Книга Бытия. Беседа первая.

Отец Алексей: Мы стали двигаться по Книге Бытия в связи с тем, что во время Великого поста с самого первого дня мы начинаем читать полный Ветхий Завет. Первая неделя Первая неделя Великого поста в понедельник открывается шестодневом и в пятницу заканчивается грехопадением.

Для нас очень важно осознание Великого поста и в этом контексте:  мы отождествляем себя с новым творением мира. Как ВетхийЗавет приходит к Новому Завету, так и наше ветхое, порабощенное грехом человечество через Великий пост приходит к воскресению во Христе.

Мы не просто не едим какой-то пищи, совершаем какие-то молитвы, исполняем какие-то внешние вещи, но мы становимся иным человечеством.

Заметьте, Великий Покаянный канон весь состоит из образов именно Ветхого Завета. Через ветхозаветные события нами осмысляются заложенные в текстах смысловые вещи. В данном случае необходимо понимать себя в контексте движения от грехопадения к воскресению из мертвых, осознавать образ и подобие Божье, понимать те законы бытия, которые Господь закладывает в мир и в человека. И в этом контексте смыслы Ветхого Завета как раз двигают нас вперед.

 Андрей Десницкий: В прошлый раз мы предполагали, что продолжим с книгой Иова, но от отца Алексея поступило предложение, чтобы мы следовали за календарем чтения ветхозаветных паремий. И сейчас у нас самое начало – Книга Бытия.

 Не думаю, что надо пересказывать сюжет Книги Бытия или напоминать, о чем идет речь в первых главах. Наверняка, все их знают. Но именно эти главы – самые спорные, именно они вызывает наибольшие разногласия среди всех библейских текстов. Даже над Евангелием спорят не так много, как над этими главами Бытия.  

Для того чтобы понять, что в них написано, необходимо очень четко представлять себе, где, кем  и для кого это было написано или сказано. Точного автора мы не знаем. Первым великим автором, живших после этих событий был Моисей, поэтому традиционно его и считают автором Пятикнижия. Пятикнижие заканчивается у порога Обетованной земли, но Иисус Навин, судя по всему, не был большим писателем, а, значит, он не мог этого написать. Моисей же вполне мог.

Но уже с древних времен возникали сомнения, что Моисей его написал целиком, поскольку Второзаконие оканчивается его смертью, и как минимум последнюю главу Второзакония он не писал,  – ко времени написания этой главы он умер. Но, на самом деле, и все остальные книги он вряд ли написал в том смысле, в каком Толстой написал «Войну и мир». Сел и написал, потом переписал несколько раз с супругой и это отнесли в печать. Мы не знаем точно, но, скорее всего,  существовали предания. Библейский текст в отличие от романов Толстого или поэм Пушкина – это не произведение одного автора, решившего написать книгу,   это консолидированное записанное предание. Как и в случае с Новым Заветом, существовало устное предание,  и существовала община, в котором оно жило, которая его хранила и видела в нем свое Священное  Писание еще до того, как оно было записано. В какой-то момент  община это предание записала, конечно, что-то отредактировав в процессе записи.

Как я уже говорил, существует традиционная точка зрения, согласно которой все написал Моисей на горе Синай, то есть Бытие он написал в районе горы Синай, а остальные книги Пятикнижия (Числа, Второзаконие и т.д)  – по мере продвижения. Но существует и другая старая точка зрения, согласно которой существовали разные предания.

Как будто предание – это недостоверно! Как будто то, что существовало вначале в виде предания, принижает истинность  текста! Да ничего подобного! У нас есть четыре евангелиста, так почему не быть четырем ветвям преданий Книги Бытия, которые потом в какой-то момент были соединены воедино?

Но опять-таки точно мы этого не знаем. Четыре евангелиста у нас есть, они разные, и говорят об одном и том же по-разному. А в Бытие мы видим единый текст. Были эти предания или не были… Я лично считаю, что были, кто-то может в этом сомневаться, но действительно в какой-то момент кто-то сел и записал текст. Были ли это Моисей или кто-то еще в более позднее время – мы тоже не знаем.

Но говоря, кто и когда и для кого это создал, я имею в виду вовсе не тот момент, когда Моисей или другой более поздний автор сел, разложил перед собой лист папируса, или свиток пергамента, взял чернила, взял перо или тростинку и начал записывать это все на бумагу. Я говорю не об этом, а о том, среди кого это предание родилось. Мы говорим, что это – Откровение, и это, безусловно, так:  это некая весть от Бога, которая была дана людям. Мы не очень представляем, как это произошло, кто стал первым человеком, который стал рассказывать о сотворении мира… Это явно был не Моисей, потому что Моисей уже знал про Бога Авраама, Исаака и Иакова. Возможно, это был Авраам, возможно, еще кто-то до Авраама имел какие-то сведения о сотворении неба и земли, но в любом случае это был человек древней культуры, той древней ближневосточной культуры, которая тоже  имела свою древность.

Сам Ветхий Завет для нас – седая древность. Но самые древние тексты человечества намного древнее Ветхого Завета, они древнее Ветхого Завета примерно настолько, насколько Ветхий Завет отстает от нас. Это шумерские, египетские и более поздние вавилонские предания, которые вобрали в себя шумерские тексты. Мало-мальски грамотные люди того времени эти предания знали. Она прекрасно представляли себе, кто и как сотворил небо и землю.

Практически во всех этих поэмах мы видим очень сложную и напряженную драму. Богов много. Они появляются не сразу, а постепенно. Одни порождают других. Потом среди рожденных богов – как и среди людей – возникают распри, борьба за власть, кто-то кого-то убивает. Самым известным из древневосточных текстов является вавилонская поэма о сотворении земли «Энума Элиш». В этой версии есть богиня хаоса и тьмы Тиамат, которая сначала всех порождает, потом находится другой бог Мардук, который ее убивает, разрывает на части и из ее частей  творит этот мир. В других легендах рассказывается нечто похожее, хотя имена у богов другие, и битвы описываются другие, но это всегда битвы, это всегда соперничество и борьба за власть, то есть то, что мы видим и в земной истории на всем ее протяжении.

