Книга пророка Исайи. Беседа первая.

У нас сегодня любят «святоотечески»

мыслить, и возникает ряд каких-то

мыслительных конструкций, в которых

человек плавает и разбирает: кто мыслит

святоотечески, а кто нет.

А здесь не так, здесь: ты живи перед

Богом, поступай, как должен поступать,

в этом твоя праведность и будет. И

именно это спасает, именно это приводит

к искуплению. 

Мы начинаем разговор, возможно, о самой известной Книге Ветхого Завета. Это как поэт в России – всегда Пушкин, если не говорить о конкретном поэте, так и в Ветхом Завете пророк, если не говорится какой, то всегда Исайя.

 Я прочитаю на иврите для того, чтобы вы смогли хоть немножко слышать. Конечно, даже слова сегодня не совсем так произносят, как произносили во времена Исайи, но все-таки…

Слышно, что это поэзия, но поэзия своеобразная: не ямб, не хорей, нет рифм, много созвучий…

  Слушайте небеса…

 Это не столько поэзия в нашем смысле слова, сколько очень яркая, образная речь, построенная на созвучиях, на некотором ритмическом единстве, но, конечно, только на некотором. Еще раз повторю: не ямб и не хорей. Сам текст поэтический, прежде всего, с точки зрения своего содержания.

 Я не говорю о времени жизни Исайи, об обстоятельствах его жизни (все это можно найти в любой энциклопедии). Это Иерусалим, Южное Царство, Иудея, VIII век. Мы будем говорить о первых  39 главах, об остальном пока мы говорить не будем, дело как раз сейчас не в этом.

Мы стараемся читать эти книги как некий исторический памятник (что там происходило в каком веке). Сама Книга с этого начинается: видение об Иудее с Иерусалимом, которое было пророку Исайе сыну Амоса во дни царей Иудеи Озии, Иофама, Ахаза и Езекии, то есть, целой цепочки довольно разных царей, при которых происходили разные вещи.. Как если бы сейчас сказали -  во дни Брежнева, Горбачева, Ельцина, Путина. Конечно, так сегодня книги не пишутся: потому что это совершенно разные цари, и у них не одна и та же история. И, казалось бы, очень подробно должно быть объяснено, какое пророчество и при каком царе было сказано, какие были исторические обстоятельства. Библеисты этим отчасти занимаются: стараются датировать эти пророчества.  Здесь же ничего этого нет:  книга как бы нарочито вырвана из конкретных исторических деталей. Так же  мы читаем сегодня какие-то произведения классической русской литературы, «Войну и мир», например, которая привязана к войне 1812 года. Но мы читаем не столько про войну 1812 года, сколько про русское высшее общество ХIХ века: как они жили, чем занимались, о чем думали. Точно так же и Книга Исайи – это не перечисление каких-то подробностей (этих подробностей в общем-то и нет), мы практически не встречаем  конкретных указаний на конкретные исторические события. Тут князь Андрей лежал бы не на Аустерлицком поле, а просто лежал бы на поле раненый. Вот и пойми, кто его ранил и в связи с чем. Здесь самое главное - это  содержание. Я буду читать в своем переводе (если кому интересно: у меня есть свой сайт http://desnitsky.ru/, где есть перевод Книги Исайи). Можно взять любой другой, это не принципиально.

Так что же в Книге Исайи становится для нас таким важным и актуальным? Вероятно, многое. Но прежде, чем отвечать на этот вопрос, давайте прочитаем первую главу. Мы с вами уже читали Амоса, как своеобразное введение в пророков. И здесь мы видим нечто очень похожее: У Амоса есть практически все, что будет у остальных пророков, только очень кратко, сжато и едва упомянуто. У Исайи все становится огромным, развернутым, подробным, детальным. Давайте прочитаем первую главу, чтобы понять, почему эта Книга нас так должна интересовать. Интересно, что Книга начинается вовсе не с призвания Исайи, об этом будет идти речь дальше. Казалось бы, что может быть лучше, чем рассказ о том, как Исайю призвал Господь, повелел ему идти… но и Книга Амоса начинается не с этого. Только к концу священником Вифильского святилища поясняется, откуда взялся и почему пришел Амос. И с Исайей так же. Исайя, правда, обсуждает это ближе к началу Книги: может быть, дело в том, что пророк здесь не главный. Он ставит себя на второе место, или даже на третье, десятое. Он начинает так:

Слушай, небо, внимай, земля, 

 ибо Господь говорит! 

 А он только вестник. Какой же посол, придя к царю другой страны, начнет рассказывать свою биографию? Конечно, он передаст весть своего царя. Точно так же и Исайя начинает с этой вести. А потом, где-то в мечтаниях: «Да, кстати, а я-то откуда взялся…  сейчас расскажу».  Поэтому первая глава – установочная глава, введение во всю Книгу. Это то, что посол царя небесного сообщает своему народу от его имени, а все остальное уже будет детализацией. 

Мы с вами видели это у Амоса, и в синодальном переводе Исайя стал сыном Амоса. Это совершенно два разных имени, по-еврейски они по-разному пишутся: Амоц, если быть более точным, – отец Исайи, и к пророку Амосу не имеет никакого отношения. Если помните, Амос начинал с обличения, причем у него шли такие концентрические круги, спираль, если точнее. Он ходил вокруг да около своего народа израильского, Северного Царства, и потом к нему пришел. Исайя вокруг да около не ходит: он начинает прямо со своего собственного царства. Здесь так и сказано: Видение об Иудее с Иерусалимом. Почему видение? По-еврейски хазон. Почему не пророчество? Может быть, потому, что это все вместе некоторая картинка, некоторое описание ситуации. Это не просто весть, сообщение, приговор, призыв, а как Бог это видит.

