Литургия как Таинство Царства

Литургия начинается с возгласа: Благословено Царство Отца и Сына и Святаго Духа ныне и пристно и во веки веков. Аминь. 
Это особенное возглашение, по-настоящему оно свойственно только Литургии, и присутствует еще только в таинстве крещения и таинстве брака, которые в свое время входили в состав Божественной Литургии. 
Надо сразу понять, что возвещая благословение Царствия Небесного, мы возвещаем Второе Пришествие, мы погружаемся в такое состояние, когда Царствие Небесное – грядет. 
Господь начинает Свою проповедь со слов: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное». Ранняя Церковь очень хорошо умела жить этим замечательным эсхатологическим ощущением. Читая молитву Господню, Отче наш, мы возвещаем приближение Царствия Небесного, потому что говорим – Да приидет Царствие Твое. Мы взыскуем Второе Пришествие Христово, мы его ждем, к нему стремимся и к нему себя готовим. И кончается Священное Писание тем же самым ожиданием Царства Небесного, – Ей, гряду скоро! Ей, гряди, Господи Иисусе! 
Но сама Божественная Литургия есть концентрация не только нашего ожидания Царствия Божиего, а само пришествие Царствия Божиего в силе. 
Возвещая начало Литургии, мы возвещаем, что Царствие Небесное уже пришло, предстало перед нами, и мы готовы в него войти. Непостижимым вневременным образом оно вторгается в наш временной мир; Церковь, в которой мы находимся, изымается из этого времени, законы этого мира перестают действовать, как законы смерти, и люди, участвующие в Литургии, становятся как бы победителями смерти и времени. Небо спускается на землю, и храм Божий становится Небом на земле. 
Мы призываем Царство таким образом, чтобы, прежде всего, оно совершилось в нас самих. Господь говорит в Евангелии, что не придет Царство Божие приметным образом, но Царство Божие внутри вас есть. Мы пришли в храм еще земными, неся в себе пыль этого мира, отношения этого мира, но законы Царствия Небесного побеждают все земные законы, и в какой-то момент мы на самом деле должны все их оставить и придти в храм немножечко другими, готовыми это Царствие Небесное принять, уже сейчас приобщиться жизни будущего века. 
Образ Царствия Небесного Господь изложил нам в Своих притчах. Особенно замечательна притча о званных на брачный пир, которая всегда читается в одно из воскресений перед Рождеством, когда мы вспоминаем святых праотцев. Господь всех призывает, потому что в доме Отца Моего, – говорит Христос, – обителей много, всем это Царство Небесное уготовано. Мы знаем учение нашей Церкви, что у Бога есть только одно предопределение о каждом человеке, – чтобы все люди спаслись, и никто не погиб. Придите, благословенные, – сказал Христос, – наследуйте Царство, уготованное вам от века. 
Вместе с Царствием Небесным возглашается еще и Страшный Суд, ведь Второе Пришествие Христово всегда ассоциируется со Страшным Судом. 
Когда мы заходим в храм, где есть иконостас, в котором центральным рядом всегда является деисусный чин с изображением Господа на херувимском престоле, мы сразу как бы предстаем перед Судией. А рядом с Ним - Матерь Божия, Иоанн Креститель, святые апостолы, вся Церковь Небесная предстоит перед Христом и умоляет Его (деисус и означает умоление), чтобы этот Страшный Суд был судом величайшего милосердия. 
Страшный Суд и является, прежде всего, судом величайшего милосердия, потому что каждому по милосердию недостойно подается брачная одежда. И весь суд состоит только в том, что если ты взял эту брачную одежду, то ты приходишь на брачный пир и в нем пребываешь, а если не взял, то ты сам себя осудил. Суд состоит в том, что Свет пришел в мир, но люди больше возлюбили тьму. 
И поэтому, когда Литургия начинается с этих слов – Благословено Царство... – для нас они звучат и радостно, потому что мы ищем Царствия Небесного, мы ждем и взыскуем его, и грозно, потому что мы недостойны Царствия Небесного и часто приходим не в брачной одежде. 
Для нас это каждый раз, как суд, как проверка своего внутреннего мира, - имеем ли мы в себе Царствие Небесное? Готовы ли мы к этому Царствию Небесному приблизиться, или нас страшит Второе Пришествие Христово, и мы боимся, что доживем до такого времени, когда действительно окажемся его реальными свидетелями и участниками? Действительно ли мы этого ждем, или для нас это только привычная фраза, фразеологическое выражение, за которым мы давно перестали улавливать исконный смысл? Действительно ли для нас Второе Пришествие Христово - праздник, исполнение всех благих, то есть всего нашего внутреннего желания? Исходя из этого и продолжается все остальное наше следование Литургии.