В результате борьбы возникает этот мир. Людей в нем изначально нет, там есть только боги, люди появляются потом. Опять-таки –  когда? Вавилонские сказания описывают это очень точно. Богов много, есть боги старшие и младшие – кто в армии служил, поймет – боги старшие поручают младшим богам работать за них и все выполнять. Надо же поддерживать этот мир в рабочем состоянии, в порядке! Младшим богам это скоро надоедает, и они просят сотворить им замену – людей. И тогда творятся люди и начинают работать на земле и поддерживать ее в должном состоянии. И, конечно, они приносят богам жертвы, потому что в чем заключается высший смысл? В том, чтобы боги были сыты.

Какое-то время все хорошо, но люди имеют свойство размножаться – и Книга Бытия с самого начала указывает на то, что все плодится и размножается, начиная с растений и животных – и через какое-то время их становится слишком много, и они мешают богам спать своим шумом и тем, что они вообще существуют. И боги начинают травить людей, как сегодня травят тараканов или как всегда травили каких-то насекомых и грызунов, которые мешали им жить. Тараканы ничем не мешают, кроме того, что на них противно смотреть. Вот богам примерно так же противно смотреть на слишком большое количество людей. Травят их разными способами, насылают то чуму, то засуху, но все время не до конца, и тогда они насылают потоп, который смоет все с лица земли, и никого и ничего не останется. Конечно, это уже смыкается с библейским потопом, но я все-таки два-три слова скажу.

Боги решают наслать на землю потоп, чтобы погубить людей, но один из богов жалеет одного своего праведного поклонника и почитателя, который в разных источниках называется по-разному, например Утнапишти. Но бог связан клятвой и не может ему открыть, что боги решили погубить все человечество, и является ему во сне. Он обращается не к Утнапишти, а к его хижине и рассказывает хижине, в которой живет его избранник, и циновке, на которой он спит, о том, что скоро будет потоп, и поэтому хижина с циновкой должны построить корабль и спастись на нем от волн потопа. Утнапишти не дурак, он прекрасно понимает, с кем на самом деле говорил этот бог, и делает, как тот ему сказал, обманывает всех окружающих, говоря, что собирается в плавание по своим делам, и ничего особенного не происходит. Так он выживает в этом потопе.

Когда боги поняли, что погубили все человечество, они очень огорчились: кто теперь работать-то на земле будет? Им никак не удается найти баланс: то людей не хватает, то их слишком много. Боги жалеют, что наслали на землю потоп, но тут спасший Утнапишти бог рассказывает, что один человек со своей семьей уцелел. В этот момент Утнапишти приносит на земле жертву, и боги как мухи слетаются на дым этой жертвы и понимают, что теперь все хорошо – теперь людей в меру, и теперь есть кому о них позаботиться.

Когда писалась Книга Бытия, я предполагаю, что эти предания люди знали так же хорошо, как мы знаем историю о Красной шапочке или о Курочке Рябе. То есть это то, что люди слышали с раннего детства, это то, что так или иначе входило в эту культуру, уже было седой древностью и было всем известно.

«Вначале сотворил Бог небо и землю» –  это звучало как откровение; настоящее откровение, так как такого древние люди раньше не слышали. Мы думаем, что это – ответ на вопрос, как это все возникло? Был ли Большой взрыв по физическим причинам? Сотворил ли все Бог? Человек того времени не сомневался, он точно знал, что мир сотворен богами и знал примерную историю этого сотворения. Но тут вдруг вместо пересказа того, кто из богов от кого родился, кто из богов кого убил, кто кого разорвал на части, и что произошло дальше, один бог просто взял и сотворил небо и землю. Точка. И никакой «движухи». И никакого сериала из этого не снимешь, потому что Он просто взял и сотворил. И это уже звучит не как ответ  на вопрос «кто сотворил?» или «откуда все взялось?», а как оно все получилось. 

Что такое единый Бог? Это не просто какой-то самый главный, самый замечательный, самый добрый, самый могущественный, но тот, кто вообще не имеет нужды ни в ком другом. Тот, при котором никого другого не было в момент творения.

В Книге Бытия и в других местах мы встретим представления о том, что богов действительно много, что люди клянутся этими другими богами. Например, когда Иаков и Лаван заключают клятву, они клянутся именно именами своих богов: Иаков клянется именем Господа, Лаван – именем своих отеческих богов. Тем не менее, в библейской истории других богов просто нет, потому что они не нужны. Да, есть какие-то боги, которых почитают другие народы, но к нам все это просто не имеет никакого отношения. Это можно сравнить с тем, как если бы мы сегодня начали рассказывать историю своей семьи, говорить про наших родственников и не упомянули бы, что в одном городе вместе с ними жили и другие люди, так как они не имеют никакого отношения к нам. Возможно, они жили, конечно, кто-то в этом городе находился, но это просто не наша история. И вот точно так же древние евреи начинают с того, что они рассказывают «свою» историю, полностью отсекая все «не наше». А «наша» история – это история одного Бога, Который творит мир Своим Словом.

Я совсем не понимаю современную физику, но говорят, что мир возник в силу того, что в мире существуют определенные физические константы. Например, Большой взрыв произошел потому, что такая-то константа имеет такое-то значение; если бы она имела чуть большее или чуть меньшее значение, то мира бы после этого Большого взрыва не получилось. Отсюда, по мнению атеистов, следует, что мир возник в силу того, что была эта константа. Они говорят ровно то, что говорит Книга Бытия, но на своем языке. И сказал Бог: «Да будет свет!», на языке современной физике это означает: «Пусть эта константа имеет такое-то значение». И дальше все начинает происходить само собой, но это происходит само собой именно потому, что Бог так сказал.

