Исторические книги Ветхого завета

Ветхий завет – это историческая книга, или , скорее, сборник исторических книг.

Это не описание древних событий глазами человека нашего или любого другого времени.

Это история о том, как сам Ветхий завет, Древний Израиль и древняя церковь видели себя, как они себя воспринимали, что они о себе думали, как Израиль открывал для себя Бога, как он восходил от первобытной дикости к совершенно иному понимаю жизни и отношений между людьми, и как потом на этом фундаменте был построен Новый Завет.  

Без Ветхого завета Новый бы не устоял, без Ветхого его бы никто не понял.

 Андрей Десницкий: Сегодня мы будем говорить об исторических книгах Ветхого завета, о книге Иисуса Навина, о Книге Судей и о 1-й книге Царств. Пророческие книги можно брать и читать, особенно в новых переводах, в которых они гораздо понятнее.  Они очень актуальны: в них обличается то, что происходит в обществе, и звучат призывы изменить это. Там содержатся не столько предсказания о конкретных событиях, сколько указания о том, куда придешь, если пойдешь по этой дороге, где тебя ожидает процветание и духовное возрождение, а где, наоборот, бедствия и всевозможные разрушения.

Но читая пророков нужно знать исторический контекст и иметь очень верную перспективу. Можно, конечно, взять и прочитать какой-то кусок из Ветхого Завета, но понять его подлинный смысл можно только с учетом исторического контекста.  Дело не только в том, какой век, какой царь, кто куда пошел и кто кого завоевал, скорее, речь идет о контексте идей.

Сначала мы с вами говорили о Книге Бытия и об истории сотворения мира, о грехопадении людей, как о предыстории Израиля, предыстории богоизбранного народа и его отношений с Богом. Потом мы говорили об Исходе, как о рождении этой нации и о данном народу законе, который стал стержнем жизни и остается таковым по сию пору для тех, кто исповедует иудаизм. Вокруг этого стержня строится весь иудаизм, все остальное  - это комментарии к этому Закону и попытки по нему жить. Ветхий Израиль жил именно по этому закону.

Поэтому сегодня я бы хотел напомнить об основных вещах, необходимых для понимания исторических книг Ветхого Завета. Три из  них уже были названы, хотя их, конечно, гораздо больше. Эти три книги повествуют о самом начале жизни израильского народа, и они часто навевают скуку, хотя иногда пробуждают и интерес. Я не помню, рассказывал вам или нет, как ребенок моих друзей лет тринадцати однажды пришел к родителям и сказал им, что читает Ветхий завет, и никакой Дюма с этим не сравнится. Правда, дело было в Квебеке, и он читал их на французском языке. Это значит, что для франкоязычного ребенка в новом переводе это может быть увлекательнее, чем Дюма.

Но эти книги также могут вызывать отторжение, например, его часто вызывает книга Иисуса Сираха, сына Навина. Я думаю, ее сюжет в общих чертах все прекрасно помнят. Пятикнижие рассказывает о сорокалетних скитаниях по пустыне и Синаю, причем сорок лет взяты не случайно. Из Египта евреи направились прямиком к Синаю и Обетованной Земле, но народ не захотел. Он посчитал, что там живут страшные люди и если они на них нападут, то их перебьют, лучше уж мы как-нибудь так, решили евреи. И 40 лет бродили по пустыне пока не умерли все, рожденные рабами.  Почти все, потому что двое остались в живых – Иисус Навин и Халеф. Поэтому когда спрашивают, когда же у нас все наладится, то давайте отсчитывать от момента выхода из Египта – от 1991 года, или 1989 года. Пока люди не будут стремиться обратно в рабство, которое идеализируют. Там, говорят, были котлы с мясом. Ага, кто же рабов кормит мясом? Наверное, им какие-то объедки  доставались. Наверное, какая-то социальная жизнь была хорошей, но тут-то в пустыне совсем трудно. Здесь трудно добывать пропитание. Господь, правда, манну посылал, но манна надоедала. А в Обетованной Земле надо еще и воевать,  надо в нее войти и выгнать оттуда всех, кто там живет, а это совсем страшно. Книга Иисуса Навина начинается именно с этого момента.

Иисус был при Моисее разведчиком и с самого начала не испугался, но не смог убедить остальных. Он остался в живых, а Моисей умер при входе в Обетованную Землю, на горе Нево. Сегодня это гора в Иордании, с которой очень хорошо видно Обетованную землю, нынешнюю Палестину или Израиль, которая тогда называлась Ханаан. Но Моисей в нее не вошел.

