Переложения старинных песен

ПЛАТОВ

Ты Россея, ты Россея,
Ты Россейская страна!
Славой громкою твоею
Вся вселенная полна!
Славой Платова-героя,
Атамана казаков –
Он России славный воин,
Белолиц и чернобров.

Ай да Платов – казак русский!
Он по Франции гулял,
Воевал он со французом,
К нему в гости заезжал.
Неприятель – не помеха
Разудалому донцу,
Сам к палатушке подъехал,
Ко парадному крыльцу.

Как без спросу, без докладу,
Не страшася ничего,
Кивер снял, вошёл в палату,
Не узнал француз его.
За купчину почитая,
За дубовый стол сажал,
Сладкой водки наливая,
На подносе подавал.

Наш казак тут рюмку выпил,
В разговор вступал француз:
– Сколько раз в Москве я ни был,
Знал господ всех наизусть.
Не видал лишь одного я
Платова там казака,
Войска храброго Донского
Удалого вожака.

Одарил б того казною,
Кто его мне указал,
Я в полон бы взял героя,
И с живого кожу снял.
– Расточать казну не надо,
Опишу его шутя:
Посмотри-ка на меня ты,
Платов – в точности, как я!

И обличьем, и сложеньем
С ним, и роста – одного,
И родитель, от рожденья,
Как у брата моего.
Эполеты золотые,
Чёрный кивер со пером
Да сапожки щегольские,
Перчаточки с серебром.


* * *
Не пыль во поле пылит,
Не дубравушка шумит,
Не быстра река течёт –
Армией француз идёт.

Ко мосту он подъезжал,
Генералам угрожал:
– Уж как вас я проучу,
Всю Россию захвачу,

В камену взойду Москву,
Золоты кресты сорву,
Потопчу в ногах всю Русь
И царем вам нарекусь.

Но есть камень на косу –
Не достанется же псу
Во ногах нас потоптать,
Золотых крестов сорвать!


Не ясён сокол летит,
То Кутузов лихо мчит,
На борзом коне снуёт,
Приказанья отдаёт:

– Уж вы, братцы-молодцы,
Поступайте, как отцы:
Не робейте гостя бить,
За Отчизну кровь пролить.


* * *
Ни бела заря на небе занималася
И не солнышко над лесом выкаталося,
Выкаталась, выявлялась сила войская,
Выступала маршем армия геройская.

Сила войская, гусары царя белого,
Царя белого гусары, Петра Первого,
Во поход далёкий шли рядами конными,
С барабанами да с царскими знамёнами.

Вот построили полки по-невесёлому,
Барабанщики забили дробь по-новому,
Музыканты заиграли по-прощальному,
Все указы прочитали по-печальному:

Во втором полку гусарском понесён урон,
Понесён урон великий – генерал сражён,
Самого ли генерала на главах несут,
Генеральского конёчка в поводу ведут.

Генеральшу шестернёй везут неспешною,
Слово молвила вдовица безутешная:
– Вы, гусары, правьте в рощицу тенистую,
Там срубите-ка вы древо кипарисное.

Кипарисов крест вы сделайте и в полюшке
Между трёх дорог поставьте на раздольюшке.
Между трёх дорог, средь травушки ковылистой –
Между Курской, между Тульской, между Киевской.

Как во Курской-то сторонушке родился он,
А во Тульской-то губернии учился он,
А во Киевской – венчался в церкви Божией,
В чистом поле встретил смерть порой негожею.


* * *
Уж и что это за горе,
Что горчей того не будет,
Когда муж жену не любит,
Ненавидит, шлёт укоры? –
Кудри с вечера причешет,
С полночью гулять уходит,
Время до утра проводит,
Бьёт в врата – чуть свет забрезжит:
– Отворяй, жена, ворота,
Видишь, муж пришел с работы,
Как с большой ли-то заботы,
Со девичьей со охоты.