Появляется свет, и не нужно никакой борьбы, никакого противодействия. Но с самого начала мы видим деление мира на противоположные сферы: небо и земля, свет и тьма, суша и море. Далее начинается еще более дробное деление, появляются растения, рыбы, пресмыкающиеся, животные, человек… Причем человек появляется как двуединое начало – и мужское и женское – об этом мы скажем чуть позже. Но нигде это не борьба, нигде это не противодействие: кто кого победил, кто кого разорвал на части в результате чего что-то возникло. Мир становится все более сложным, все более интересным и все более осмысленным.

И еще одна деталь: мир творится по слову Бога и как только что-то появляется, оно обретает имя. На русском языке это звучит так: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». (Быт. 1:3). Эти слова невозможно перевести с древнееврейского ни на один язык. На древнееврейском это звучит так: «Ва-йомер элохим йехи ор, вайехи ор» (וַיֹּאמֶר אֱלֹהִים יְהִי אוֹר; וַיְהִי-אוֹר.). То есть «сказал Бог»: «йехи ор, вайехи ор». Его слово фактически тождественно тому действию, которое в результате происходит. Такова особенность древнееврейского языка. Добавление союза «и» в начале меняет смысл глагольной формы. Но это не очень важно. Важно, что в этой фразе подчеркивается, что мир творится не просто по слову, а мир является своего рода отражением этого слова. То есть сначала звучит некое слово Божье, а потом в мире возникает то, что этому слову соответствует. Это не просто замысел о творении, это некое окончательное воплощение этого замысла в мире, в котором мы живем.

Это можно сравнить  с любыми языческими повествованиям. Неслучайно я так долго рассказывал про вавилонскую поэму «Энума Элиш», где долго думали, что делать с землей: то младших богов поставили, то людей, и все равно все получалось не то и не так. Сразу видно разницу в отношении язычников к своим богам: все у них не сразу, все у них не так, все у них приблизительно. А здесь появляется все и сразу и как только оно появляется, этому дается имя: «Дал свету имя ‘день’, а тьме — имя ‘ночь’» (Быт. 1:5). То есть пока оно не названо, оно еще не совсем существует и это тоже общее представление для древнего Ближнего Востока. В той же самой поэме «Энума Элиш» говорится, что когда еще не было созданы ни неба, ни земля и не были названы имена. Пока нет имени, нет и самой вещи. Не случайно дети, познавая окружающий мир, ходят, показывают пальчиком и задают какие-то вопросы на своем языке, спрашивают: «Что это?», «Как это называется?» Им отвечают, они это постепенно запоминают и так познают окружающий мир. Пока нет имени, вещь для ребенка, можно сказать, не существует, она не вошла в его обиход, в его сознание. Так и здесь. Мир имеет смысл и имеет его с самого начала. Я напомню, что по-гречески «логос» означает «слово», то, что по Евангелию от Иоанна было в самом начале. И это уходят корнями в значение «слово» не меньше, чем в греческую философию, где логос – это одновременно смысл, разум, замысел и т.д. Уже в самом начале Книги Бытия сказано, что мир сотворен с разумом, с замыслом, что слово одновременно и творит мир, и кладет на него печать. Имя для вещи – как печать, оно называет ее и дает возможность каким-то образом с ней взаимодействовать.

С третьей стороны, мир начинает развиваться. Смотрите: «сотворил небо и землю» (Быт. 1:1). Как сотворил – ничего не сказано. Затем сказано уже сложнее: «Да будет свет. И стал свет» (Быт. 1:3). Потом – «пусть посреди воды будет свод, чтоб он разделял одну воду от другой, и стало так» (Быт. 1:6). Потом – «И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так» (Быт. 1:9). И тут мы видим, как начинает двигаться само творение – воды, они начинают сами собираться.  Затем: «<…> да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя [по роду и по подобию ее, и] дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так». (Быт. 1:11), то есть творение развивается все дальше и дальше. Сегодня эволюционисты и креационисты спорят о том, можно ли совмещать теорию эволюции с Книгой Бытия. Это вопрос по биологии, я не биолог, если биолог сюда придет, пусть он рассуждает о том, права или нет теория эволюции. Но в Книге Бытия же написано, что этот мир развивается, в ней не говорится, что Бог сразу все создал в готовом виде,  и дальше творение так и существует с тех пор, как Он это создал. Вместо этого говорится: «Пусть земля произрастет растениями». То есть сначала появляется земля, а потом уже из этой земли вырастают эти растения. Но Бог не создал их сразу в готовом виде – щелчок пальцев и вуаля! – вырастает множество деревьев и трав, но они сами постепенно вырастают из земли, и эти растения начинают приносить семена и воспроизводить друг друга.

Четвертая особенность творения: оно становится все более и более упорядоченным. Интересно, что мы с вами уже дошли до третьего дня творения, когда есть уже семена и растения, но нет еще ни солнца, ни луны. С точки зрения и современной космологии и современного здравого смысла это звучит довольного абсурдно. Как это могла быть на земле какая-то растительность, если не было солнца? Непредставимо.

Выдвигаются разные точки зрения. Например, предполагают, что история Книги Бытия изложена с точки зрения земного наблюдателя. Я даже слышал такое: она изложена с точки зрения наблюдателя, висящего в земной атмосфере на определенной высоте. Там же воды собираются! Он явно видит их сверху, а солнце над ним, значит, он завис где-то посредине. Также предполагают, что якобы сначала над землей был облачный покров – и очень может быть, я ведь не специалист по палеобиологии и не знаю, был этот облачный покров или не был – суть в том,  что солнца не было видно, а потом в какой-то момент солнце и луна появились, потому что облака исчезли.

Может быть, это и так, но какая разница? Этот рассказ написан на языке древнего Ближнего Востока, а не на языке современных учебников по астрофизике, геологии, ботанике, палеонтологии и всех прочих естественных наук. И поэтому он описывает не столько очередность событий, сколько их внутреннее наполнение. Вот смотрите, как интересно: оказывается, свет появился раньше солнца, причем на целых три дня. То есть сначала появляется нечто, а потом оно упорядочивается. И точно так же вода и суша появились сначала, а потом они были разделены; сначала воды разделились между теми, которые вверху и теми, которые внизу, потом они поделились уже на земле: собрание вод, которое названо морями. Точно так же и здесь. Мир возникает и становится все более упорядоченным и организованным и у него есть замысел. Опять-таки светила служат для знамений. Они служат не только для того, чтобы было светло, не только для того, чтобы могли растения расти и животные жить, но для того, чтобы указывать волю Божью людям, которые в этом мире еще даже не существуют.