 Слушай, небо, внимай, земля,

  ибо Господь говорит! 

Вселенной, хотя, конечно, он обращается к Иерусалиму и Иудее. Но не просто к ним, а это тот мир, в котором Иерусалим и Иудея оказываются в центре. Поэтому с них особый спрос!  Это очень важно, потому что когда мы говорим о народах, о странах, у нас начинается геополитика:  кто мы, кто они, кто в каких отношениях… А здесь - с точки зрения Бога - сразу обо всем мире, и центр этого мира – вы! Поэтому Я обращаюсь к вам, и поэтому с вас такой большой спрос:

  – Я сыновей взрастил и воспитал,

 а они восстали на Меня!

 Знает бык своего господина, осел – хозяйские ясли,

 а Израиль не знает, Мой народ не разумеет!

 То есть с самого начала это личные отношения, израильский народ – сын. Вот мы сегодня говорим: «Отче наш», а когда-то потребовалась большая смелость, чтобы израильтяне могли принять это - «Отче наш». И до сих пор, когда проповедуют христианство среди народов исламской традиции, то часто это обращение к Богу как Отцу воспринимается как что-то совершенно немыслимое. А Исайя с него начинает, причем, начинает не сам Исайя, он передает это от Бога: вы - сыновья. Трагедия этих отношений именно в том, что сыновья отказались от своего отца. Вроде бы и не отказались, по-прежнему признают его своим Богом, но, тем не менее, восстали на Него. Причем, что интересно, здесь такая иерархия: мы говорим, что весь мир, центр его, – Иерусалим, следовательно, сыновья Божьи – самое высокое, что может быть в этом мире. И тут же эти сыновья сравниваются с бессловесным скотом: осел и бык знают своего господина, по крайней мере, знают ясли,  знают, где кормушка. У кого есть домашнее животное, подтвердят, что первая вещь, которую домашнее животное знает, это свою миску; и бежит к ней всякий раз, когда какое-то шевеление вокруг этой миски начинается: «Хотя бы пожрать надо же! Кто дает пожрать?» А эти не знают даже этого. То есть, с одной стороны, это сразу весь мир, а с другой - весь мир оказывается перевернутым: сыны Божии оказываются менее сообразительными, чем бессловесная скотина. И дальше это  обращение как к сынам: сразу видишь дерзкого подростка, такого хулигана, который постоянно во что-то ввязывается, уже непонятно, как вообще с ним разговаривать:

  Увы, греховное племя, народ, обремененный виной, 

 злодейское семя, негодное потомство – 

 оставили Господа, презрели Святыню Израиля, 

 спиной к Нему повернулись! 

 Сколько же еще вас бить? 

 Мятеж за мятежом! 

 Вся голова в ранах, сердце совсем истомилось.

 С головы до ног не осталось живого места –

 синяки да открытые раны, не омыты, не обвязаны,

 маслом не смягчены.

 Довольно жесткое начало. Получается, что Господь их наказывает, бьет, но для того времени это нормально.  Даже в Новом Завете мы видим это: кого любят, того наказывают.  С другой стороны, он сразу без всяких политесов, без всякой попытки как-то смягчить ситуацию говорит, что если у вас все плохо, так это Господь вас бьет и не знает, как еще надо вас бить, чтобы до вас дошло. Опять-таки все совсем не так, как мы привыкли. В этом мире всегда принято говорить о своем народе: нас все обижают, мы хорошие, Господь нас защитит. Это то, что ждут от пророка. И то, что пророки на самом деле тоже говорят. Но пророк начинает с резкой конфронтации, с того, что вроде бы вы – сыны Божии, а на самом деле такие же, как бессловесные твари, даже еще тупее. И Господь вас лупит, не знает уже, за что хвататься, как бы вам еще врезать так, чтобы до вас дошло, чтобы  вывести  из какого-то сытого успокоенного состояния.  «Оглянитесь», -  говорит он, причем задолго до Вавилонского разорения, даже еще Ассирийского нашествия не было. Хотя точных датировок мы не знаем. Это еще ничего, это еще не Гитлер у ворот Сталинграда. Это еще вполне терпимая, казалось бы, ситуация, но: 

Разорена ваша земля, города огнем сожжены,

 и на ваших глазах ваши поля обирают чужаки –

 разгром, как от набега чужеземцев.

 Осталась дочь Сиона как шалаш в винограднике,

 сторожка на поле, или город в осаде.

 Может быть, ассирийцы уже подбираются, ведь тогда вообще воевали много и не одни только ассирийцы. С окрестными народами шли постоянные войны. И вот смотрите: Господь, оказывается, все это делает, это не просто военные действия, когда Господь выступает на стороне израильтян, как это было в исторических книгах, прежде всего, в Книге Иисуса Навина. Скорее это Его бич, Его некое наказание, что эти войны происходят. Но вместе с тем Исайя сразу вспоминает о том, что постоянно будет звучать в пророческих книгах:

  Не сохрани нам Господь Воинств малого остатка –

 стали бы мы как Содом, уподобились бы Гоморре.

