Главная » Наш приход » Приходской листок » Архив » 2015 год » № 392 - 04.10.2015
Неделя 18-я по Пятидесятнице, по Воздвижении. Глас 1.
АПОСТОЛЬСКОЕ ПОСЛАНИЕ: Гал II, 16-20.
ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ: Мк., VIII, 34 - XI, 1.
ИЗ КНИГИ О. АЛЕКСИЯ УМИНСКОГО «МЫ С ТОБОЙ ОДНОЙ КРОВИ»
Пораниться Евангелием О Евангелии всегда говорить очень сложно, потому что эта книга настолько несопоставима с нашей жизнью, что всегда как-то теряешься. А с другой стороны, у нас никакого другого выхода нет, кроме как жить по Евангелию. Эта проблема несопоставимости жизни по-человечески с жизнью по Евангелию в нашем сознании трансформируется в очень простые вещи – мы начинаем в большей степени ценить и прилепляться к вещам, которые являются второстепенными, и считать, что они главные. И когда эти вещи меняются, у нас возникает ощущение, что земля уходит из под ног. Вспомните старообрядческий раскол. Ну, казалось бы, смысл-то в чем? Из-за чего такие это все? Почему вдруг людям так оказалось важным двоеперстие или ударения, или хождение посолонь или еще что-то такое, что, в общем-то, к жизни во Христе отношения не имеет и что не является христианством вообще?
У меня ощущение, что мы входим в некий новый период нового старообрядчества, когда для нас второстепенные вещи являются знаком христианства, когда мы определяем свою жизнь во Христе тем, как исполняется богослужебный круг, как мы этот богослужебный круг для себя воспринимаем, как мы воцерковляемся.
В чем заключается воцерковление сегодня? В том, чтобы человек благополучно стал как все. Чтобы человек по воскресеньям приходил в храм, чтобы человек регулярно исповедовался и причащался, чтобы человек соблюдал посты, утренние-вечерние правила, три канона перед Причастием и все, как положено.
О чем священник спрашивает обычно на исповеди человека? Утренние и вечерние правила читаете? Посты соблюдаете? Ко Причастию готовились? А вопрос, как живет человек по Евангелию, не задается вообще! Даже не осмысляется никем – ни священниками, ни народом Божиим. И это одна из самых величайших проблем, которые существуют в нашей церковной жизни.
Евангелие отошло на второй план – по понятным причинам. Нам очень неудобно жить с Евангелием, нам очень тяжело переносить на себя евангельские слова. Совсем недавно мы с нашим приходом смотрели фильм Дрейера «Слово» — поразительный фильм о том, как человек, христианин, воскрешает мертвых. И всех смущает – ну, как же так, он в прелести! А с другой стороны, давайте откроем Евангелие от Марка и прочтем: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет. Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы».
Когда мы читаем эти слова, кто-нибудь их к себе применяет? Для кого написаны эти слова? Для кого написаны слова про ту веру, которая может двигать горами? Для кого написаны слова: Господи, повели мне к Тебе идти по воде? И такое ощущение, что когда мы читаем Евангелие, мы говорим – это не про нас, это про кого-то другого написано, это к нам отношения не имеет. Но как только мы решаем для себя, что что-то в Евангелии к нам отношения не имеет, то мы — шаг за шагом — начинаем отказываться от Евангелия. Тогда Евангелие становиться для нас одной из форм молитвенного правила. Мы совершенно не понимаем, что Евангелие для нас написано, и жить нам по нему надо, мерить себя по нему надо. И исполнять его нам надо.
Мы говорим, что очень мало любви вокруг нас, говорим, что внутри Церкви все формализовано. Но ведь источником любви является Сам Христос! А Христос с нами говорит через Евангелие. Евангелие это источник любви, источник той науки любви, которая только одна нас может научить чему-то. Ни утреннее-вечернее правило, ни посты, ничто другое любви в общем-то не учит. Оно поддерживает нас в горении любви, оно дает нам возможность опереться на что-то в нашем движении к любви, но самой любви не учит! И поэтому, когда мы говорим, что происходит оскудение любви, мы должны понять, что это оскудение происходит от того, Евангелие вышло из нашей жизни и оказалось где-то на периферии сознания.
Да, мы читаем Евангелие, да, священник даже иногда может о Евангелии что-то проповедовать. Мы послушаем и спокойно скажем: «Хорошая проповедь» или «Так себе». Но самим для себя Евангелие проповедовать, открывать, понимать, размышлять, этим Евангелием раниться, если хотите, — этого нет, это почти ушло из жизни Церкви. И мне хотелось этой книгой обратить наше внимание на то, что Евангелие должно стать главным содержанием нашей веры, потому что евангелистами себя называют кто угодно, но только не православные христиане. А мы и есть настоящие евангелисты, мы храним Евангелие неповрежденным, храним его в свете святоотеческого учения и предания нашей Церкви.