В этом тоже заключен парадокс Священной истории. Почему в нее не вошел Моисей, который вывел народ из Египта и хранил Богу верность? Однажды он усомнился и вместо одного раза ударил шестом два раза, за что Бог его сурово упрекнул и пообещал, что он не войдет в землю. Но, может быть, дело не в этом минутном сомнении, потому что во всем остальном он был полностью верен и последователен. Может быть, дело в том, что человек вообще редко входит в ту Обетованную землю, куда он ведет остальных. Более   того, когда он входит в эту Обетованную Землю… можно себе представить борцов с царским режимом 1917 года, и что они думали в 1923 году, или в 1937-м, те, кто дожил. Так вот, когда он переживает это вхождение в Обетованную землю, то, может быть, не всегда этому радуется. Может быть, Моисей был совсем не тем, кто мог войти в Обетованную землю и вести войны вместо Иисуса Навина. Во-первых, он уже был очень стар, во-вторых, у него был совершенно другой характер. Он был достаточно робким человеком – например, он не хотел идти к фараону и с ним разговаривать. Иисус Навин к тому времени был мужчиной в расцвете лет и по характеру был воином. Очень часто так оказывается. Нам кажется, что мы куда-то идем и кого-то ведем за собой, делаем что-то для приближения светлого будущего, пусть представления о светлом будущем у всех разняться. Но сами мы этого светлого будущего не видим. С Моисеем было то же самое, он хотя бы с горы увидел то, куда идет ведомый им народ. Если мы верим в то, что Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых, тогда Моисей действительно это увидел. Но не в этом мире. И это, в общем-то, уже стало для него немалым утешением. И точно так же для  тех, кто может оказаться на месте Моисея. Идем, идем куда-то, измучились, а до цели по-прежнему не дошли.

Книга Иисуса Навина начинается с того, что он вводит народ в Обетованную Землю, а дальше начинается то, что сегодня называется словом «геноцид». Израильтяне начинают истреблять живущие в той земле народы, но не до конца справляются с этой задачей, – никакой геноцид не бывает 100%-ным. Но они стремятся достичь этой цели, поставленной перед ними не кем иным, как Богом, повелевшим эти народы истребить. На этом этапе люди обычно начинают задавать очень сложные вопросы. Им кажется, что Библия в целом и Ветхий Завет в частности – это такая книга, где все должно быть хорошо и правильно. Но такое можно встретить в книгах для девочек младшего школьного возраста, там все розовое, сладкое и замечательное. В книге Иисуса Навина описаны настоящие зверства: например, в Иерихоне истребили все население, кроме блудницы Раав, которая укрыла у себя разведчиков. Хочу привести в качестве параллели вторую мировую войну, когда бомбили немецкие города, где тоже были и женщины, и дети, и десятки тысяч гибли в одну ночь. Вовсе не все немецкие солдаты были убежденными нацистами, не все они расстреливали мирных жителей, они просто воевали за Гитлера, и поэтому их убивали. Если помните, был такой писатель Илья Эренбург, который в 1942 году выдвинул лозунг «Убей немца», который в то время был абсолютно справедливым. Если немец находится в поле зрения твоего прицела, значит он – враг. Оказывается, что даже в XX веке была ситуация когда «убей немца»  было единственным выходом для того, кто боролся за свободу своей родины. В 1945 году уже можно было не убивать немца, а только воевать с фашистами, хотя многие все равно не могли остановиться, что понятно. Если человек прошел фронт, прошел войну и видел, что делали фашисты на его земле, он горит естественным желанием отомстить. У меня в семье сохранялись часы, которые моему деду подарила женщина в Вене, которую он спас от изнасилования. Дед был офицером, увидел, что советские солдаты насилуют женщину, скомандовал «кругом шагом марш» и спас ее. Он был офицером и мог себя контролировать, а солдаты не очень. Это их не оправдывает, но понять, почему они так сделали, когда вошли на землю врага можно.

Израильтян тоже можно понять хотя бы потому, что Ханаан был своего рода фашистским рейхом древнего мира. Об этом довольно много говорится, и на это есть указания и в Ветхом Завете. Например, в дар богу приносили в жертву детей, причем не детей врагов, а своих детей. Что у меня в жизни самое дорогое? Мой первенец, мой старший, значит, его зарежу и сожгу, причем иногда сжигали живьем. Кладбища детей находят в финикийских городах, в Карфагене, где возмущенные этими обрядами римляне настаивали на то, что Карфаген должен быть разрушен. Все остальные города завоеваны и подчинены, но Карфаген – именно разрушен. То есть Ханаан был некой заразой, которую можно было только уничтожить. Как Третий рейх. Договориться было нельзя. Говорят, когда в 1944 году Черчиллю предложили план ликвидации Гитлера силами британских спецслужб, он сказал: «Пусть остается. Ведь если на его место придет кто-то более умный, Германия еще повоюет, а с этим безумцем она точно скатится в пропасть».  Не знаю, правда или нет.