 Вот этот малый остаток: то, что всегда есть, то, что как ни крути, Господь оставляет, в отличие от всех остальных народов, от Израиля. Тема для надежды.  Вспоминаются сразу Содом и Гоморра, города, которые были сожжены полностью.  Все, что касается их, так или иначе, переносится здесь на Израиль и Иерусалим.  Такое сразу переворачивание: Содом – это самое проклятое, самое страшное место; Иерусалим – самое святое место. Дальше Израиль оказывается этим самым Содомом и Гоморрой, точнее – Иерусалимом: 

 Слушайте слово Господне, правители Содома!

 Внимай учению нашего Бога, народ Гоморры!

 А Исайя, между прочим, священник в Иерусалимском храме. Представляете себе, как он разговаривает со своим народом и правительством этого народа: он называет его Содомом и Гоморрой. Он не рассказывает там истории… Купола, колокола… Как у нас все время золотые купола, звонят колокола… И прочее… Содом и Гоморра! Прямо сразу, первым делом. И обратите внимание, священник – это не борец с клерикализмом, это не атеист, это  священник, который по своим должностным обязанностям приносит жертвы:

 К чему мне множество ваших жертв, – говорит Господь,

 пресытился Я сожженными баранами и жиром отборного скота,

 не угодна мне кровь тельцов, баранов, козлов!

 Вот, казалось бы, яркое противоречие в Библии. В Пятикнижии подробно рассказано, как ему угодна эта самая кровь, какие конкретно части; жир, в основном, сжигается как наиболее ценное. Тогда не о фигуре заботились, а о том, чтобы наесться досыта. Поэтому жир – это самая ценная энергетически часть туши животного, и именно ее сжигают. Здесь, казалось бы, яркое противоречие: Исайя приходит как революционер-реформатор религии, как Лютер. У  нас все время Лютером пугают: чуть кто что скажет не так, это значит новый протестантизм и так далее. Как будто бы после этого он скажет: «Все, давайте закрываем храм, не приносим жертву, начинаем какую-то другую религию». Ничего подобного, он намеренно заостряет эту ситуацию, намеренно бросает в лицо оскорбления, говорит парадоксально, чтобы людей вывести из этого состояния: «Все в порядке, у нас все установлено, устроено, никаких вопросов нет, только мелкие вопросы, тонкости ритуала: какой кусочек жира лучше сжечь, какой акафист прочитать перед какой иконой и так далее». А он говорит, что Господу это все не угодно: 

Вы приходите предстать предо Мной,

 Но кто требует от вас во дворах Моих топтаться?

 Вот такой образ храма, перед которым двор, и в этом дворе собираются израильтяне, приносят своих барашков на заклание, обеты всякие дают, десятину приносят - оживленное место. Двор перед храмом, где все события и обряды исполняются. «А кто требует от вас во дворах моих топтаться?» Они могут Ему ответить: «Ты, Господи, вот, смотри!» и привести целую цепочку цитат из Пятикнижия Моисея, где именно это требуется, буквально причем:  

Ни к чему вам таскать приношения,

 воскурения Мне ненавистны!

 Новомесячия, субботы да собрания –

 не выношу, когда празднуют злодеи!

 И вот здесь уже первая подсказка, о чем идет речь: для человека ритуального невероятно важно, чтобы соблюдались все эти новомесячия (появление луны, начало месяца, праздник), субботы, собрания, жертвоприношения. Все остальное - неважно. У нас ведь богослужения в неприкосновенности, дальше везде полный кошмар. Но богослужения у нас в полном порядке! Вот к ним Исайя и обращается: Господу это все не нужно! Он ненавидит, когда празднуют злодеи. 

Новомесячия, субботы да собрания –

 не выношу, когда празднуют злодеи!

 Новомесячия ваши и торжества Мне ненавистны;

 для Меня они – бремя,устал его нести!

 Какая ересь: как это Бог может от чего-то устать?! Конечно, Он не человек. Но это поэтический язык, и вот это устал, устал нести бремя – это точно так же, как гнев Господень, как и многие другие выражения, описывающие Бога с человеческой стороны, как человека, зачастую, очень страстного, пристрастного. Конечно, это описание Его отношения к тому, что происходит:  невозможные, бесконечные повторения чего-то бессмысленного. Как мы от этого устаем!  Конечно, это говорит не о Нем, это говорит о том, что делают люди, что это повторения бесконечных, бессмысленных с точки зрения Бога ритуалов: 

Простираете ко Мне руки –

 Я тогда отвожу глаза;

 множите молитвы – Я не слышу…

 Та ситуация, на которую очень часто жалуются верующие люди: «Как же так…  я так молюсь, а Он меня не слышит… Как же я не чувствую присутствия Бога в своей жизни!». И здесь Господь говорит: «Да, не слышу, отворачиваюсь. Слышать не хочу». И дальше начинает объяснять:

… руки ваши полны крови.

Омойтесь, очиститесь!

Удалите злодеяния свои прочь с глаз Моих,

прекратите творить зло, научитесь творить добро,

ищите правды, порицайте угнетателей,

окажите справедливость сироте, правый суд подайте вдове.

Вот тогда приходите, и рассудим! - говорит Господь.

