 декабря 1996
|
|
* * *
Какая-то пронзённость пустоты
В осенних оголенных лесопарках,
И люди ходят грустны, но чисты,
И крысы сиротливые на свалках,
А хмурый дождь, окрасив серым день,
Ознобом бьет иззябшуюся землю.
Я жду зимы. За мною ходит тень
И превращает дом в покой и келью…
1994
|
|
* * *
Белая дверь.
За окном — дождь…
Плачет вода,
Плачет вода…
Грязный асфальт
Обнимет слезой
И в водосток
Уйдет навсегда…
1995
|
|
* * *
На глазах, на глазах
Слёзы —
Детский смех, детский страх
Розов…
На окне поцелуй Жизни,
Тихое дыхание Смерти,
За окном сияют — не призрак —
Два крыла как истина… Верьте!
Детская рука на решётке
Хитрого, заумного счёта,
Детская слеза на подкове —
Просьба одинокая: «Вспомни!»
Тихие глаза ждут ответа…
Детский страх, детский смех… Лепет…
И крылами рвёт и уносит
Старая, недетская осень…
1995
|
|
* * *
Короли уходили.
Короны звенели о мрамор.
Во дворцах угасал
Свет их окон,
И звуки балов.
Я смотрел им вослед.
Как они, горделиво и прямо,
Шли как дети чисты
По воде трепетавших ручьев.
Уходили одни.
Свет призвал королей, нас оставил.
Не для нас уготованы там,
Где-то в небе
Дворцы.
Короли уходили.
Короны звенели о мрамор.
И сплетаясь, на тихие главы
Ложились венцы...
|
|
* * *
Охапкой, тучей тёплых снов
Вдруг налетит, взовьёт, погаснет,
И жизнь течёт — как будто настежь,
А в сути не хватает слов,
Иль просто голос пересох
На слишком откровенной ноте —
Так задыхаются в полёте:
Без докторов,
Без оснований, без потерь,
От слишком набежавшей жизни…
Стремясь к неведомой Отчизне,
Чутьём нащупывают дверь
И жаждут чуда…
Август 1997
|
|
* * *
Нет боли! Нет!
Не верь, не верь ей, дуре!
Она не скажет более, чем ты
Печально прочитаешь на лазури
Погашенной осенней пустоты,
Чем тихо шевельнётся,
В шорох листьев
Вольётся из растроганных небес,
Чем проберётся
Сквозь слова записок
За пазуху… — и вздрогнешь,
вся, иль — весь,
И обернёшься в дождь,
Целуя руки —
Листве, деревьям, —
И глаза — ручью…
Тогда шепнёшь:
Нет боли, слились муки
В мелодию: Земли
Воды, Небес…
Мою!
Осень 1995
|
|
* * *
посвящается М. К. Мамардашвили
Время стихло, и воздух был выткан закатом…—
Я его узнавал… и узнал — в этот миг
Стал пернатым…
Щебетала душа в проводах,
И, летя в окоём горизонта,
Упивалась и видела зорко
Вечный прах
Тех мгновений, в которых горят
Наши души, объяты единым
Животворным и чистым порывом
На Любви золотых алтарях,
Как Весна совершая свой ход
В промежутках дробящейся смерти,
И живой невозможностью — верьте! —
Воскресающий воздух поёт.
Это Слово проникло в состав
И живёт, прорастая сквозь тени,
Из ничто вызывая к движенью
То, что став
Будет вечным — хотя бы мгновенье —
Через горечью раненый сплав
Настоящего и мертвечины,
Через сонную одурь кончины
В искалеченных болью телах —
Остановится, вычертив свет
Бессловесного проникновенья
Умным взором, забывшим виденья,
В прорезь лет…
5.03.98-04.98
|
|
|
|
