Книга пророка Исайи.

Беседа третья.

Крайне важно для пророков то, что  

до сих пор нам  бывает трудно

понять: что на самом деле, когда во

время литургии произносится "О всех

и за вся", – это правда так.

Действительно, судьба всего

человечества в наших руках, как ни

cтранно это звучит. Мы имеем дело с

чем-то таким, что, с одной стороны,

да, временное, культурно

обусловленное, национально

обусловленное…  А с другой стороны

– это про то, как Господь уничтожит

покрывало, которое легло на все

народы.

Андрей Десницкий:  Я хотел бы почитать сегодня небольшие отрывки из глав с 14-й по 39-ю. Это самая первая часть Книги Исайи, относительно которой нет никаких сомнений, кто ее написал – иерусалимский пророк VIII века до н.э. И мы не будем читать всего, потому что книга огромная, и можно очень долго и подробно все разбирать. Мне бы хотелось обратить внимание на несколько отрывков, которые, может быть, известны лучше других, и по которым мы видим, как эта книга устроена, и что говорит нам сегодня.

Вот 14-я глава Книги Исайи – она говорит, например, согласно некоторым, о Владимире Ильиче Ленине. Прежде, чем вы отвергнете такую трактовку, давайте немножко прочитаем. Я напомню: я читаю свой перевод, он есть на моем сайте и на сайте http://thankyou.ru/, где можно бесплатно скачивать разные тексты.

Так вот, 14-я глава говорит о некоем времени освобождения. Как всегда, мы точно не знаем, что имеется в виду. Как всегда, у пророков не сочетаются ближайший исторический контекст (то есть, что-то сейчас произойдет очень скоро) и дальняя эсхатологическая перспектива (то есть, в самом конце времен). Одновременно может быть и прогноз на следующий месяц, и разговор о конце времен. И очень трудно провести границу. И вот в 14-й главе, в частности, пророк говорит:

В тот день даст вам Господь покой

от скорбей, печалей и трудов,

которыми вас изнуряли.

О вавилонском царе с насмешкой скажешь:

– Вот и сгинул угнетатель – где вся его ярость?

Сокрушил Господь посох нечестивых,

преломил скипетр владык,

что без устали буйствовал,

чужие страны поражая,

ярился, народы покоряя,

преследовал их без передышки.

Вся земля теперь в тишине и покое,

и только крик радости слышен!

Ну, понятно, жестокий вавилонский царь, это еще не тот, который разрушит Иерусалим. Но Вавилон – это страна с долгой историей, соответственно были периоды взлета и падения — это один из моментов взлета еще старой Вавилонской империи. И здесь говорится о том, как этот жестокий правитель, который поражал чужие страны, преследуя без передышки, – он сгинет, и все будут радоваться. Все понятно, такой очень исторический четкий контекст.

Кипарисы и ливанские кедры ликуют:

«Сгинул ты, и никто рубить нас не будет!»

Ну, понятно, что при великих империях начинаются всякие великие строительства, для этого рубят всякие ценные деревья, кипарисы, особенно кедры ливанские, огромные и очень ценные. Но это, безусловно, не только про деревья – это вообще про этот мир. То есть, одновременно вовлечены и человек, и даже природа. Вот как в Советском Союзе одновременно и реки поворачивали, и людей сажали, да?  И в библейском понимании это тоже что-то тесно связанное. Даже не скажешь, то ли здесь деревья – образ людей, то ли это  природа, солидарная с человеком, которая одинаково с людьми страдает, от этой несправедливости, от этой жестокой империи.

Нижний мир, Шеол, оживился, приметив тебя...

Мы наверняка уже говорили, что Шеол – это мир мертвых. Его часто переводят как «преисподняя» или «ад». Но у нас преисподняя или ад – это место, куда отправляют (в таком народном сознании) плохих людей после смерти. Хороших — в рай, плохих — в ад. Для древних евреев это, конечно, просто место, куда попадают все. Здесь можно провести богословское объяснение, что до искупления – нет никакого рая и так далее. Но они не думали об этом как о плохом выборе. Они думали об этом просто как о месте, куда все пойдут.

Нижний мир, Шеол, оживился, приметив тебя:

чтобы встретить тебя при входе,

тени всех земных владык пробудил,

царей всех народов с их тронов поднял.

Все они будут тебе говорить:

«Вот и ты обессилел, как мы,

и ты уподобился нам».

Такая торжественная встреча, когда все предшествующие цари собираются и с некоторым даже злорадством, как здесь это описано, встречают великого нового правителя, который думал их всех превзойти, но оказался в конечном счете там же.

Великолепие твое в Шеол низведено,

и музыка твоих арф;

черви – вот теперь постель твоя,

личинки – покрывало твое.

А дальше слова, которые все наверняка знают:

Как низвергся ты с небес,

утренняя звезда, сын зари!

Ну, или в славянском переводе – денница. И мы прекрасно помним, что эти слова в Новом Завете относят к сатане – противнику Бога, который еще до всей земной истории был низвергнут с небес.

Отец Алексий: Кстати, это единственное место, которое каким-то образом подтверждает предание о войне духов и небесных сил, о которой мы знаем из Закона Божия, – откуда произошло зло, как появился сатана и т.д. и т.п. Заметьте, Священное Писание описывает эту историю через много-много веков после того, как уже еврейский народ имеет и Храм,  и богослужение, и заповеди. До этого момента Священное Писание вообще обходит молчанием существование или появление на свет сатаны. Сатана появляется как герой, уже личностный, в диалоге с Богом в Книге Иова, о которой мы с вами говорили. Но история его происхождения совершенно неизвестна. Священное Писание вообще нигде об этом ничего не говорит. Та история, которая потом так популяризируется в целую повесть об изгнании сатаны, о битве Михаила и его ангелов с Денницей и его бесовской силой, только в таком виде впервые и появляется в 14 главе, если я не ошибаюсь.