 Все понятно. Здесь подробное описание, почему это так. Стоит обратить внимание, что начинается с «…прекратите творить зло…», продолжается «…научитесь творить добро…», последовательность именно такая. Невозможно научиться творить добро, пока не прекратишь творить зло, потому что человек ограничен: чтобы в чашку налить кефир, я должен сначала вылить чай или выпить его, иначе все смешается, и  не будет ни чая, ни кефира. Так и человек: пока он не прекращает творить зло, бессмысленно пытаться творить добро. Потом в Евангелии то же самое будет про один источник, из которого не может течь  и ядовитая, и сладкая вода, потому что даже капля ядовитой горькой воды испортит целый ручей сладкой.  В этом принцип духовной жизни: сначала отказ от зла, потом учиться творить добро, искать правды,  это второе. И только на третьем месте порицаются угнетатели. Таким образом, активно выступать можно только после того, как ты активно сам научился творить добро. И венец всего, не начало, а венец всего - социальная справедливость...  Окажите справедливость вдове, правый суд подайте вдове. Бедные и нищие – это  те, за кого некому заступиться. Сирота и вдова - самые бесправные члены общества: когда нет ни отца, ни матери, ни мужа. И вот собственно венец: не надо заниматься аскетикой или богословствовать, какие-нибудь особые жертвы приносить. А давайте ведите себя по-человечески, помогайте другим людям. Вот тогда приходите и рассудим! Вот о чем говорит Господь!

И далее о природе покаяния. Как покаяние осуществляется,  мы читали, а что делает покаяние с грехами?

  «Если ваши грехи багровеют, отбелю их подобно снегу,

пламенеют, наливаясь алым, как новую шерсть отмою».

  То есть Господь, это есть еще в Ветхом Завете, изменяет человека, делает его другим. Возьмите, например, если у Вас есть, багровую ткань, такого ярко-красного цвета: ее уже не сделаешь белой, ее можно как-нибудь перекрасить в черный, но не в белый. Как ее отбелить, если краска въелась, как греховность въелась в природу человека? Но Господь может сделать ее подобной снегу, то есть самому белому, что есть на свете. Новая шерсть – что это такое? А вот овечек, барашков постригли - шерсть-то у них белая в принципе, ее отмыли – дальше ее можно красить, но пока ее не покрасили, это новая шерсть, она белоснежная, свободная от всяких красителей. 

Вот природа покаяния:  человека, в которого въелся грех, как краска въелась в шерстяную нитку и ее невозможно сделать снова белой,  Господь  каким-то чудесным образом изменяет, «отбеливает». Богословие покаяния есть уже у Исаии. 

Добровольно Мне покоритесь –

будете вкушать земные блага,

а если откажетесь, возмутитесь –

самих вас пожрет меч.

 Это, конечно, обычно для Ветхого Завета. Сегодня мы скажем, что всякое бывает: не обязательно за послушание Богу вкушают земные блага, и, наоборот, - не всегда меч пожирает только тех, кто против Бога идет: это самое простое, что называется, – для тупых. Если вы хотите высокого богословия, я вам скажу самое главное, но если до вас совсем никак не доходит – вот как до вола и осла, им, по крайней мере, надо знать, куда кормиться пойти. Вот вам, как волам и ослам:  будете Бога слушать – будет вам еда, не будете – сейчас придут и вас истребят. И в Библии вообще, и в пророческих книгах Он старается всеми силами донести эту мысль. Поэтому там и есть, с нашей точки зрения, простые, примитивные вещи: хорошо будешь вести себя – наградят, плохо – накажут, а есть тонкое богословие. Все это, как правило, идет вместе, потому что каждый выхватывает то, что ему нужно, каждый понимает в меру своего образования, своей духовной жизни.

«Так сказали уста Господни!», – вот главное сообщение.  Господь говорит, так сказали уста Господни, – вот основное, что Исаия хочет сказать в первой главе, замыкает эту рамку. А далее комментарии: это тоже от Бога, но что интересно – пророк всегда выделяет каким-то особым образом то, что напрямую от Бога. В принципе все от Бога: «Все это не от Меня», - говорит пророк. Но некоторые вещи от Него особенно! Как бывает, когда надо пересказать чью-то речь, например, – "Я там был, и Он точно это сказал»,  и дальше идет цитата, а потом своими словами пересказывается смысл речи и свое впечатление.

 У пророков есть такие моменты принципиальных цитат, подтверждающих что-то очень важное: «Так сказал Господь», «Говорит Господь» и так далее. А есть моменты общего пересказа. Конечно, и голос пророка   слышен: пророк не медиум, он не впадает в транс, он не теряет своей памяти и своей индивидуальности. Как раз личность Исайи очень хорошо в этой книге видна, как и личности других пророков.

Дальше плач, где уже больше слышен голос Исайи.  Иерусалим – его родной город. Кто-то бывал там, и я бывал, знают песню замечательную «Иерушалам шер загар» - «Золотой Иерусалим». Очень красивый город. Сегодня он не похож на Иерусалим времен Исайи, но все равно: как не любить этот город, как можно, говоря такие страшные вещи об этом городе, не плакать о нем, не выражать своей скорби:

Как же это сделалась блудницей

прежде верная столица, исполненная правосудия?

Обитала в ней некогда правда, а теперь убийцы.

Серебро твое стало шлаком, вино разбавлено водою,

вожди вои - сообщники повстанцев, ворам приятели

Все они любят взятки и за подарками гонятся,

за сироту не вступаются, до жалобы вдовы им нет дела».