Все это вполне совпадает с тем, что современные ученые называют антропным принципом – то есть мир создан так, чтобы в нем мог существовать человек. Немножко другие константы – сила тяжести, сила поверхностного натяжения воды – и не получилось бы органической жизни или она получилась бы какой-то абсолютно другой, немыслимой для нас сегодня. А так мир создан именно таким, что в нем может жить человек, и об этом опять-таки здесь есть. То есть некие знамения замыслены прежде, чем возник человек, в расчете на разумную жизнь.

Отец Алексей: Кстати, еще в четвертый день появляется понятие времени.

Андрей Десницкий: Да, и время. Потом на земле появляется жизнь – вода кишит живыми существами, потом появляются животные, появляется человек и, как и в случае с растениями, эта жизнь начинает сама себя воспроизводить. Наверное, все помнят, что только при творении человека Бог говорит, что творение «хорошо весьма». До этого просто говорится, что увидел Бог, что это «хорошо». Таким образом, подчеркивается некая изначальная «хорошесть» этого мира. Для всех языческих религий, а также для некоторых изводов православия и, наверное, для всех прочих неязыческих религий характерно разделение на две силы – добро и зло – и нам кажется, что так было изначально и даже в православии мы склонны часто все сводить к борьбе демонов с ангелами. Вокруг этого все крутится. Кто кого победит? Сегодня одни, завтра другие… Здесь же с самого начала мир хорош, это потом в нем что-то испортилось, но нет никакой злой силы равновеликой Богу, как это есть почти в любой языческой религии. И это отчасти необходимая вещь для объяснения того, что на самом деле в мире не все так хорошо. Но тогда, когда появляется человек, мир хорош весьма. Он не просто хорош, он наконец-то еще и закончен, он обретет некоторую полноту, которой не было без человека.

Кроме того, человек отчасти принимает от Бога его роль в этом мире, например, он называет животных. Все, что было до человека, называет непосредственно Господь. Он говорит, что это – свет,  Он называется «день». Это – тьма, она называется «ночь», это – собрание вод, оно называется «моря», а вот животных Бог уже приводит к человеку. Он сотворил их раньше, но он не торопился их называть. В живом мире человек отчасти занимает ту  же роль, которую Творец занимает во всем творении.

Более того, Бог  помещает человека в Эдемский сад –  это уже начало второй главы, – где и происходит называние имен. Человек оказывается не просто жителем этого сада, он оказывается его сотворцом, если можно так сказать. Хотя мы не знаем, как конкретно все это происходило, но в 5-м стихе мы читаем: «не было на земле ни куста, ни травинки. Ведь Господь Бог не посылал еще на землю дождя, и не было людей, чтобы ее возделывать». Итак, идея о людях, которые возделывают землю, появляется до грехопадения. Да, в грехопадении мы читаем о работе в поте лица своего и так далее, но сама идея возделывания сада заложена еще раньше. Человек в этом мире замыслен не как пассивный потребитель, который ходит по саду, собирает вкусные плоды и делает что-то еще замечательное, но как тот, кто прилагает свои творческие усилия к этому миру.

Итак, мы перешли к сотворению человека. Здесь так раз один из тех случаев, когда очевидно, что говорят два разных источника, два разных предания. Почему? В первой главе Бытия говорится о том, что Бог создал людей мужчину и женщину сразу, одновременно, а во второй главе Бытия приводится довольно подробный рассказ о том, как сначала был сотворен Адам и только потом была сотворена Ева. Все, наверное, помнят, что Ева была сотворена из ребра Адама, хотя слово «ребро» можно переводить не только как «ребро», но и как «сторона» или «некоторая часть». Конечно, это явное противоречие; конечно, как скажут критики, это свидетельство двух противоречащих друг другу версий. По одной версии, люди сотворены сразу как мужчина и женщина, по другой – постепенно, сначала мужчина, потом – женщина. И это тоже особенность древних ближневосточных повествований. Такие вещи мы будем встречать постоянно. Приведу лишь один маленький пример. В истории про царя Давида в Первой книге Царств мы сначала прочитаем, как Давид был представлен ко двору царя Саула, стал его оруженосцем и придворным музыкантом, а потом – о поединке с Голиафом, где Давида никто не узнает. На тот момент он – безвестный пастушок, про которого не только сам Саул, но и никто при его дворе не знает. Это тоже формальное противоречие, а на самом деле  взгляд с двух сторон. С одной стороны – придворный, с другой – пастух. Библейское повествования, и вообще древневосточное повествование, описывают каждую сторону полноценно. Библейское повествование сначала подробно опишет одно, а потом подробно опишет другое. Это сравнимо с нашим богословием, когда мы говорим, что Христос полностью Бог и полностью человек.

В каком-то смысле мне кажется, что  так происходит и здесь: вначале описывается подлинное глубинное единство и равенство мужчины и женщины. Это не некая иерархическая структура, где женщина – друг человека. Мы знаем, что в средние века на западе на полном серьезе шли диспуты о том, обладает ли женщина душой. Это некоторые уже извращения, но тем не менее. В древнем мире нормально, что женщина – это друг человека, его собственность, его помощник, но, конечно, не человек. Само слово «человек» в большинстве языков означает «мужчина» (пр. англ. man).