* * *
Ох ты Доня молода!
Доня белая горда,
Ваню бросила любить,
Только знает – что корить.
– Да за что его любить,
Сердце как поворотить?
Видеть пьяного всегда –
Уж как горькая беда.
Во царевом кабаке
В грязном синем сюртуке,
Распевая он хмельно,
Пьет зеленое вино.
Молодая жена ждет
И в кабак за ним идет:
– Ступай, пьяница, домой,
Распропоица хмельной,
Ты пропил мое житьё,
Все приданое моё,
Двух баранов молодых,
Пару коней вороных
И карету золоту,
Всю девичью красоту.
 

* * *
Голова ль ты моя, ты головушка,
Голова ль ты моя игриливая,
Беспокойная ты, как соловушка,
Развесёлая ты и шутливая.
У моей головы нет заботушки,
Без родни я, без братьев, без матушки,
Только есть у меня друг-лебёдушка:
Милый ладушка, белый мой ластушка.
Но ходить он повадился за реку,
По ту сторону, к девке разлучнице,
Он берёт её ласково за руку, –
С ней идет бережком вдоль излучицы.
Развела та зазноба с Ванюшечкой,
С разлюбезным голубушкой-соколом.
Сердце горькою плачет кукушечкой,
Вьётся милого Ванюшки около.


* * *
Полынка, полынка, полынь – травка горькая!
Не я тебя, травушку горькую, сеяла,
Сама ты, злодейка, в саду над пригорками
Взошла беззаботно, цветочки взлелеяла.

Сама ты, местечко заняв освещённое,
Взошла, расцвела, где всегда на возвышенье
Растёт виноградие красно-зелёное,
Цветёт чернослив, рядом сладкие вишенья.

Как сладкие вишенья, барские кушанья!
Уж кушанья эти никем-то не рушаны,
Всё ждут, берегутся до времечка вольного,
До тёплого солнышка, лета раздольного.


* * *
На ком кудрюшки, на ком русые? –
По плечам лежат, словно жар горят,
Вьются с радости, с буйства кудрятся,
Добра молодца оженить велят.

Ты женись, женись, добрый молодец,
Ты бери, бери не бездельницу,
Не красавицу – своевольницу,
Красну девицу – рукодельницу.


* * *
Соловей сидит в калинушке зеленой,
Горьку ягоду калинушку клюёт.
Мил похаживает в горенке белёной,
Калену стрелу заряживает в лёт.
Каленой стреле мил так повелевает:
– Ты лети, лети, калинова стрела,
Ты лети, лети на Волгу, где витает
Пташка звонкая, на воле весела.
Серу птицу ты настигни над водою
И срази по приказанью моему,
Сиза голубя над каменной стеною,
Красну девицу в высоком терему.


* * *
Грушица, ты грушица моя,
Грушица зелёная моя,
А под ней светёлочка стоит,
Во светлице девушка сидит.
Говорит невесело она,
Что настали нынче времена –
Жениха все рады присушить
И с невестой верной разлучить.
Я в садок отправлюсь погулять,
Аленький цветочек отыскать,
Уж сорву тот аленький цветок
И совью я милому венок.
На реку на Волгу я пойду,
Стану я на мытном на плоту,
Опущу веночек я в поток –
Тонет ли, не тонет мой венок?
Тужит ли, не тужит мой милой,
Далеко в сторонушке чужой?
Стал тут мой веночек утопать,
Обо мне мой милый вспоминать.


* * *
Ой, рябинушка, раскудрявая,
Ты когда взошла, когда выросла?
Ты когда цвела, когда цвет опал?
Когда алою кистью вызрела?

– Среди полюшка, на раздольюшке
Я весной взошла, летом выросла,
Я зарёй цвела, в полдень цвет опал,
Красным солнышком ало вызрела.

Под рябинушкой что ни мак цветёт,
Что ни мак цветёт, ни огонь палит,
Ни огонь палит, ни смола кипит,
Сердце молодца от любви горит.

Что горит душа молодецкая
По рябинушке – красной девице,
Сердце мается, разрывается,
О любви сказать не осмелится.