Это, что называется, вечное…

 «За это пророчество от Владыки, Господа воинств, Мощи Израиля»  - вот здесь уже идет полное перечисление титулов (титулатура): Он и святой Израилев, и мощь Израиля, то есть он напоминает о роли Бога в жизни своего народа. Это не просто Всесильный, Всемогущий, Всеведущий, это ваш Святой, это ваша Мощь, а не просто армия, не территория…  У Израиля была небольшая по тем меркам армия, небольшая территория. России в этом смысле меньше повезло – у нас все большое, и нам все кажется, что мы великие. А Израиль - маленькое, крохотное государство. И сегодня на карте мира страна Израиль занимает скромное место, хотя это, конечно, совсем другое государство, и тогда по сравнению с Ассирией, Вавилоном и Египтом - это крохотная страна, которую завоевать ничего не стоит.

 «Пророчество от Владыки, Господа воинств, Мощи Израиля: избавлюсь Я от врагов, отомщу неприятелю», - что, конечно, очень хорошо понимать как противодействие всяким врагам извне, но оказывается, враги-то самые главные – они внутри: те, кто извратили правду и истину в самой стране.  «Занесу над тобой руку, очищу как щелоком твой нагар, твой шлак уничтожу», - это древняя металлургия, когда из руды выплавляют металл, а шлак остается. И были технологии, как повысить выход этого металла, как очистить металл от всяких накипей и примесей. Конечно, это было важно, и здесь именно этот образ.

Как плавят металл? Руду плавят в огне, в печь закладывают, огромная температура – очень яркий     образ испытаний!  В русском языке слово «горнило» – это место, где выплавляют металл из руды. И дальше результат всего этого: 

Верну тебе судей, как прежде,

советников, какие раньше были

И тогда назовут тебя городом праведным, столицей верной

Справедливость Сион искупит, обратившихся сынов его праведность.

 Здесь два плана. Один практический, социальный – будут судьи, советники, правительство, будет как некогда было. Может быть, Исаия здесь заблуждается, что раньше было хорошо, по крайней мере, он так говорит. Люди вообще склонны  думать, что раньше все было хорошо. Почитаешь Ветхий Завет – и не поймешь, когда же это было? Всегда одни и те же проблемы. Может быть, раньше было и лучше, и хуже. А в тот момент совсем оскотинились, и хоть бы к тому вернуться, что было не так давно.

С одной стороны, такая практика – судьи и советники, две власти, исполнительная и судебная, как сегодня это называют, – они будут получше, чем сейчас, С другой стороны – «справедливость искупит Сион и праведность его обратившихся сынов». Вот, пожалуйста, как апостол Павел будет говорить в Новом Завете о спасении верою, о том, что человек не усилием и не законом спасается, а спасается верою и получает оправдание у Бога. У Павла это развернутое богословие. Это уже есть и здесь, но как намек: Сион спасут не жертвы, не исполнение мельчайших требований закона, а справедливость и праведность. Два слова, которые в Ветхом Завете очень часто встречаются, их трудно однозначно перевести на русский язык, они означают, что человек поступает, как должен, и когда он праведен на практике. Это не абстрактная праведность…

У нас сегодня любят «святоотечески» мыслить, и возникает ряд каких-то мыслительных конструкций, в которых человек плавает и разбирает: кто мыслит святоотечески, а кто нет. А здесь не так, здесь: ты живи перед Богом, поступай, как должен поступать,  в этом твоя праведность и будет! 

И именно это спасает, именно это приводит к искуплению. «А злодеям и грешникам одна гибель, забывшие Господа сгинут». И дальше такое предупреждение, что многие почувствуют себя неловко: «Стыд постигнет тогда вас за дубы священные, что так вам любезны, срам за сады, что вы себе избрали». Это языческие культы: тогда, как и сейчас, в тех местах зелени не очень много, и поэтому всякие рощи и сады становятся местом паломничеств и языческих культов. Да и на Руси так же было, по-моему, на Ивана Купалу.

«Будете как дуб, с листвой опавшей, как сад, водой не орошенный».

 Они дубы и сады почитают: дубы - самые могучие, крепкие деревья. Станете как эти дубы и сады, только засохшие, без воды. «Сильный тогда станет паклей, а дело его искрой: как займется, так никто не потушит», -  такой яркий практический образ. Вот первая глава.

Итак, I глава – своеобразное введение в речь Исайи, конспект его видения ситуации, далее он рассказывает уже более подробно.

Во II-ой главе появляется пророчество, подводящее нас к Новому Завету. У Исайи очень много пророчеств, часть из них называют мессианскими, так как они указывают на некоего особого помазанника, избранника, который придет, на отрока Господня (так его называет Исайя). До них мы дойдем не так скоро, но уже здесь говорится о некоем будущем изменении.

Смотрите: I глава – это обличение и призыв к покаянию, и только после этого, во II главе, дается откровение об очень большой надежде. Вот что будет в последние дни: 

Гору Храма Господня поставит Господь главою всех прочих гор

(храмовая гора в Иерусалиме до сих пор есть, хотя Храма давно уже нет)

Над холмами ее вознесет

И все народы к ней потекут

(кстати, это так и есть!)

Многие народы пойдут, говоря:

Давайте взойдем на гору Господню

К Храму Иаковлева Бога

Он нас путям своим научит

И по стезям Его ходить будем.

С самого начала   II-ой главы говорится о роли Израиля в спасении человечества:

Господь говорит: Вы, израильтяне, иудеи,

На себя посмотрите: какие вы?

