Херувимская песнь

После ектеньи об оглашенных антиминс уже открыт, и храм готов для принесения бескровной жертвы. Церковь принесла все свои моления и поминовения, никого не забыла – ни живых, ни умерших, ни оглашенных, – и тогда дьякон возглашает, – Изыдите оглашенные, изыдите..., чтобы только верные остались в храме во время Божественной Литургии. 
Верные - это евхаристическое слово, которым называют христиан. После ектеньи об оглашенных звучат две молитвы верных. Начиная с этого момента священнические молитвы в Литургии Иоанна Златоустого и Василия Великого звучат по-разному. 
Первую молитву священник читает во время первой малой ектеньи верных: Благодарим Тя, Господи Боже Сил, сподобившаго нас предстати и ныне святому Твоему Жертвеннику и припасти ко щедротам Твоим о наших гресех и о людских неведениих. Приими, Боже, моление наше, сотвори ны достойны быти, еже приносити Тебе моления и мольбы и Жертвы Бескровныя о всех людех Твоих; и удовли нас, их же положил еси в службу Твою сию, силою Духа Твоего Святаго, неосужденно и непреткновенно, в чистем свидетельстве совести нешея; призывати Тя на всякое время и место. Да, послушая нам, милостив нам будеши во множестве Твоея благости. 
Так вот, в первой молитве верных, говорится о тех людях, которые эту верность стараются хранить. А если они эту верность хранить не стараются, тогда их верными, то есть христианами, очень трудно назвать. 
Затем сразу же звучит вторая ектенья, и священник читает вторую молитву верных: Паки и многажды к Тебе припадаем и Тебе молимся, Благий и Человеколюбче, яко да, призрев на моление наше, очистиши наши души и телеса от всякия скверны плоти и духа и даси нам неповинное и неосужденное предстояние святаго Твоего Жертвенника. Даруй же, Боже, и молящимся с нами преспеяние жития, и веры, и разума духовного. Даждь им, всегда со страхом и любовью служащим Тебе, неповинно и неосужденно причаститися Святых Твоих Таин, и Небеснаго Твоего Царствия сподобитися. 

Священник в этой молитве просит, чтобы все люди, которые в это время находятся в храме, без осуждения причащались Святых Христовых Таин. Это значит, что все, кто остался сейчас в храме, действительно готовы причаститься, а иначе эта молитва непонятно о ком читается. 
Приходит человек в храм, а причащаться не хочет. Почему? Ведь отлучить нас от причастия может только смертный грех, и больше ничто не может отлучить нас от любви Божией. А не причащаемся, потому что лень нам мешает, - лень прийти вечером на службу, помолиться, потрудиться над собой и примириться со своим ближним, прийти на исповедь. 
Так для кого читаются молитвы верных? О верности нам надо задуматься. 
Принимая святое крещение, каждый из нас давал обеты веры. Христианин называется верным не только потому, что он доверил свою жизнь Богу, но потому что обещал Ему верность хранить. Ради этой верности Бог доверяет человеку Свои Великие Таинства. Эта верность сохраняется человеком, как его жизненный путь. Обеты верности произнесены в вечность. 

                                                                                             

                                                                                            * * *
 

Мы, таинственно изображающие херувимов и припевающие трисвятую песнь творящей жизнь Троице, оставим сейчас всякую житейскую думу, чтобы поднять Царя всех невидимо копьеносимого чинами ангелов. 
Какие загадочные слова поются за Литургией. Кто может слушать их без трепета? Вдумайтесь. Мы таинственно изображаем херувимов. Не подобным ли изображается подобное? А мы изображаем херувимов...

Иже херувимы тайно образующе… Что значат сии таинственные слова? Мы только знаем, что, когда поют херувимскую, надо замереть. (А почему? Зачем? Мне бы хотелось, чтобы вы задавали себе эти вопросы почаще). 
Приходя на праздничную службу, почти никто не понимает слов праздничного тропаря, да и многие слова службы остаются непонятными. Так быть не должно. В Церкви есть таинственное, но ничто не является секретным, не предназначенным для тех, кто стоит с другой стороны алтарной перегородки. Получается, что упреки в адрес Православной Церкви, что мы служим на непонятном языке, во многом справедливы, потому что нам самим, оказывается, и не надо, чтобы все было понятно. Если мы этим православным языком не владеем, тогда от него надо отказаться, потому что иначе получается обман, фарисейство. Внешняя форма соблюдена, а внутренне мы в ней не живем. 
Почему мы не изменяемся, духовно не растем? По самой простой причине - мы все делаем формально. Надо готовить себя к Литургии, к празднику, чтобы вместе с хором петь величание, тропарь, вместе со всеми петь - Тело Христово приимите…, чтобы это произносилось едиными усты и единым сердцем. Мы же не в театре и не на концерте. Это не для нас поется хором, а нами воспевается. Мы все участники этого таинства великого и пренебесного. 
Наше непонимание слов важнейших моментов Литургии очень грустно, и этой грустью я с вами сегодня хотел поделиться и призвать нашу молитву делать осмысленной, не молиться Богу незнакомыми словами, - мы же с Отцом своим разговариваем, - а выяснить для себя, что же значат эти слова. 
А значат они вот что: Вы, стоящие в храме, те, кто таинственно изображает собой херувимов, которые воспевают трисвятую песнь, всякое ныне должны отложить попечение. Каждому из нас в это момент дается возможность стать вместе с херувимами и серафимами. Они воспевают - Свят, свят, свят, - и мы вместе с ними в едином ангельском славословии должны так же воспевать трисвятую песнь. 
В этом таинстве мы являемся действующими лицами, а не зрителями, это же не театральное представление. Нам не надо знать, что мы видим, а надо знать, что происходит с нами в этот момент, кто мы сейчас. Мы в сослужении ангельском находимся, и это самый важный момент этого сослужения, когда мы должны отложить все житейские заботы, всякое житейское попечение. 
А зачем мы должны отложить это попечение? У песни есть продолжение: яко да Царя всех подымем ангельскими невидимо дариносима чины. Это образ античного или византийского мира, когда победителя императора поднимали на щит или на помост на руках или на копьях и вносили в триумфальные арки. Таким образом мы должны на себе нести Христа. 