И Ханаан был в своем роде таким Третьим рейхом, с которым нельзя было договориться, его можно было только уничтожить. Представим себе альтернативу: если бы израильтяне соблюдали Женевскую конвенцию  и воевали только с вооруженными силами хананеян, то они бы растворились в этом Ханаане. Израильтяне были довольно примитивным племенем, долго оставались кочевниками, что прекрасно показывает выражение «по шатрам своим Израиль». Шатры есть только у кочевников, у оседлых жителей – дома. Когда кочевники приходят на территорию оседлых земледельцев, они растворяются в этом народе и принимают их культуру. Тюркские племена, вторгнувшиеся в Среднюю Азию, не остались кочевниками. Например, узбеки –  кочевнический народ, но он перенял культуру народов, живших на этой земле до их прихода, и стал оседлым. То же самое должно было произойти с Израилем, он бы просто растворился. Мы постоянно читаем в ветхозаветных книгах, что израильтяне поклонялись Ваалу и Астарте, и ровно это и происходило, это божества коренных народов. В прошлый раз я рассказывал, как в одном из городов было построено святилище Яхве и его жене Астарте.  Все боги с женами, а наш что же, хуже?  То есть, может быть израильтяне даже и не поклонялись Ваалу, но поклонялись Богу как Ваалу. Это постоянно происходит в истории христианства, когда Христу вдруг начинают поклоняться как какому-то племенному божку, который должен нам даровать всеблаго, а наших врагов наказать. Такие вещи вполне могли происходить и происходили. И самое главное, что могли сделать израильтяне в этой ситуации, это очень четко провести грань «нельзя». Эта грань проходила не как в христианской этике – возлюби грешника и возненавидь грех – а по принципу «истреби из среды своей». Грешник еще не был отделен от греха.

В книге Иисуса Навина был сделан очень важный для древнего мира шаг, и, может быть, неочевидной с точки зрения Женевской конвенции и Гаагского суда, а именно:  ты не можешь воевать просто так. Ты не можешь истреблять народы, которые тебе не понравились. Эта была абсолютно нормальная практика для Древнего мира. Ассирийские владыки, покоряя окрестные народы, потом ставили стелы с надписями про то, что такой-то царь вторгся в такую-то страну, перебил всех местных жителей, снял с местного царька кожу, эту кожу повесил на городских воротах. То есть, это было то, чем хвастались. Говоря современным языком, это шло не в Гаагский трибунал, а в передовицы. То, что делает в Ханаане Израиль, подобные вещи исключает. Народы, которые переполнили чашу терпения Господня, должны быть истреблены. Но никаких зверств: никаких сдираний кожи, никаких сжиганий огнем людей, что было совершенно заурядным явлением для ассирийцев. Такие вещи происходили в более поздние времена: например, княгиня Ольга сожгла послов древлян в бане. Подобного было много в средние века, да и происходящие в наши дни террористические атаки строятся ровно на этом: убить как можно больше и кого попало. Но тогда в тех священных войнах были поставлены четкие границы: у этой  войны есть цели – чаша терпения Господа переполнилась. Но у этой войны нет методов, существующих в настоящие дни, например, истребить вооруженные силы, то есть всех мужчин, способных держать оружие. Нет способа навязать побежденному свою систему установок и навязать ему оккупационный режим просто потому, что не было этих способов.

Израильтяне до конца с задачей уничтожения не справились. Например, гаваонитяне заключили с ними мирный договор, притворившись, что они живут далеко-далеко. Израильтяне охотно пошли на этот договор.

Кроме этого в Книге Иисуса Навина есть важный урок, который является важным и для современного христианина. Это то, что говорит Иисусу Навину Господь. Он не велит ему убить всех, Он велит ему быть твердым и мужественным. В те времена это выглядело так, в наши, наверное, выглядит иначе, но этот призыв остается актуальным и по сию пору. Так Израиль поселился  в этой стране.

Израиль – это небольшое количество племен-колен, которые заняли дома местных жителей хананеев. Видимо, к оседлому образу жизни они перешли не сразу и еще довольно долго кочевали со своими стадами. Это напоминало свободную конфедерацию, подобную конфедерации индейцев Северной Америки. Когда туда пришли европейцы, они увидели разные племена, которые иногда воют между собой, когда на них кто-то нападает, они могут объединиться, родственные племена (например, эрокезы) делятся в свою очередь тоже на кучу племен. Но в целом своего государства у них нет. Это очень примитивная структура, учитывая, что в Ханаане уже были и города, и государства, которые, как правило, были вассалами Древнего Египта, но иногда и других древних империй. В каждом городе был свой царек, существовали уже и какие-то общественные институты. У израильтян все это только начинало складываться. Оказывается, что технический прогресс совершенно не соответствует духовному. Филистимляне, которые там описываются, тоже были более продвинутыми.  Например, в то время израильтяне не умели обрабатывать железо, а филистимляне умели и контролировали израильтян, которые вынуждены были идти к филистимлянским кузнецам и править свои железные орудия за серебро. Когда на войну выходит войско царя Саула, то во всем войске два меча, у всех остальных – более примитивные орудия. Но у израильтян есть мотивация, биться за свою родину так, что никто не может их ничем истребить. При этом между собой племена постоянно собачатся.