 Исайя дальше говорит, что Господь сделает Иерусалим священным центром не только для Израиля, а для всего мира, для всего человечества. Именно Господь это сделает, а не они, как они могут о себе возомнить, якобы своими какими-то усилиями и действиями. Господь это сделает! Он этого достигнет! Именно для этого им необходимо измениться, это все взаимосвязанные вещи! Это не бывает автоматически: вы там живете как хотите, а Господь все равно сделает. Нет, вы покайтесь! И вот если это произойдет, то вы попадете в другой сценарий. Этот сценарий здесь описывается: 

Это от всего научения исходит

(тора – по евр. «закон», а буквально это слово означает «учение»)

И Слово Господне от Иерусалима

Рассудит он народы меж собою

Спор множества племен разрешит

И перекуют они мечи на плУги,

Копья на садовые ножи

Не поднимут народы друг на друга меча

И не будут уже учиться воевать,

Перекуют мечи на орала.

 Ведь орало и есть плуг! Это именно об этом! В основе – практическая вещь: металла в древнем мире было мало, и его старались использовать максимально. Начинается война – берут меч; война закончилась   - берут плуг (они ведь по форме похожи: вот меч и перековывают в плуг, чтоб железо не пропадало). Конечно, меч в хозяйстве очень нужен, но если его перековывают на плуг, значит больше меч никогда не пригодится! Так и с копьем (копье – самый маленький металлический наконечник): его удобно переделывать на нож для подрезания нижних веток деревьев (он насаживается на древко и получается маленький серп).  Значит и копья перекуют на садовые ножи, т.е. это образ абсолютно понятный человеку того времени. И не будут уже учиться воевать! Зачем учиться, если не будет войн! Вот пророчество о всеобщем мире на языке предельно конкретных образов. 

Дом Иакова, придите

Будем ходить в Господнем Свете…

 Начинается это обращение действительно с дома Иакова. Дальше Исайя пророчествует о язычниках, причем отдельно не выделяет дом Иакова, и все остальные дома идут подряд: кедры Ливана, дубы Башана (Северное Царство), корабли Таршиша (это какие-то трансокеанские лайнеры, как бы мы их назвали сегодня); Таршиш (Тартесс) – самая дальняя финикийская колония на юге Испании. Это те корабли, которые ходили туда через все Средиземное море. И дальше про идолов, которые все будут уничтожены: 

 Идолов своих серебряных, золотых своих идолов,

которых сделали, чтобы поклоняться,

Бросят кротам и мышам летучим,

Лишь бы спрятаться в расщелинах среди скал,

В трещинах среди тесов

От страха пред Господом, от сияния Его славы

Когда станет Он сотрясать землю.

 Это пророчество о некоем дне Господнем: когда все это произойдет, тогда будет разрушено и уничтожено язычество. Но мы точно не знаем, когда. Это, вполне вероятно, о конце света, о чем-то таком, что еще неизвестно, когда предстоит.

Характерная особенность пророческих книг – они выстраивают все не хронологически, а логически!

Только что Исайя говорил о жизни израильтян, иудеев в VIII веке, потом говорит о временах очень похожих на наши: когда все народы приходят к храмовой горе в Иерусалим, когда Иерусалим становится духовным центром мира, и тут же -  про пришествие Господа, когда всякое язычество будет уничтожено.

Но смысл движения один – не хронология, как у Нострадамуса (в каком году и что конкретно), не датировка, а смысл истории. Поэтому для Пророка события, разнесенные по тысячелетиям, оказываются в одной связке!

Обратимся к III-ей главе, в которой Исайя подробно говорит об Иерусалиме и Иудее:

Дам им юнцов в предводители, молокососы будут ими править,

Станут люди угнетать друг друга:

Один соплеменник – другого, юнец над стариком поглумиться

И над почтенным – презренный».

Правда, знакомая ситуация?!

Ухватится тогда человек за своего брата,

Что из того же отеческого дома:

Тебе есть что надеть,

Будь нам вождем, властвуй над этой разрухой.

Человека, у которого осталась приличная одежда, только за одно это изберут предводителем! Лихие 90-е, если хотите!

Предлагаются разные сценарии, которые Исайя даже не выстраивает в логическом порядке: и так бывает, и – так! Смотрите, выбирайте, что с вами будет, а я только подскажу, какой путь куда ведет!

И про женщин, помните, и у Амоса это было (всегда про них – отдельное слово и не потому, что они плохие, а потому, что все остальное больше про мужчин):

Сказал Господь: за то, что надменны дочери Сиона,

Ходят, задрав носы, глазами по сторонам стреляют,

Семенящей походкой выступают, да ножными браслетами позванивают (парад мод)

Обнажит Владыко темя дочерей Сиона,

Господь лбы им наголо обреет (знак позора и рабства, когда бреют лоб женщине, этот позор не закрыть ничем)

В этот день Господь отнимет украшения:

Браслеты, полумесяцы, повязки, серьги…

Шкатулки с умываниями, амулеты и для носа кольца…» 

Целый каталог товаров! Все это уже тогда было в большом ассортименте!

Вместо протираний будет смрад,

Вместо пояса – веревка, вместо роскошной прически – плешь

Вместо платья – дерюга, вместо наряда – мешковина …

В IV главе – продолжение этой истории:

В тот день ухватится семь женщин за одного мужчину и скажут:

Сами себя пропитаем, собственной одеждой обойдемся,

Лишь позволь носить твое имя, избавь нас от позора…

 Это такой антифеминизм, когда женщинам даже ничего не надо: даже нормальных обязанностей мужа по отношению к жене – всем ее обеспечить, только позволь быть причастной к твоему роду, иначе мы – никто!