* * *
Как кукушечка кукует во бору,
Так молодушка горюет поутру:
С кем-то, с кем же будет зиму зимовать,
А еще – с кем будет вёсну весновать?
– Тошно, матушка, на свете жить одной,
Что тошней того – нейдёт ко мне милой.
Выйду, выйду на крылечко, посижу,
На четыре я сторонки погляжу –
Не летит ли по зареченью сокол,
Может снег ко мне дороженьку замёл?
Ах, соколик по зареченью летит,
На моё крылечко издали глядит.
А по улице метелица метёт,
За метелицей мой миленький идёт,
Машет, машет своим ситцевым платком:
– Приглашай меня, голубушка, в свой дом!


* * *
Не заря ли моя зорюшка,
Не заря ли моя красная,
Как восхожее уж солнышко
Высоко всходило ясное.
Далеко светило вешнее,
Через лес, чрез поле чистое,
Через море, через синее,
Море бурное, волнистое.
По тому по морю синему
Поверх жёрдочка проложена,
Что еловая, сосновая,
Как по ней никем не хожено.
Перешёл Иван по жёрдочке,
Взявши за руку Наталию,
Перевёл красу Натальюшку,
Переведши, целовал её.
Целовавши, миловал её:
– Друг ты мой, краса Натальюшка,
Сердце нежное, Васильевна,
Ты моя любовь-отравушка.
Ты меня младым состарила,
Без ума оставив в замяти,
Без ума, без капли разума,
Без рассудка и без памяти –
Своим личиком и взглядами,
Говорком, плывущим лодочкой,
Ещё низкими поклонами,
Своей тихою походочкой.


* * *
При девичьем как при вечере,
При девишничке у Настеньки,
Напускался тут, налётывал
Издалеча сокол ясненький.
Он садился на окошечко,
На приступочку точёную,
На серебряну причалинку,
Перекладинку злачёную.

Что его никто не видывал
Только видел родный батюшка,
Говорил он своей дочери:
– Ты, Настасья, душа-чадушко!
Выйди, Настюшка, из терема,
Соступи да из высокого,
Из высокого да светлого,
Привечай-ка ясна сокола!

Ясна сокола залётного,
Добра молодца заезжего!
– Государь, мой родный батюшка,
Приняла б его я вежливо,
Да сердечко испугалося,
Резвы ноги подломилися,
Белы ручки опустилися,
Ясны очи прослезилися.


* * *
Ой, молодость, молодость,
И чем тебя вспомню я?
Ты – белая зорюшка,
Берёзонька стройная.
Что молодость вспомню я
Тоскою, кручиною
И горькой печалию,
И терпкой рябиною.
Пойду млада по воду
Тропинками росными
С кувшинами, с вёдрами,
С дубовыми вёслами.
Пущу вёдра под гору,
Сама стану на гору,
Покличу тут зорюшку
На ту ли-то на пору.
Как утренней зорюшке
Восплачусь украдкою,
Раскинуся яблоней
Кудрявою, сладкою,
Зелёною рощицей
С глубокою речкою –
Как молодость быстрою,
Как жизнь скоротечною.


* * *
У ворот сосна раскачалася,
Наша Дунюшка разыгралася,
Разыгралася, расшутилася,
Наша смелая расходилася.
Воеводский сын на крыльце стоит,
На крыльце стоит – поиграть велит:
– Поиграй со мной, моя Дунюшка,
Поиграй со мной, моя любушка.
Я тебя, краса, лучше всех люблю,
Я тебе платок дорогой куплю,
Платок с алыми куплю лентами,
С золочёнными позументами!
Дуня к вечеру захворала тут,
С белым светом уж на погост везут.
Воеводский сын на крыльце стоит
И на белую красоту глядит:
– Прощай, Дунюшка, прощай, любушка!
От меня ушла ты, голубушка,
В землю мягкую, в жёлт-сырой песок,
Во дубовый гроб из глухих досок.