Первая глава Бытия с самого начала нам говорит, что это совсем не так, что мужчина и женщина – это две стороны единого человечества, это две его половинки. Во второй главе фокус меняется. В первой главе дается общая панорама человечества, во второй – крупный план, конкретное повествование о сотворении человека. Сначала человек называет имена животным и оказывается, что среди них нет помощника ему под стать. Бог говорит: «… не хорошо быть человеку одному» (Быт. 2.18). Он в этом мире не может существовать в полной изоляции, и в животном мире никого не находится, и тогда Он создает такого же, но другого. Вот откуда это противопоставление полов. Да, можно сказать, что здесь в каком-то смысле отражена иерархия полов, потому что Древний Ближний Восток это ни в коем случае не территория феминизма, там женщина не равна мужчине, она ему подчинена. И отражая эту подчиненность во второй главе, Бытие в первой главе, тем не менее, говорит, что сущностно они равны. Да, социально женщина подчинена мужчине, она всегда чья-то дочь, жена, вдова, сестра, но сущностно она точно такой же человек. А вторая глава объясняет взаимоотношения между полами.

Говоря обо всем этом нельзя не упомянуть третью главу – историю грехопадения – где взаимоотношения между полами – это ключевой момент. О  грехопадении всегда существовало множество мифов, и согласно одному из них, плодом в Эдемском саду было яблоко, но нигде не сказано, что это было яблоко, просто некоторый плод. Согласно другому мифу, грехопадение было связано с началом половой жизни, но было ровно наоборот. До изгнания Адам и Ева пребывали в Эдемском саду, и только после грехопадения появляется необходимость жить в этом мире так, как мы  живем, в том числе необходимость зачинать и рождать детей. Хотя заповедь «плодитесь и размножайтесь» дана раньше. И вот здесь в истории грехопадения возникает довольно много вопросов.

Мы знаем из писаний апостола Павла, что грехом смерть вошла в мир и сегодня даже в учебниках биологии пишут, что только после грехопадения в этом мире появилось такое явление как биологическая смерть. Тогда совершенно непонятно, как жили животные до грехопадения, разве что принимать, что мир был сотворен за семь календарных суток и грехопадение произошло сразу после этого, и животные просто не успели умереть и не успели расплодиться в таком количестве, чтобы это стало проблемой. Но если не считать, что мир был сотворен 7000 лет назад за семь календарных суток, то остается непонятным, как же это так произошло. Что это был за мир, где до грехопадения никто не умирал? При этом животные как-то плодились, и размножались, и должны были заполнить собой все пространство планеты. На самом деле мы ничего толком об этом не знаем. Есть распространенное святоотеческое толкование, что мир Эдемского сада – это вообще не тот мир, в котором мы живем; кожаные одежды, в которые Адам и Ева облеклись после изгнания, возможно, это те кожаные одежды, которые мы даже в бане носим, то есть наши тела. Но мы ничего об этом не знаем.

Книга Бытия в первых своих главах написана языком древнего Ближнего Востока, а это язык мифологии и язык поэзии. И когда ее пытаются сегодня перевести на язык современных учебников, неизбежно возникают огромные проблемы. Я считаю, что этого абсолютно не нужно делать. Точно так же можно переводить на  язык учебников, например, поэзию Пушкина. И вместо «я вас люблю» давать описания того, что происходит в организме, то есть выброс ферментов в кровь, ощущение сердцебиения, дыхание сбивается и еще что-то происходит. Конечно, это нелепо. То чувство, которое названо любовью, имеет эти проявления, но говоря «я вас люблю» Пушкин и любой из нас имеет в виду совершенно не состав ферментов в своей крови. Точно так же и здесь, повествуя о грехопадении или о сотворении мира, автор Книги Бытия, как мне кажется, не пытается рассказать нам о порядке сотворения звезд, планет, растительности, животного мира; не пытается описать какую-то технологию грехопадения – где росло это дерево, какого размера были эти плоды, были ли в них семечки и что будет, если этот плод закопать в землю и вырастет ли второе древо познания добра и зла, каковы его плоды на вкус – кислые, сладкие или соленые. Он об этом абсолютно не думает и глупо задаваться такими вопросами.  Это язык мифа, а «миф» – это не значит вранье, это, скорее, – поэзия,  рассказ об этом мире в образах. Как икона – это не фотография, икона – это представление реальности на особом языке, на языке иконописи, который отличается от языка фотографии. Если бы можно было сфотографировать святых, они бы выглядели совершенно иначе. Или, скажем, фотографии новомучеников в их следственных делах – это не то же самое, что написанные иконы. Так и здесь. Это своего рода словесные иконы. Мы вообще не знаем, что это за дерево познания добра и зла, что это за древо жизни, какими они были, как они выглядели, но мы знаем, – и об этом наверняка вы очень много читали и видели в самых разных формах, –  как происходит  грехопадение.

Сначала змей задает вопрос и в нем уже переиначивает волю Божью: «Правда, что Бог не разрешает вам есть никаких плодов в этом саду?» (Быт. 3.1). То есть вместо того чтобы сформулировать правило о том, что Бог не разрешает есть плоды конкретного дерева, он начинает с тотального запрета и в итоге получается некое издевательство: посадил людей в сад и не дает им вообще ничего есть. Женщина говорит, что заповедано их не есть и даже не прикасаться, то есть тоже добавляет к этой заповеди, но тем самым как бы оберегает себя: если прикоснусь, уже на полпути к падению, к тому, чтобы съесть плод. Потом змей говорит, что отведав плода, люди станут как боги. Извечная мечта человечества – стать как боги, но стать простым и легким путем: что-нибудь съесть, какие-нибудь таблетки для того, чтобы стать богами. Или как у Алисы в стране чудес, которая ела пирожки и пила микстуру, чтобы стать больше или меньше, чтобы  сделать то, что человек не может с собой сделать. Далее рассказывается история про то, как женщина дает плод Адаму и его соблазняет, про то, как Бог взывает к ним и спрашивает Адама: «Где ты?», оставляя ему возможность для покаяния. «Где ты?» это не только географическая локация, но это и призыв задуматься о том, где ты, в каком ты положении. Где ты сейчас находишься? Что дальше с тобой будет? Адам испугался, хотя до этого общался с Богом напрямую и абсолютно Его не боялся. Теперь он чувствует свою постыдную наготу, хотя до этого как младенец или маленький годовалый ребенок совершенно не стесняется ходить голышом. Сначала люди не стыдятся своей наготы, но потом видят в себе какую-то грязь и уродство и скрываются от своего Творца. Они начинают переваливать ответственность друг на друга и, в конечном счете, на змея. Я не буду все это пересказывать подробно, потому что наверняка все об этом знают.