И тут же ситуация разрухи, разорения, полный кошмар,  и  появляется росток надежды (слово росток, отрасль есть и в еврейском тексте – «цемах» - одно из тех слов, которые относят к Мессии – росток Господень): 

Явится в тот день росток Господень

Во всей красе и почете

И плоды земли в величии и славе для всех,

Кто в Израиле уцелеет…

 Росток – это то, что вырастает в картине всеобщего разрушения, тем более в древнем Израиле… И сегодня в той местности есть такое явление: если срубают дерево – у него остаются корни (например, олива) и из этих корней могут вырасти новые, молодые ростки, новый ствол. В Гефсиманском саду оливам 2000 лет, но оливы столько не живут! Не исключено, что там есть корни тех олив, которые были во времена Христа. Стволы уже другие, потому что на Ближнем Востоке бывает так: из засохшего пня вырастает два-три свежих молодых ростка. Это чудо! Казалось бы, дерево умерло, а вырастает новое дерево из этого же корня! Поэтому в этом смысле «росток Господень» - это то же самое. Остался корень в земле, остаток, и Господь выводит молодое, свежее дерево: зеленое, живущее! В языке того времени слово «росток», «отрасль» - название законного потомка, т.е. того, кто произрос на стволе. Когда есть царский дом, то у него есть свои побеги – ветви. Самая главная ветвь – тот самый росток, законный наследник царя – тот, кого выращивает Господь. Указание на особенного человека мы называем мессианским пророчеством (помазанник, избранник в древнееврейском «машиах»). 

Росток Господень явится во всей красе и почете,

Тогда оставшиеся на Сионе,

Сохранившиеся в Иерусалиме будут именоваться святыми

Все, кто записан среди живущих в Иерусалиме…

 Это очень важная тема для пророков – в древнем мире святость была скорее ритуальная: свято все, что связано с Храмом, священники – святые люди, но не по своим нравственным качествам, а по своей отделенности от прочего народа. Тогда Исайя говорит: Все в Иерусалиме будут святыми… То, что в Новом Завете будет называться «царственным священством»: не будет разделения, ты – святой, а ты – грешник, не смей входить сюда! В древности в Храме могли находиться только священники, простой народ перед Храмом топтался. Все будут святыми: каждый сможет зайти в Храм, «все, кто записан среди живущих в Иерусалиме», становятся в равной степени священниками – об этом идет здесь речь. Это пророчестве о царственном священстве, христианстве, где нет жестких барьеров, например, простому человеку можно есть то, что ест священник. 

Сотворит Господь над местностью Сиона,

Над всеми, кто там собрался облако, что стоять будет днем,

Дым и пламя, что стоять будет ночью

Покров для всего, что во славе…

 И такое странное пророчество: «Шатер – тень от дневного зноя, защита и убежище от дождей и ненастья…» Яркий образ славного будущего, в котором появится росток, и Господь посетит свой народ: «… В Иерусалиме будет облачный столп днем и огненный ночью…». Это уже было в истории Израиля: исход из Египта. Это, конечно, поэтический образ. Но это прекрасное будущее, в которое ведет Господь и, возможно, оно относится к «жизни будущего века». Мы точно не знаем… Но Исайя, как и другие пророки, предлагает альтернативу: человеку можно для себя выбрать определенный сценарий – правильный!

Далее мы обратимся к V главе – Евангельской, VI главе – о призвании Исайи и VII главе о пророчестве «Дева во чреве приимет…».

Вопросы.

Вопрос:  Вы сказали, что сложно говорить с невоцерковленными людьми о Христе вне контекста Ветхого Завета. А если человеку сказать, что когда-то предсказывали явление Христа, может быть, он по-другому посмотрит на этот вопрос, уверует?

Андрей Десницкий:  Все люди разные, у меня нет универсального рецепта. Если бы это работало, то все иудеи давно бы обратились. Они же Книгу Исайи читают не меньше нашего и, более того, на языке оригинала, но не обращаются. В чем особенность этих пророчеств: в них нигде и никогда нет конкретики, которая позволяет сказать: вот видите, здесь сказано, что где-то в районе 1-го года нашей эры в городе Вифлееме родится у Девы Марии Сын, там есть намеки: есть намек и на Вифлеем. Но их можно толковать по-разному, в этом-то и особенность пророчеств. Таким образом, когда мы сегодня говорим, что это мессианское пророчество, я не случайно использую этот термин «мессианское» - это характеристика пророчества - оно означает, что здесь дается намек на Мессию, на некоего особенного человека - царя, избранника, который когда-то придет. Узнать Мессию в том, кто пришел, не так-то просто, и мы в Евангелиях это читаем, хотя там постоянно даются ссылки на пророчества. Для евангелистов, особенно для Матфея, это невероятно важно. Они все основные события из жизни Христа привязывают к пророчествам. И когда Иоанн Креститель посылает ко Христу спросить: «Ты ли это?», Он говорит: «Посмотри пророчества - слепые прозревают, хромые ходят. Ты пророчества знаешь, подумай». Но Он не говорит, что вот было же в такой-то главе, в таком-то стихе, в таком-то месте предсказано, что это буду именно я.  Христос говорит: «Ты сам подумай, сам сделай свой выбор: я даю подсказку, я даю намек». И это очень важно, потому что иногда пророчества понимаются буквально: как расписание автобусов, точно написанное, когда какой автобус приедет, по какому маршруту поедет. Нет, это скорее загадка, которая позволяет задуматься, но она позволяет сделать и другой вывод, что до сих пор делается, и мы, наверное, потом будем об этом говорить: что те же самые мессианские пророчества иудеи прочитывают как пророчества о будущем еврейского народа в целом, такое коллективное мессианство. И нельзя сказать, что они абсолютно не правы, потому что Мессия - это такая высшая точка, это воплощение главного, для чего нужен израильский народ – это явление Бога в земной истории. И народ, в каком-то смысле, тоже мессианский, но другое дело, что он до этого не дотягивает, как и любой земной народ, как любой человек. Но его роль в истории примерно такая же, в некотором смысле и до известной степени. А Мессия - это как бы воплощение израильского народа – наиболее полное, чистое, конечное. Точно так же, как мы читаем в Послании к евреям, что жертвоприношение Христа - это наиболее полное чистое жертвоприношение из всех, которые были, а ветхозаветные служат его прообразом. Поэтому пророчества кому-то помогают, а кому-то и нет. Безусловно, есть те, кто в пророчествах находит Христа, а есть те, которые не находят.