                                                                                        * * *
Во время пения Херувимской песни совершается Великий вход, когда Царь славы, Христос, идет на Свою победу, на крест, потому что Великий вход это шествие Христа на Голгофу, се бо Царь царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися снесть (?) верным (из херувимской Великой субботы). 
Дьякон совершает каждение алтаря и собравшихся в храме, читая про себя покаянный псалом 50, который и каждый может читать про себя в этот момент, потому что высота херувимского призвания каждого из нас ставит душу в состояние глубочайшего осознания собственного недостоинства. 
Поэтому и священник перед пением херувимской отверзает Царские врата, становится перед престолом и читает единственную в Литургии молитву, которая не относится ко всем присутствующим, а только к самому служащему священнику: Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми, приходить или приближитися или служити Тебе, Царю славы; еже служити Тебе – велико и страшно и самим Небесным Силам… Она посвящена Самому Господу Иисусу Христу, как Архиерею, пред которым предстоит недостойный священник, и касается лично его, потому что он входит в область очень страшного священнодействия. 
Священник испрашивает прощения у всех сослужащих и прихожан, кадит стоящую на жертвеннике проскомидию, берет в руки дискос и чашу, и под пение Херувимской выходит на солею. Он несет святую проскомидию, Чашу с вином, которой предстоит стать Кровью Христовой, и дискос с хлебом, который должен соделаться Телом Христовым. На великом входе совершается особенное поминовение одновременно всей Церкви, потому что как Господь Вседержитель несет весь мир на Своих руках, так и священник, выходящий из алтаря, несет на себе проскомидию, как образ мира, Церкви и всей вселенной, за которую приносится жертва Христова. 
Великий вход есть образ входа Господня в Иерусалим, Господь грядет на Свое страдание. Это победа, которая дается Господу через видимое поражение. Это принятие на себя через любовь и смирение всех грехов мира, чтобы именно этот мир был спасен. Мы таинственно изображаем херувимов, но мы же одновременно является теми, кто распинает Христа, потому что то, что вложил в нас сатана нашей собственной жизнью, оказывается тем самым, что он принуждает Господа пойти на смерть и на распятие. И поэтому великий вход для каждого человека это, действительно, определенный суд, проверка его собственной жизни, состояния его сопричастности жертве Спасителя, потому что сейчас будет приноситься жертва за каждого из нас и из-за каждого из нас. 

                                                                                           * * *
Священник заходит в алтарь, поставляет на престол дискос и чашу, снимая с них покровцы, и читает тропарь Великой Пятницы Благообразный Иосиф… молитву о снятии Господа со креста, еще раз подчеркивая Голгофский жертвенных характер Великого входа. На престоле Дары снова покрываются воздухом. Когда Дары находились на жертвеннике, это была память о том, что Христос был спеленут, как младенец, а теперь – знак вспоминания о пеленании Его в святую плащаницу. Заканчивая каждение священник говорит: Ублажи Господи благоволением Твоим Сиона и да созиждутся стены Иерусалимские… 

Вы, подобные херувимам, не трепещете ли друг пред другом, но трепещите, трепещите сильнее. Знаете ли тут кто? Царь, Христос, ангельские чина служат ему невидимо... Церковь полна ангелов, и вы все стоите вперемешку с ангелами. Господь тут, разве вы не знаете? Он с нами, как обещал. Неужто теперь не отложим житейское попечение? Неужто не забудем о житейской коре, скрывающей ангела хранителя для каждого из нас? Пусть спадет перед очами эта пелена. Пусть рухнет стена, отделяющая сердце от сердца. О, какое счастье видеть каждому херувима в каждом. О, радость навеки! Всякое ныне житейское отложим попечение. Всякое...