Нынешний Афганистан – хорошая аналогия древнего Израиля. Это, в основном, гористая страна, раздробленная и неустроенна, страна, проходящая период судей. Кто такие судьи? Сегодня судьей называют чиновника, который сидит на своем месте, получает огромную зарплату и  только и занимается судопроизводством. Судья в Древнем Израиле – это харизматический лидер, его избирает Господь. На твое племя напали враги, иди и победи их. Да как я могу? Да кто я такой? Но Господь его убеждает, как это было и в случае с Моисеем, что именно он пойдет и сделает это. Далее он собирает вокруг себя некое ополчение и с Божьей помощью побеждает этих врагов. Иногда он побеждает хитростью, чему посвящены многие военные рассказы. Например, напали ночью, каждый взял с собой факел, но до поры до времени спрятал в горшке. В какой-то момент горшки разбили, и враги увидели себя окруженными морем факелов. Они не знали, что за каждым факелом стоит всего один человек, они думали, что за каждым факелом стоит отряд воинов, и в панике бежали. Иногда в ход военных действий вмешивается непосредственно Бог, но израильтяне всегда одерживают победу.

Далее все вновь повторяется. Израильтяне опять отпадают от Господа и начинают служить ваалам и астартам. Казалось бы с самого начала сделали все, чтобы избавиться от хананеев, но все равно постоянно впадают в их религию, постоянно смешивают свое единобожие с этим язычеством. Как только это происходит, какое-то соседнее чисто языческое племя нападает на них и начинает их подчинять. Израильтяне спохватываются, вопят ко Господу, и тогда Бог посылает им нового судью, судья побеждает врагов, и все продолжается по новой.

Вот такая история. Сорок лет ходили по пустыне, завоевали Ханаан, а потом 430 лет длился период судей, это почти в одиннадцать раз больше скитаний по пустыне. Но суть прежняя: народ должен дозреть до понимания того, что он из себя представляет. Постоянно хочется жить как другие народы. Ведь так много образцов. Ну почему мы не такие, как эти? Народов вокруг действительно много: на юге – великий Египет, на севере – хетты, чуть позже появится Ассирия, которая уже существует, но пока еще не является великим царством, в Междуречье одно могущественное государство сменяется другим. Почему с нами постоянно происходят такие вещи? Мы хотим как лучше, а получается как всегда. В какой-то момент израильтяне решают, что им не хватает царя: у всех есть, а у нас нет. Сегодня у нас часто идет противопоставление демократии и монархии, забывая, что есть много монархий-демократий, одновременно существуют и устройства, которые не являются ни демократией, но и не монархией. Но в древнем мире демократии как таковой не было. Существовало родоплеменное общество, когда все сходятся на лужайку и решают, как быть. Существовали и те или иные формы государственности. У израильтян родоплеменное общество, в котором, однако, есть главный правитель – Господь, который постоянно объявляет Свою волю народу через пророков, судей и вождей. Похоже, что от родоплеменного общества израильтяне делают следующий шаг на пути общественного прогресса – устанавливают монархию. Но когда они обращаются с этой просьбой к пророку Самуилу, то Господь почему-то говорит, что не пророка они отвергли, но Его. Это удивительные слова, о которых почему-то сегодня забывают те, кто считает, что монархия, как форма государственного устройства, дана Богом. Согласно Ветхому Завету, монархия это отступление от теократии, то есть власти Бога. Когда люди не хотят или не умеют слушать голос Бога, им нужен царь, который в какой-то мере заменит им Бога. Конечно, это гораздо лучше, чем анархия, это гораздо лучше чем описанное в Книге Судей: «в те дни не было царя у Израиля и каждый делал то, что считал справедливым». Что я считаю справедливым? Тогда, когда мне хорошо, тогда и справедливость наступает. А если мне плохо, то это несправедливо, я же хороший человек. Конечно, монархия это гораздо лучшее устройство, чем когда каждый делает то, что считает справедливым.

Но дальше начинается очень интересная вещь. Конечно, монархии на древнем Востоке были очень хорошо известны. Там почти везде были монархии, и почти везде царь по должности был богом. Особенно хорошо мы знаем это по Египту, где фараон обожествлялся, был богом при жизни и после. В других обществах царь это, как правило, верховный жрец и божество. В Израиле совершенно не так, здесь царь и жрец (священник) это две совершенно разные должности. Они не должны совпадать в одном лице, хотя в более позднее истории такие примеры будут. Впрочем, этот период династии хасмонеев  уже относится не к Ветхому завету, а к так называемому межзаветному периоду.

Царь выбирается самим Богом. Царь становится царем не по наследству, не по всеобщему голосованию, он выбирается непосредственно Богом. Бог отправляет пророка, чтобы тот помазал первого царя – Саула. Далее царя избирают по жребию, как точно – мы не знаем. Бросают жребий, и сначала выбирается племя, потом внутри племени – род, потом внутри рода – семья, потом – конкретный человек. Так царем становится Саул. Но, как вы знаете, следующим царем становится вовсе не его сын Ионофан, а Давид, которого избрал Господь. Господь остается абсолютно вольным в избрании другого царя. Но Давиду Он уже обещает, что дальше цари будут только из его династии, но это уже история о разделении царств, и в северном царстве это правило не соблюдалось. Во всяком  случае, Господь дает такое обещание именно Давиду за его особую преданность, но Господь волен снять и поставить царя, это  безусловное божественное право, которым в средние века пользовались европейские монархи в христианских странах.