Вопрос: Что Вы можете сказать по поводу авторства: говорят, что несколько человек были авторами?

Андрей Десницкий: Мы еще до этого не дошли. Это отдельная тема, мне бы не хотелось сейчас в нее углубляться. Когда мы дойдем до сороковой главы, тогда я об этом обязательно скажу.

Вопрос: Чем объясняется то, что род ведется по женской линии, у евреев особенно?

Андрей Десницкий:  В современном иудаизме считается, что евреем или иудеем, что для них одно и тоже, считается человек, у которого мать еврейка. Это возникло по одной простой причине – судьба у еврейского народа была трудная, как вы знаете. Очень часто было непонятно, кто отец ребенка, и ребенок мог воспитываться где угодно, но кто мать ребенка - всегда известно. Опять же, отец мог погибнуть, исчезнуть, все что угодно могло произойти, но, как правило, мать с ребенком остается. Поэтому в ситуации народа в рассеянии, народа, который нередко подвергается насилию, в ситуации, когда отец часто мог погибнуть, ребенок, как правило, наследует ту культуру и религию, которая есть у его мамы, потому что мама, в подавляющем большинстве случаев, с ним остается. Это практическое правило, позволяющее понять, что отец неизвестно кто, а мать – еврейка. Значит ребенок, скорее всего, вырос в еврейской культуре, и, по крайней мере, у него есть еврейские корни. А в обратной ситуации - отец еврей, но непонятно где он существует, и вообще он ли это был, а мама у него какой-то другой национальности, ну и какой же он еврей?! Это чисто практическая вещь, никакого матриархата в Ветхом Завете нет и близко. Если вы посмотрите любую родословную, любую генеалогию что в Ветхом, что в Новом завете, она идет только по мужской линии - исключительно. И вообще, это патриархальное общество - это не особенность Израиля, это весь древний Ближний Восток. И до сих пор мы носим отчество, и каждый человек, в том числе женщина, определяется по отцу, а не по матери. И тогда было так: женщина в социальном плане была чьей-то дочерью, потом чьей-то женой, если не повезло, то чьей-то вдовой, но сама по себе, она социально как бы, не существовала. Другой вопрос, что Ветхий Завет дает женщине огромные права: Книга Руфи, например, это ясно показывает - женщина владеет землей, хотя у нее муж умер, женщина самостоятельно устраивает свою судьбу, выходит замуж за кого она хочет, если тот согласится. Для древнего Ближнего Востока это революционные вещи. Ведь, как правило, женщина сама ничего не решает. Это есть и в исторических книгах: дочери наследуют, наравне с братьями, но не во всех случаях, это, скорее, исключительная ситуация. Поэтому женщины хватаются за мужчин, им нужно социальное положение. Это ситуация разоренной страны, где разрушены социальные связи и есть мужчина из какого-то рода, им нужно как-то зацепиться, «прописка им нужна московская», дальше они сами заработают, но им нужна «московская прописка», вот мужчина эту прописку дает.

Реплика: А в Испании отчество по матери, у писателя Маркеса – отчество по матери

Андрей Десницкий: Не знаю, может быть. В мире есть матриархальные общества, наверное, и в древности были, наверное, и сейчас есть, но я об этом просто ничего не знаю. Ветхий и Новый Завет, древний Ближний Восток – исключительно патриархальные общества, где социальное положение человека, его происхождение, только по мужской линии. Но еще раз говорю, что Ветхий Завет дает огромные права женщине, и вообще признает ее человеком, что отнюдь не для всех древних ближневосточных культур характерно.

Вопрос: Почему такое суровое отношение к женщине, не за разврат какой-то, просто за взоры, за украшения?

Андрей Десницкий: В данном случае, я думаю, что здесь такая сатирическая картинка: «а почему это у них столько украшений, и почему это они так себя ведут?!» Цитирую: «Ходят высоко задрав носы, глазами по сторонам стреляют, семенящей походкой выступают, да ножными браслетами позванивают».

Реплика: То есть ничего такого не делают.

Андрей Десницкий: Нет, я думаю, что все же намек, что они делают, может быть, я не прав, но вряд ли только за походку. Как и у нас: часто встречают по одежке, и часто о женщинах делают  поспешные и несправедливые умозаключения, глядя на то, как они одеты, как себя ведут.