Чтение Евангелия – дело глубоко индивидуальное. Оно не может быть только лишь тем чтением Евангелия, к которому мы привыкли на богослужении. Это, прежде всего, индивидуальный личный труд человека, его личная встреча с этой книгой. Потому что даже если в храме Евангелие будут читать на русском, оно все равно будет восприниматься не так просто, потому что то, что читается вслух при большом количестве собравшихся людей, не всегда достигает своего. Здесь нужен особый момент.
Мы забыли слова Любовь и Свобода – эти слова человек может получить из Евангелия при личном чтении и при личном труде. Когда в доме нет любви, какая разница, как там расставлена мебель. Я считаю, что это первоочередная проблема. И если мы будем заниматься тем, чтобы читать в храмах Евангелие по-русски, не достигнув любви и свободы, это не принесет никакой пользы, а только разделит Церковь. По кругу
У нас всегда есть естественное стремление к комфорту, а Евангелие это стремление к комфорту как-то сбивает. Но мы, тем не менее, все время стремимся к благополучию. Однако такого стремления церкви к благополучию, какое мы видим за последние 20 лет, в Церкви даже не было видано. И оправдывается это благополучие какими-то рациональными вещами, говориться, что это — знаки нашего величия, нашего могущества, чего угодно. Но там, где есть Евангелие, не может быть благополучия. Церковь, где есть Евангелие, не может быть молчащей Церковью, как сегодня Церковь молчит или отнекивается или говорит совершенно безобидные, ничего не значащие вещи.
Евангелие вышло из центра нашей жизни во Христе. А раз это так, то и литургия тоже становится одной из форм хождения по церковному кругу – исповедовался, причастился – и все очень хорошо. Иди дальше – от Пасхи до Пасхи, от поста до поста, от исповеди до исповеди, от причастия до причастия. Литургия не переживается евангельски – слова «Сие есть Тело Мое и Сия есть Кровь Моя» стали просто словами литургии. И переживания того, что ты сейчас вкусишь распятие Божие, что ты сейчас столкнешься, прежде всего, с Крестом, нет.
Причастие нами воспринимается, прежде всего, как возможность получить что-то такое хорошее для нас: благодать, исцеление души и тела, оставление грехов – все очень хорошо, все очень благополучно, все очень нам нужно. Но никогда не говорят, что за этим причастием может последовать то, что произошло с апостолами – Христос пошел на смерть и позвал за собой апостолов, пошел в Гефсиманский сад и позвал за собой апостолов.
Христос нам всего себя отдает в этот момент, и значит, мы тоже должны решиться на то, чтобы полностью сказать Богу: «Все мое – Твое». Когда Господь говорит нам: «Все Мое – твое», а это очень страшно, то тогда и подготовка к Причастию лежит совсем не в области трех канонов, а в готовности идти за Христом, в готовности жить по Евангелию. И это страшно, ужасно страшно, тоскует сердце.
Вспомните слова, которые звучат в Евангелии: «Кто хочет за мной идти, пусть отвержется себя, возьмет крест свой и за мной идет, и кто хочет душу свою спасти – погубит ее, и кто погубит душу свою, тот спасет ее». Ведь эти слова невозможно слышать! Очень страшно взять эти слова и применить к себе. И так начать жить. А это и есть подготовка ко Причастию. Когда человек идет причащаться, эти слова с особой силой должны звучать в ушах: отвергнись себя и иди ко Христу, и что с тобой будет, это уже Его дело, а не твое, как твоя жизнь потом сложится после причастия, как это будет, по воде ты будешь ходить или в пустыне, или на крест он тебя поведет, или, наоборот, вы будете сидеть и пировать в каком-нибудь доме грешника или фарисея, ты не знаешь.
Вам не кажется, что когда мы накладываем на себя крестное знамение, мы себя перечеркиваем? Мы перечеркиваем себя ради Христа. Это значит сказать Богу: «Все мое – Твое». Если мы с Вами вспомним Евангелие от Луки, 15 главу, там звучат эти же самые слова. Старший сын подходит к отцу и говорит – как же так, ты принял этого своего младшего сына, который все расточил, а мне не дал даже козленочка. А отец ему говорит: «Сын, все мое – твое». Те же самые слова Бог обращает к нам. А мы хотим от него взять только то, что нужно сейчас нам. Мы не хотим взять от Бога все. Мы хотим только маленькое. Как младший – дай мне МОЕ.
Когда мы говорим «отвергнись себя», это значит, забудь про то, что «дай мне мое». Это готовность открыться для Бога — тяжелейшая вещь, страшнейшая вещь. Открыться так, чтобы ничего своего не осталось. Чтобы все место в каждом из нас было доступно для Бога. Чтобы все для него было доступно – не какой-то отдельный участочек нашей жизни, а вся наша жизнь. Потому что он же нам всего себя отдает. А мы же, когда причащаемся, не всего Его хотим взять, а только то, что нам больше нравится. Книгу о. Алексия Уминского «Мы с тобой одной крови: лекции, беседы, проповеди» вы можете приобрести за свечным ящиком
|
Наш храм расположен по адресу: 109028, г.Москва, Хохловский пер., дом 14с5
Телефоны: +7(495)917-51-34, 916-00-96 e-mail: trinity-church@mail.ru |