Встает вопрос: почему в Книге Бытия об этом сказано так мало? Мне бы, например, очень хотелось прочитать в начале Книги Бытия про того самого сатану, про которого так любят говорить сегодня, прочитать историю его грехопадения, ведь история падших ангелов – это важная часть сегодняшнего богословия. А здесь – только змей, тоже некий мифологический образ. Вместо того, чтобы объяснить нам все про этого падшего духа, он упоминается только в виде некоторого змея. Мне бы очень хотелось гораздо подробнее прочитать про историю сотворения мира, разобраться с этим Большим взрывом, разобраться, что это за дни творения. То ли правда еще 24 часа до появления солнца и луны, но это значит, что их как-то отсчитали; то ли это огромные периоды в миллиарды лет и тогда вполне возможно, что современная физика не противоречит Писанию. Но ничего этого нет. Библия говорит нам очень-очень мало.

Если задуматься, вне зависимости от того, сколько бы ни существовал этот мир – сотни тысяч лет или десятки миллиардов – в Библии мы имеем лишь очень небольшой срез  этого времени,  здесь говорится лишь то, что действительно необходимо, а все детали оставляются на потом. Все детали оставляются для любопытства человека, для его поиска, если хотите, для умолчания. В частности – история грехопадения сатаны. Ее даже в Новом Завете подробно не найдешь. Там говорится, что он пал с неба, но так подробно и развернуто, как в современном богословии, даже в Новом Завете нет. Почему? Да, наверное, как раз потому, что человеку не так нужно об этом задумываться. Ему нужно совершенно четко знать, как со змеем разговаривать, поэтому вот это приведено в деталях. Нужно знать, как он проникает в тебя, как ты принимаешь его волю, как ты начинаешь ее исполнять. Вот это – очень важно для человека, а предыстория о том, как змей дошел до жизни  такой, – это змею нужно знать или тому, кто будет его сражать в конце времен, но это не мы. Прикладного змееведения в Библии очень немного. Здесь говорится о том, как вести с ним диалог, или, вернее, как его не вести; как этот диалог заставляет тебя исполнить то, чего он от тебя хочет.

Возможно, это справедливо и во всех остальных отношениях. История сотворения мира сообщает нам совсем не детали, которые мы бы хотели знать, которыми мы бы могли потом размахивать и говорить, да мы все про это знаем, вот тут про это написано, и сейчас мы вас, атеисты, будем больно бить. Сегодня это все более популярная точка зрения. Нас же призывают узнать об этом мире то, что касается лично каждого из нас: что есть Творец, что мир сотворен Его словом, что он назван, что это не просто некая внешняя форма или звук, который мы используем в речи для коммуникации, что это отражение замысла Творца о каждой части этого мироздании, что это мироздание развивается и усложняется, что оно воспроизводит само себя, что все это по воле Творца, что человек изначально был поставлен в этом мире не просто потребителем, но тем, кто будет возделывать эту землю. Еще не в поте лица, но человек имеет место для приложения творческих усилий как соправитель. В Древнем мире, в частности в Римской империи, был обычай назначать соправителя. У нас это недавно тоже произошло. Есть один правитель, но он держит при себе второго, и когда первый отойдет от дел, второй начнет исполнять его обязанности. Это обычная практика. В каком-то роде человек в Эдемском саду уже играет эту роль соправителя. Он не сотворец, но отчасти получает полномочия Творца.

Это мы видим в самых первых трех главах Книге Бытия,  если мы, хотя бы отчасти, стараемся взглянуть на этот текст  глазами, которыми смотрели и слушали его первые читатели, а не теми глазами, какими сегодня на него часто смотрят, не видя этой дистанции и рассчитывая, что этот текст написан так, как пишутся тексты сегодня.

Для того, чтобы понять Книгу Бытия, очень полезно бывает почитать литературу того времени, хотя бы те же самые вавилонские мифы, месопотамские поэмы о языческих богах, об взаимоотношениях и битвах межу ними. Эти герои есть и в Библии, например, в Библии есть Левиафан, а в месопотамских мифах есть летающий змей Лотану. Читая эти тексты, начинаешь действительно  видеть, на каком фоне возник этот библейский текст, что он говорил людям той эпохи, что он хочет сказать нам, что в этом тексте вневременное и не зависит от того, считаем ли мы землю плоской или шаром, который вращается вокруг своей оси и вокруг солнца и сколько миллиардов ему лет.

Вот вкратце то, что я хотел сказать и, наверное, как обычно имеет смысл задавать вопросы и высказывать свои суждения.

Отец Алексей: Я бы хотел в дополнение к предложению Андрея Сергеевича познакомиться с древними мифами и сказаниями  обратить ваше внимание на книжку Мережковского «Тайна трех», в которой он очень глубоко пытается проникнуть в языческие интенции богопознания. В этой книге Мережковский очень подробно разбирает шумерские мифы, египетские сказания… Он исходит из того, что древнейшие человеческие интенции богопознания, ощущения близости Бога, ощущение его постоянного участия в жизни человека имели свое выражение в этих языческих мифоформах. Конечно же, – языческие. У нас сложилось такое представление, что все языческое – это бесовское, все языческое – это изначально ложное, все языческое – это то, что противостоит истинному единобожию в библейском его понимании. Во многом этому способствовал и сам Ветхий Завет. То, о чем сейчас сказал Андрей Сергеевич и то, что Мережковский изложил в своей книге, – это очень интересно. Не всему в книгеМережковского следует доверять, как последней истине, его текст во многом – это поэтическое рассуждение и рассуждение философа, он поэт Серебряного века со своим глубоким и разнообразным внутренним миром, со своими собственными «тараканами». Надо понять, что это произведение не богословское, но, тем не менее, это очень глубокое произведение, разбирающее возможность отражения или отблеска какого-то зернышка истины, которое хранилось всем человечеством, во всех группах тогдашних цивилизаций. Это бесконечно интересное рассуждение.