 Король является королем по рождению. Каким бы он ни был, как бы он себя не вел – он король. Сравним с наследством, полученным от родителей. Оно – мое, я поступаю с ним так, как хочу, и никто не может прийти и отнять его у меня. Так же было с монархами в Средние века. Их государства были их вотчинами. Но ветхозаветный Израиль не был вотчиной царя, он был народом Божьим, который Господь, если пожелает, может дать в управление тому или иному монарху, как своему наместнику, а если он не справляется, то Он может его сменить. И это тоже очень важный принцип. Когда мы смотрим на историю Древнего Израиля и пытаемся сделать из нее какие-то выводы для нашей нынешней истории или для истории прошедших столетий в России или в других странах, всегда надо делать поправку на то, что это совсем не одно и то же и, зачастую, совсем не одно и то же.

Я не буду пересказывать истории царствования Давида и Соломона, они достаточно хорошо известны, а кому неизвестны, могут их сами прочитать, но я хочу предложить задуматься о том, какие важные шаги по истории Израиля показаны в этих ранних исторических книгах. И напомню, что призываю вас смотреть на Ветхий Завет как на некую лестницу. В Книге Бытия есть образ лестницы. Там во сне Иаков видит лестницу, по которой сходят с неба и восходят с земли обратно на небо ангелы. И Ветхий Завет – это такая лестница, по которой народ Божий все время поднимается все выше и выше, а ангелы спускаются для того, чтобы возвестить этому народу волю Божью, передать ему что-то очень важное. История Израиля – это такая лестница.

 Мы говорили о странствующей по пустыне толпе рабов, которая постепенно избавляется от рожденных в рабстве, которых Господь был бы готов ввести, но они не были готовы. Народ получается свою территорию. Все начинается со священных войн, которые ведутся ради  того, чтобы эту территорию отобрать. В эпоху судей задача другая – удержаться на этой земле. Потом начинает складываться государство и возникает следующий вопрос: «Как нам на этой земле не просто удержаться, зацепиться и остаться жить, а как построить на ней наше государство, как основать на ней наше общество, чтобы с одной стороны оно было основано на данным Богом законе, а с другой был бы  конкурентоспособным по отношению к другим странам?».

 И оказывается, что эти задачи не всегда совместимы. Иногда оказывается, что конкурентоспособность, стремление построить свою жизнь по образцу других стран оборачивается некоторым отступлением от идеала. Господь их за это не наказывает, это не такой грех, за который они потом отправятся в изгнание в Вавилон.

 - Давайте, у вас все будет так, как Я хочу, – говорит Господь.

– У нас не получается.

 – Ладно, тогда, давайте, как у вас получается, то есть как у всех остальных, но знайте, что это не идеал.

Народ Божий пытается оглянуться на других.

– Вот почему им можно, а нам нельзя?

– Да нет, пожалуйста, вам тоже можно, но это отступление от идеала.

 Получается, что народ Божий стремится стать не тем, кем он должен стать, а таким же, как все остальные. Он стремится жить по принципу: не хуже чем у других. В принципе так жить можно, но при этом мы впадаем в некоторое искушение зависимости от выбора. Сделав один раз выбор, от него уже не откажешься.

В чем разница между судьями и царями? Судей посылает Господь, и каждый судья знает, что у него есть мандат ровно на какую-то ситуацию. Например, на нас напали моавитяне, они нас порабощают, надо их разбить и прогнать. Господь мне поручил это, больше Он мне ничего не поручал. И моим детям он ничего не поручал. А когда израильтяне проходят к пророку Самуилу и просят себе царя, становится известно о правах царя. Он заберет ваших сыновей в армию, ваши дочери будут готовить ему кушанья и притирки, он возьмет ваши земле себе в наделы и заставит вас на них работать на него. Израильтяне соглашаются, но обратно этого уже не воротишь. Судья такой же, как вы, просто у него есть особое поручение, а царь не такой как вы. Царя после того как он у вас появился, «обратно уже не засунешь». История царя Саула это прекрасно показывает. Он оказался не очень хорошим царем, но, пока он не погиб на войне, Давид с ним сделать ничего не мог, потому что Суал – помазанник Божий, у него пожизненный мандат.

Так израильтяне оказываются в зависимости от политических раскладов. Став царством, они, по сути, утрачивают часть своей независимости, они больше не могут настолько легко корректировать то, что происходит в их стране, они выбирают определенную форму и должны в ней жить. Жить в ней вполне можно, нельзя сказать, что это плохое или дурное государственное устройство. Оно не идеальное, но нормальное, в нем можно жить.