* * *
На заре-то, ой, было на зорюшке,
На заре-то ли было приветливой,
На восходе румяного солнышка,
На закате-то месяца светлого.
У нас сделалось, братцы, несчастьице,
Что большое стряслось безвременьице:
Как жена положила грех на сердце –
Да зарезала мужа, изменница.
Спрятать погреб холодный-то выбрала,
Там дубовой доскою прихлопнула,
Сверху жёлтым песочком присыпала,
Правой ножкою бойко притопнула.
И пошла прямо в новую горенку,
Чаевать под цветное окошечко,
Под стеколушко красное скромненько,
Отдохнуть от заботы немножечко.
Из-за леса тут частого, тёмного
Вылетали два сокола с севера,
Вылетали два лебедя чёрного,
Что два лебедя – грозных два деверя.
– Да и где ж брат большой наш, невестушка,
Ты скажи нам, любезная сношенька?
– С вороными конями на речушку
Он отправился раным-ранёшенько.
– Ой неправда, невестка лукавая,
Что не правда твоя да не истина.
Отчего же крыльцо всё кровавое,
Да и платьице кровью избрызгано?
– Сиза голубя я обезглавила,
Во холодный-то погреб закинула,
Сверху жёлтым песочком оправила
И дубовой доскою задвинула.


* * * 
Ох, ты яблоня моя, ты садовая моя,
Ты садовая, медовая, рассыпчатая!
Да и кто тебя сажал, кто обильно поливал,
Кто лелеял-холил ветви перевивчатые?

– Как садил меня Иван, поливал да Селиван,
Селиванова жена за мной ухаживала,
Она дёргала лопух, приговаривала вслух,
Приговаривая, садик обихаживала:

– Кто у нас боярский сын? Кто великий господин?
Селиван-сударь боярин, всему дому – господин.
Он по горнице ходил, дочь любимую будил,
Нёс с собою полотенце и водицы кувшин.

Дочь любимая всё спит, в тёплом гнёздышке лежит,
Под пуховою периной расписная кровать.
– Ты, Наталья, не ленись, Селивановна, проснись,
Не работу в садочке до темна работать.

Не работу работать – буйну голову чесать,
Русы волосы пушистые в косу заплетать,
Алу ленту уплетать, голубой перевивать,
И себя в наряд шелковый и парчу обряжать.

Дочь любимая всё спит, подыматься не спешит –
Ни умыться, ни белиться, прихорашиваться.
У ворот подружки ждут, завивать венки зовут
Во зелёный сад кудрявый, приукрашиваться.

– Ах, подружки, у плетня обождите вы меня,
Я у батюшки, у матушки спрошусь погулять,
Что пойти ли мне велят во зелёный с вами сад,
Что они благословят ли да веночки свивать?


РОЖДЕСТВО

В славном городе да в Вифлееме,
Как во царстве, что во Иудейском,
На востоке звезда восходила,
Воссияла невиданным блеском.
Во пещере нощной, во вертепе,
Что пречистая там голубица
Родила Христа-Бога младенца,
Чтобы людям спасенью явиться.
Во камчатные пелены клала,
Во шелковы свивальни свивала,
Позлащённою ризой укрыла
И во ясли Христа полагала.
Во вертеп, во пещеру святую
За звездою волхвы приходили
И Христу-Богу дары честные –
Злато, смирну, ливан – приносили.
Как волхвы-то Христу покланялись,
Перед Ним преклоняли колени:
– Ты честные прими наши дары –
Злато, смирну, ливан многоценный.
И Христа вопрошать они стали,
Возглаголав благими устами:
– Уж не ты ли есть Бог над богами,
Уж не ты ли есть Царь на царями?
– Гой естЕ вы, волхвы-звездочёты,
Не подарки мне дороги ваши,
А мне ваши ведь дороги души.
Я их светом спасенья украшу.
Я есть истинный Бог над богами,
Я есть Царь над царями земными,
Я апостолов выберу верных,
Дам печать и своё им дам Имя.
А я их разошлю-то по свету,
А я дам им святое крещенье,
Кто их примет – душою спасётся,
Кто отвергнет – пойдёт во мученье.