Александр Дворкин: Если говорить о более современных писателях, то следует упомянуть точку зрения Люиса, который считает, что языческие боги – это некоторое искаженное представление о Боге.

Отец Алексей: «Пока мы лиц не обрели» – это один из его пересказов мифа, в который он попытался вложить христианское видение мира, Бога и человека.

Александр Дворкин: Ровно как и его «Космическая трилогия».

Андрей Десницкий: Если о книгах, то я называл разные тексты. Есть очень хороший сборник, но его уже трудно найти в продаже, он называется «Когда Ану сотворил небо», это сборник современных русских переводов вавилонских и шумерских текстов. Там есть и самые основные отрывки из «Энума Элиш»… Забавно, что само название сборника – «Когда Ану сотворил небо» – это начало одного из текстов, а именно заклинание против зубной боли. То есть для древнего человека мир был очень цельным. Что надо сделать для того, чтобы заклясть зубную боль? Надо рассказать историю сотворения мира и, в том числе, историю сотворения червя, который грызет изнутри зубы, потому что его тоже сотворили боги и посадили внутрь зубов и тогда, зная его историю, ты можешь с ним справиться.

Отец Алексей: Эти произведения способны разбить наше плоскостное мышление о времени Ветхого Завета. Ну, например, нам кажется, что история грехопадения Адама и Евы – это последовательная история действий, которые совершаются в течение очень короткого периода времени. Вот, пошла Ева погулять в сад, вот змей с нею поговорил, и буквально через 10-15 минут все это совершилось. В нашем сознании это история проворачивается будто некая мультипликационная картинка. Это описано как действие.

Помню, я был в одном приходе, и там тоже была беседа, после которой стали задаваться вопросы. И там были два человека из типа вечных спорщиков, один из них физик, другой – биолог. Как же так, говорят они, мы же говорим, что весь мир был прекрасен до грехопадения, и именно с грехопадением в мир вошло зло и смерть, а на самом деле  все искажение мира произошло еще до грехопадения? Ведь животные уже тогда ели друг друга! Я спрашиваю, почему? Ну как же, говорит биолог, ведь нашли же остатки динозавров и обнаружили у них в желудках не до конца переварившихся мамонтов, значит они еще до грехопадения ели. Ведь это было сколько-то там миллиардов лет назад, то есть 60 миллиардов лет назад они уже ели друг друга. Они предполагали, что эти динозавры существовали до человека, а человек появился позже. Они не предполагали, что само грехопадение, что сам процесс распада мира через отдаление человека от Бога, что сам процесс искушения человека –  во времени такой же непознаваемый, как момент самого творения мира, что момент этой реакции расщепления мира после грехопадения тоже мог идти не три секунды, а миллиарды и миллионы лет. Сам момент отторжения человека от Бога, вкушение этого плода, движение к этому плоду – это не какие- то временные вещи, это вещи глубоко онтологические, глубоко смысловые, которые позволяют нам заглянуть в смысл происходящего, но отнюдь не во внешнюю форму.

Рациональное сознание Просвещения научило нас отождествлять форму с содержанием. Мы видим форму и сразу думаем, что форма и есть подача смысла. Но форма – это есть некое внешнее содержание этого глубочайшего смысла, форма в данном случае случайна, форма – вторична, первичен смысл. Если мы не отрешимся от этого, читая Ветхий Завет, мы все время будет претыкаться на самых простых и глупейших местах, мы все время будем впадать в какое-то недоумение и не сможем пойти дальше.

ВОПРОС: Скажите, пожалуйста, как соотносятся родословие, приведенное в Евангелии, где написано, что родословие ведется от Адама. Если мы берем это как процесс, то как это соотносится с тем, что евангелисты писали родословную практически от сотворения мира?

Андрей Десницкий: А, собственно, в чем проблема? У нас и в Библии есть подробная родословная в Книге Бытия, там приводится подробное перечисление, кто кого родил и, глядя в Книгу Бытия, Лука это и писал.

Отец Алексей: Адама все-таки можно воспринимать как всечеловека, как некий род – и такие толкования имени Адама существуют,  –  и можно воспринимать его как конкретную личность. В данном случае Ветхий Завет показывает нам Адама и Еву как личностей, но опять-таки не дает нам препятствий, пределов к тому, чтобы мы рассуждали об этих вещах немножечко иначе. Есть Адам, от которого происходит человеческий род, в этом ни у кого нет сомнения. От рода ли происходит человечество, от конкретного ли человека – неизвестно, но источник известен, это – Адам. Поэтому он стоит в начале родословия. Мне кажется так.

Александр Дворкин: Я совсем не генетик, но я читал выводы современных генетических исследований, где утверждается, что все человечество все-таки произошло от одной пары.

Отец Алексей: Я сам придерживаюсь этой точки зрения. Для меня гораздо проще, понятнее и яснее представление об Адаме как о конкретной личности. Но  зная, что мы говорим о вещах, которые не просто праисторические, а которые вообще – вне истории, не исключаю каких-то вещей, которые могут быть за пределами нашего знания.

ВОПРОС: Вы говорили о древних поэмах, в которых содержатся подобные рассказы… Что это все-таки: некая память наших предков о том, что было, и они просто по-разному об этом рассказываю  или что-то другое? Почему это встречается  в этих преданиях?

Андрей Десницкий: До потопа мы сегодня не добрались, а это тоже очень интересная история. Потоп – это, пожалуй, первая история в Книге Бытия, которая накладывается на известную нам историю земли. История грехопадения Адама и Евы никакого отношения к геологии не имеет,  как это было – наука ничего не знает. Про потоп мы кое-что знаем, как могло происходить, что происходило, что не происходило, и это порождает определенные проблемы.