Это тоже важный урок. Иногда христианство начинают связывать с определенными идеалами. Демократия – это хороший идеал, монархия – это хороший идеал и, на мой взгляд, было бы замечательно совместить одно с другим, но это лишь варианты. Это не означает, что если этого не будет, то все развалится, и мы никак не сможем. Можно попробовать разные общественные формы, и Древний Израиль их пробует и оказывается более-менее успешным, но этот успех зависит не от формы государственного устройства, а от того, как себя ведут все люди от монарха до простого человека. Почитание ваалов, астарт и других языческих божеств иногда исходит от царя, но гораздо чаще это делается по просьбам голодных трудящихся масс, которым надо удовлетворять свои религиозные потребности. Вот и удовлетворяют, как могут. Из этого складывается судьба народа.

Очень важным представлением и для церкви как Нового Израиля, и для любого народа любой страны как политического и социального единства является представление о том, что человек является частью своего народа. Сегодня мы намного более индивидуальны, чем раньше. В Ветхом и Новом Заветах перечисляются имена предков и это крайне важно, а мы сегодня часто не помним даже прабабушек-прадедушек и мало что о них знаем. Человек кажется себе независимой единицей, а тогда человек скорее принадлежал «дому отца своего», то есть к своему племени. До сих пор человек – часть своего народа, и от этого никуда не деться.

Мне кажется, очень часто злоупотребляют такими понятиями, как коллективная ответственность,  коллективная вина и коллективное покаяние. Но народная судьба-то есть, и если в народе происходят какие-то вещи, то их последствия ложатся на весь народ, а не только на тех, кто эти вещи делает. Это начинается еще с завоевания Ханаана Иисусом Навином и его народов, когда всего лишь один человек прячет золотые и серебряные украшения, взятые в Иерихоне, и не хочет их уничтожать. В ближайшем же сражении израильтяне терпят поражение, потому что  Господь не может вести на войну народ, который думает, как бы себе на этих войнах карман набить. Так просто не бывает. Либо ты уж служишь Богу, как получается, либо ты в карман себе кладешь, а если пытаешься совместить, значит, вся история провалится. И это касается всего народа, хотя, казалось бы, виноват всего один человек. Может быть, кто-то видел, кто-то помог, кто-то рассчитывал то же самое сделать, но фактически был виноват один.

Затем в книгах судей и в книгах царств приводятся бесконечные истории о том, как отпадение широких масс от следования вере в единого Бога приводит к печальным последствиям для всего народа. Пример трагедии праведника: Моисей, который сорок лет ходил по пустыне, хотя он-то так раз был готов пойти сразу. Но он был со своим народом и, когда в какой-то момент Господь сказал ему их бросить и пообещал перебить, потому что они ни на что не годятся, а от него произведет великий народ, и он войдет куда надо и с ним все будет хорошо,  Моисей упрашивал Господа не делать этого. Скажут: «Куда он вывел этих евреев? Чтобы они все погибли в пустыне? Так скажут обо мне, так скажут о Тебе. Не делай так». Такова удивительная трагедия праведника Моисея, который, с одной стороны, ведет народ к празднику и свету, к очень важному для них событию – входу в Обетованную землю, а, с другой стороны, вынужден с этим народом оставаться и отмаливать перед Богом его грехи. Вместо того, чтобы плюнуть на них и сказать, – я пойду один в эту Обетованную Землю, Господь мне там даст какой-нибудь уголок и от меня произведет какой надо народ… вы хотите помирать в пустыне, так помирайте, –  он остается с ними. Эта трагедия будет постоянно повторяться в Ветхом Завете, а в Новом станет трагедией Иисуса, который пришел к своим,  свои Его не приняли, но Он со своими остался и ради них взошел на крест. То есть, на крест Он взошел не только ради своих, но ради них в первую очередь.

Вот эта важная вещь уже присутствует в Ветхом Завете пусть и на уровне рассказов, а не на уровне нравоучений: оставайся со своим народом, а куда я денусь? Рассказы показывают нам, как оно в жизни на самом деле бывает. В очередной раз показывается, что в Ветхом Завете не все идеально, что история Древнего Израиля – это не история триумфа. В египетских источниках о жизни Египта рассказывается в основном о триумфах, а история Ветхого Израиля – это, скорее, история поражений. У нас не складывалось, а потом пришел Господь и помог. Это тоже важный урок для духовной жизни каждого из нас. Например, сегодня пытаются переписать историю России и представить ее, как череду великих и славных побед.  Не было этого! Были и победы, и поражения. Если народ считает себя народом Божьим, то это история о том, как нас Бог спасал, а не история о том, какие мы были крутые, и как мы всех победили с первого удара.