ВОПРОС: Человек давал имена животным, а Адаму и Еве дал имена сам Господь, верно?

Отец Алексей: Нет, Еву назвал Адам.

ВОПРОС: А кто назвал Адама?

Андрей Десницкий: Дело в том, что имя «Адам» означает «человек». А насчет имени Ева сказано так: и дал ей имя Ева, потому что она стала матерью всех живущих, ее имя созвучно слову «жизнь».

ВОПРОС: Человек был создан в красивом обличье? Или когда его изгнали он стал страшным, а потом стал…

Отец Алексей: Судя по антропологическим находкам, после грехопадения он был еще хуже, чем мы сейчас. Посмотрите там на каких-нибудь неандертальцев, питекантропов, ужас же какой-то! Как на это смотреть?!

Отец Александр: Лысые, бледные, ни надбровных дуг, ни выдающихся челюстей…

Андрей Десницкий: Опять же если принимать представление о кожаных одеждах как о нынешних телах, то в этом мире нет никаких останков Адама и Евы до грехопадения, никаких останков совершенных людей. Это все тогда происходило в каком-то совершено ином мире, не на планете, где мы живем. Мне как раз эта точка зрения близка.

Отец Алексей: С другой стороны Господь воплотился так раз в кожаных одеждах, не в тех которые были в мире до грехопадения.

Андрей Десницкий: Есть еще один очень интересный момент. Если принимать историю человечества, как ее описывает современная биология, то есть эволюцию гоменид, то куда поместить Адама и Еву? Например, неандертальцы, это кто? Это еще не люди, и к ним все это не относится? Или это уже какая-то ветвь, например, потомки Каина? На эту тему есть разные точки зрения. И согласно одной из них, если накладывать историю этой эволюции на библейский рассказ, то вполне вероятно, что неандертальцы – это потомки Каина. А кроманьонцы, то есть те, кто похожи на нас в современном смысле…

Александр Дворкин: Они уже даже красивые.

Андрей Десницкий: Я слушал доклад Светланы Бурлак, специалиста по происхождения языка. Считается, что говорить мог гейдельбергский человек – общий предок кроманьонцев и неандертальцев. У него уже был речевой и слуховой аппарат почти тождественный современному. До гейдельбергцев они говорить не могли, то есть такой речи как у нас не было у питекантропа, у него просто не было языка, как нет и у обезьян. У обезьян по-другому устроен язык, гортань и слух, они не могут ни воспринимать, ни воспроизводить человеческую речь. Напомню, что гейдельбергский человек – это реконструкция, таких людей нет в природе, по находкам костей восстанавливают образ существ, которые предположительно жили и были предками неандертальцев и кроманьонцев.

ВОПРОС: Я читала, что каждый человек имеет не то имя, которым его наградили родители при рождении, а то имя, которым его Господь вызвал из небытия. Что это за имя такое? Что это за тайна?

Отец Алексей: Об этом написано в Апокалипсисе.

Андрей Десницкий: Мне кажется, что это просто такое изложенное языком Ветхого Завета представление о том, что о каждом человеке у Бога есть замысел. Жизнь человека – это не случайное стечение обстоятельств, некоторое более или менее удачное исполнение замысла. Это некоторая идеальная личность, которая в нас в большей или меньшей степени может раскрыться. Я так это понимаю.

ВОПРОС: У меня есть диск Александра Авдеенко, посвящен Книге Бытия. Вам это имя о чем-то говорит?  

Александр Дворкин: Он оккультист.

Андрей Десницкий: Мне не говорит.

Отец Алексей: В свое время это был очень популярный толкователь Священного Писания…

Александр Дворкин: Да, с  большими оккультными тараканами…

ВОПРОС: Если мы воспринимаем грех – как первопричину разрушения мира. То в физическом измерении – это энтропия? А энтропия тогда заложена  в самом сознании?

Отец Алексей: В самом создании заложена свобода. А раз свобода заложена, то она определяет человеческое направление. Всякое отшествие от источника бытия, от источника жизни приводит к умиранию. Бог не сотворил зло, но зло в мире существует. Хотя Священное Писание нам об отпадении ангелов практически ничего не говорит, но это не вошедшее в Писание предание жестко сохраняется в достаточно определенном четком виде в качестве предания многие тысячелетий. Зло приходит в мир как искажение свободы. Искажение свободы, искажение всяческого порядка изменяет план бытия и приводит к умиранию.

ВОПРОС: Это у Исайи, да?

Отец Алексей: У Исайи там буквально одна строчка, все остальное – это исключительно предания, которые хранятся незаписанными с ветхозаветных времен. На самом деле удивительная вещь: это предание об отпадении ангелов, которое не входит в Священное Писание.  

Александр Дворкин: Вообще предание  - это то, что хранится в дописьменном виде, в письменном виде это уже…

Отец Алексей: Вот это предание осталось незаписанным. Заложенной энтропии тут нет. Заложенная энтропия себя всегда проявляет как закон бытия. Если она заложена, она будет себя проявлять всегда.

Отец Александр: Но мы верим в новую землю и в новое небо, а значит, верим, что это будет преодолено. Мы верим в бессмертие.

Братья и сестры, у меня не вопрос, а краткое сообщение. Помимо книги Бытия, которая сейчас читается во время Великого поста, на шестом часе читается книга пророка Исайи. За свечным ящиком есть новый 62-й номер  «Альфы и Омеги», в котором Андрей Сергеевич Десницкий представляет свой перевод этой книги. Могу сказать за себя, что во время богослужений первой седмицы Великого поста следил за чтением по новому переводу. Очень вам рекомендую и прошу иметь в виду, что он есть. Он нисколько не богослужебный, но он и не претендует на это. Но он очень помогает понять смысл и значение книги пророка.

Отец Алексей: Наше богословие говорит об Адаме и о том даре бессмертия, который был дарован всечеловеку Адаму таким образом, что Адам был создан не смертным и не бессмертным, у него была потенциальная возможность и того, и другого.

24.03. 2013