Когда читаешь Ветхий Завет, понимаешь, что это не книга про пони и розовых принцесс, у которых все идеально, сладко и в цветочках, понимаешь, что это – история крови, грязи, тупых дикарей, вышедших из Египта, которые еще ничего не понимали, но которых не бросил Господь. Он пытался им что-то объяснить, иногда строго, иногда очень мягко. Ему что-то удавалось, но очень медленно. Евреи сорок лет скитались по пустыне, потом были 430 лет с судьями, все это происходило очень-очень медленно. Все эти люди ожидали,  как это потом будет очень хорошо написано в послании к евреям, «дабы они не без нас достигли совершенства». Они строили, строили и строили, как в средние века строили соборы, по 3-4 века. Сменялись поколения, и никто из них не видел даже контуров собора. Одни копали котлован, другие клали фундамент, третьи возводили этаж. История Божьего народа – это та же самая история, где каждый выложил свой ряд кирпичей. Тем не менее, сейчас со всего мира приезжают посмотреть на, например, Нотр-Дам. Так «строится» и Божий народ. Может быть, мы находимся на двадцатом этаже, но этих этажей будет неизвестно сколько. Мы тоже кладем свои кирпичи, не видим контуров всего и приходим в отчаяние от того, что видим вокруг. Но собор строится, но история продолжается и, когда она закончится, мы не знаем. Вот вкратце то, что я хотел сказать. А теперь я постараюсь ответить на ваши вопросы и реплики.

ВОПРОС: Многие исследователи говорят, что история еврейского народа – это самая обычная история. Они были кочевниками, потом осели. Другие народы жили так же, это было обычным поступательным развитием. Зачем им был нужен Бог?

Андрей Десницкий: Народы развиваются по-разному. Египтяне были кочевниками? У нас такое не засвидетельствовано. Все египтяне, которых мы знаем, селились рядом с рекой Нил и обрабатывали земли, удобренные после разлива реки. Так что, далеко не все народы в известное нам историческое время были кочевниками, далеко не все кочевники перешли к оседлому образу жизни. В наших тундрах до сих пор кочуют оленеводы. Другой пример – монголы. То есть, народные судьбы различны. Верно, что израильский народ ничем не примечателен. Если их сравнивать с их соседями – мадиамитянами, моавитянами – они почти от них не отличаются, у них очень похожи языки, более-менее один и тот же ландшафт, примерно одна и та же история. Однажды в Моаве нашли камень царя Меши, который сейчас, по-моему, выставлен в Лувре, где финикийским письмом – оно почти как еврейское – на моавском языке – он почти как иврит написана история избавления моавитян от руки израильтян. То есть, рассказана почти та же история, которая рассказана в Книге Судей, но с обратной стороны. Израильтяне пришли и начали нас угнетать, мы взмолились нашему богу Кемоши, и он избавил нас от руки израильтян. Это прекрасно монтируется с библейскими повествованиям, в которых то Моав захватит Израиль, то, наоборот, Израиль покорит Моав. Вот так вот ни воевали и сильно друг друга не любили, хотя были близкими родственниками. Казалось бы, в них нет ничего особенного, так почему Господь их избирает? В этом есть некая тайна. Идея избранничества потом появится в Новом Завете, об этом довольно подробно будет писать апостол Павел в послании к римлянинам. На основании этого, например, у кальвинистов строится схема о том, что мы избраны ко спасению, а они избраны к погибели. Жуткая схема, согласно которой Бог, творя человека, заранее предопределяет кого-то к погибели. Я в это не могу поверить. Но есть некая тайна в том, почему мы оказались в церкви, почему мы сейчас здесь, а другие люди – нет. Они не лучше и не хуже нас, они такие же как мы, но почему-то им это не было дано или было дано, но они этого не приняли. С Израилем та же самая история. Вроде бы ничего особенного в этом народе нет, но ему это было дано, и он это попытался принять. Всю дорогу пытался и всю дорогу у него это то получалось, то нет. Разумных и рациональных объяснений нет. Нельзя сказать, что в Израиле было что-то такое, чего не было больше нигде.

Отец Александр: Наверное, можно вспомнить, как проходило это избрание. Избрание – это выполнение обещания Божьего Аврааму. Был человек, которого апостол Павел называет «отцом верующих», который поверил Богу, и это вменилось ему в праведность. Вероятно, можно представить, что Господь пытался «достучаться» не только до Авраама. Из Книги Бытия мы знаем, что во времена Авраама были и другие люди и империи, но именно верность Авраама дала возможность исполнить обещания Божии: из него произойдет народ, который будет бесчислен как песок на краю моря, как звезды на небе, и через этот народ благословятся все племена земные, что и произошло. Андрей Сергеевич говорил о родовой связи, так вот род упирается в конкретную семью, семья – в конкретного прародителя.

Александр Дворкин: В конечном счете, ответа на ваш вопрос нет. То есть, ответ лежит не в системе научных доказательств, а в вере. Если не веришь Богу и Новому Завету, то действительно можно считать что это история как история, и есть истории куда как более великие. Интересно вот что. Насколько я помню, священные книги других народов внеисторичны.

Андрей Десницкий: Ну, про все народы, наверное, трудно сказать.

Александр Дворкин: Про все, которые мы знаем. Например, Коран абсолютно внеисторичен. Или возьмите Махабхарату. Если вдуматься, то наше и мировое понимание истории сформировано именно библейскими представлениями.

Андрей Десницкий: Спасибо, действительно это очень интересное замечание. Что такое Ветхий Завет? Это история еврейского народа и все, что с этим связано. Псалмы, которые пелись в определенный момент их истории, царь Соломон сложил притчи, Новый Завет – это история жизни Иисуса Христа и его учеников и все, с этим связанное: проповеди, которые произносил Христос, чудеса, который Он творил, послания, которые апостолы писали друг другу. Это история. А если бы я изобретал религию, то это выглядело бы так: мне явилось что-то, и я вам сейчас расскажу идеал.

 Мое основное место работы – это институт востоковедения. Однажды к нам пришел человек, сказал, что познал причину всех вещей и готов всем все объяснить. А тут много исторической плоти, в которой много крови, грязи, неустройства и начинаешь понимать, что, наверное, это, действительно, правда.

Отец Александр: По крайней мере, придумывать такое не было необходимости.

ВОПРОС: Есть ли параллели с той жизнью на сегодняшний день? Какой урок можно из этого извлечь?

Андрей Десницкий: Я не люблю жанр «мораль сей басни такова», но сам периодически к нему прибегаю. Я все время стараюсь закидывать удочки и  выстраивать параллели, но я не призываю всех идти на митинг протеста, или голосовать за Путина, или что-то устраивать в этой общине. Мне кажется, подобные выводы человек делает сам для себя. Что интересно, священная история – это не непосредственно действующая вещь, она многое подсказывает, но не диктует. А вот по тоталитарному подходу есть вождь, и все остальные шагают строем и поют песню. А священная история говорит, что было такое и такое, а потом вот так с людьми произошло, наши предки жили вот так и так. И из этого можно извлечь очень разные уроки.

ВОПРОС: Получается, что это такой метатекст. И пророческий тоже, некоторые вещи производятся на разных этапах человеческой цивилизации и в XX веке, правда же?

Андрей Десницкий: Конечно. Есть такая печальная, но правдивая шутка: история учит тому, то она никого ничему не учит. Она без конца повторяется, но она никогда не повторяется полностью, а еще говорят, что третий раз повторяющаяся история – это фарс. Да, можно сказать, что священная история это некий архетип или сборник архетипов, к которому мы постоянно обращаемся и  находим что-то близкое. Причем разные люди делают разные выводы и это нормально, это так и задумано.

ВОПРОС: В каком виде вы видите монархию в России?

Андрей Десницкий: Это просто моя фантазия, я не хочу сказать, что моя точка зрения – библейская святоотеческая, православная, христианская, и сейчас я вам все расскажу, я сегодня за Бога. Мне просто кажется, что для сегодняшней России конституционная монархия была бы идеальна. Монарх, серьезная парламентская система, то есть некая гармония, если это возможно. Похожая на Испанию после Франко, даже не нынешняя, а Испания 80-х, 90-х годов. Вот такая фантазия.

Александр Дворкин: Монархия в России была уничтожена основательно. Интересно, сколько понадобится поколений на ее восстановление?

Андрей Десницкий: Я не думаю, что верить надо в монархию, верить надо в Бога и в то, что он все как-то устроит. При этом можно предпочитать разные политические система, партии, взгляды. Я не вижу ничего страшного в том, что люди верят в Бога, но имеют разные политические взгляды и голосуют за разные партии, если вообще голосуют. Это нормально, просто для верующего человека это не является высшей ценностью. Сейчас существует много людей, для которых та или иная политическая идея –  это высшая ценность, для которых самое главное – это за Путина или против. Но это не так. Для верующего это не может быть так.

ВОПРОС: Народ сорок лет ходил по территории размером с Крым и никак выйти не мог. И за эти сорок лет погибло поколение, поклонившееся золотому тельцу.

Андрей Десницкий: Так тоже можно сказать. Но дело в том, что потом история с золотым тельцом постоянно повторялась, они впадали в язычество до вавилонского плена. После плена поняли, чем это кончается, и стали гораздо строже подходить. Я сейчас не буду об этом говорить, но плен был моментом крайнего отрезвления, и после него некоторые вещи не повторялись никогда, например, статуи Ваала в иерусалимском храме не стояли никогда, хотя до плена бывало.

Почему ходили сорок лет? Могли войти, но не захотел, просто испугались, а надо же где-то жить. Из Египта они вышли и туда уже не вернешься, в Обетованную землю не войдешь, потому что страшно. Они ходили не потому, что не нашли дорогу, дорогу они нашли сразу. Они не рискнули. И это очень часто бывает с человеком, обществом и народом. Бывает, что ты подходишь к чему-то и можешь туда войти завтра, но страшно, и потом сорок лет ты ходишь вокруг да около, пока в тебе что-то серьезно не изменится, пока в тебе этот страх не умрет, и ты не сможешь войти. Кстати, ходили с боем, например, были войны с народами, которые не хотели пропускать. А Синай – это пустыня, там можно находиться неограниченно долго, если есть источник воды и пища. В более плодородные земли, например, Моаве, надо либо прорываться с боем, либо договариваться.

Александр Дворкин: То, что они постоянно отпадали к Ваалу, говорит о том, что геноцид не был полным, это говорит о том, что народы оставались. Иначе, откуда было бы взяться поклонению ваалам?