А.Д.:  Более того, я бы хотел сказать, что мы даже точно не знаем, про кого это. Даже если смотреть на ближайший исторический контекст,  это вавилонский царь, которого «приветствуют» другие, бывшие до него цари в этом самом мире мертвых. Это они ему говорят: «Вот и ты обессилел, как мы, и ты уподобился нам», они явно раньше него там оказались. То есть, это  или сатана – извечный враг Бога и человеческого рода, который еще до сотворения человека оказался низвержен, или это один из царей, который в длинной-длинной череде царей был на тот момент последним, и они его встречают. Но подождем с конечными выводами.

А почему, кстати, утренняя звезда или денница? Это, собственно говоря, Венера, которая, во-первых, очень яркая звезда, а во-вторых, у нее всегда особое значение. Вот и наше нынешнее название – это имя одной из главных богинь римского пантеона. Тогда тоже этот небесный объект считался одним из главных духов, который правит в этом мире (в языческой конечно концепции) и, соответственно, этот царь себя видел такой  звездой-светилом. Итак:

Как низвергся ты с небес,

утренняя звезда, сын зари!

Попиравший народы – повержен в прах.

А ты в сердце своем говорил: «Поднимусь на небеса,

выше Божьих звезд вознесу свой трон,

воссяду на Горе Совета,

на дальней Северной Горе;

поднимусь в заоблачную высь,

сравняюсь со Всевышним!»

Здесь, конечно, присутствуют образы, очень хорошо известные нам из языческой поэзии тех времен и тех стран. Например, из угаритской мифологии: это языческий народ немножко старше Израиля и их сосед, он к северу от них жил. Где действительно Гора Совета или гора Цафон. Это место, где собираются боги, и где они обсуждают свои дела. И вот один из них в угаритском эпосе – это Балу, Ваал библейский. Он действительно становится главным среди этих  богов, он ставит там свой трон, престол и начинает ими командовать... И это все очень хорошо понятно. Это практически программа вавилонского царя (и вообще нормального языческого царя той эпохи), он действительно так говорил. Может быть, не в таких выражениях, но он прекрасно понимал, о чем идет речь. То есть, казалось бы, тоже очень конкретный исторический контекст.

И все же ты низвергнут в Шеол,

в самую глубину преисподней!

Кто посмотрит на тебя –

с изумлением заметит:

«Он ли это землю сотрясал

и царства ниспровергал?

Он ли мир в пустыню обращал,

города разорял,

пленников домой не отпускал?»

Цари всех народов почивают во славе,

каждый – в усыпальнице своей;

а ты без гробницы брошен,

словно ветвь гнилая…

В мавзолей на Красной площади. Я - совершенно всерьез - видел, как эти слова относят к Владимиру Ильичу Ленину...

Отец Алексий: Вавилонской архитектуры ведь мавзолей, совершенно очевидно.

А.Д.: ...который землю сотрясал и царства ниспровергал, мир в пустыню обращал, города разорял, пленников домой не отпускал… Все это он делал. И в отличие от царей народов, которые лежат каждый в своей усыпальнице, он брошен лежать без гробницы на поверхности земли. Или под поверхностью. Ну, короче говоря, не погребен он до сих пор. Так кто же здесь имеется в виду? Сатана? Конкретный вавилонский царь, который был убит и брошен где-то в поле? Действительно, такие истории случались периодически, сейчас я не буду называть и сам, честно сказать, не помню, какой из царей был так убит...

Отец Алексий: Многие, наверное.

А.Д.: … нечастая история, но происходила несколько раз. Так вот, дальше читаем:

Цари всех народов почивают во славе,

каждый – в усыпальнице своей;

а ты без гробницы брошен,

словно ветвь гнилая,

тебя убитые покрывают,

те, кого мечом сразили,

кто опускается в каменную глубь.

Тоже на мавзолей похоже.

Ты – труп, попираемый людьми.

Вожди советские на мавзолее встают.

Не быть тебе похороненным среди прочих,

потому что ты собственную землю разорял

и собственный народ убивал.

Отец Алексий:  Так что ж теперь, Ленина не похоронят никогда?

А.Д.:  Если относить к Ленину, то нет. Смотрите, вершина обличения: ладно другие царства, но – ты собственный народ и собственную землю губил. Это уже такое злодейство, за которое даже погребения человек лишается. И вряд ли это можно сказать про сатану, что он собственную землю разорял и собственный народ убивал. Ну, может быть, в каком-то переносном смысле, у него с ангелами были какие-то были войны, но уж очень по-человечески это все, да?  И вот это особенность пророческой речи. Пророк всегда говорит одновременно о нескольких вещах. И вавилонский царь, который действительно все это делал не хуже Владимира Ильича, и который остался точно так же без погребения.

Отец Алексий:  Хуже.

А.Д.:  А, может, и хуже. А почему не про Гитлера, которого тоже не похоронили по–человечески? А почему не про каких-то еще великих злодеев, с которыми подобные вещи происходили? Они все действовали более-менее по этой схеме и вполне естественно…

О.Алексий:  Как Исайя писал: «Злодеи злодействуют злодейски». Это у него замечательно...

А.Д.:  ...и вполне естественно сказать, что за всем этим стоит некий архетип, что эти люди не случайным образом так поступают, что это не какие-то совпадения. Это действительно некоторая единая злая воля, которая заставляет их подобным образом поступать. И возможно, это действительно некая сила, гораздо большая, чем человек, которая только проявляется в человеке.  То есть, смотрите: я хочу сказать, что это действительно о сатане. Это действительно о вавилонском царе, о Ленине, Гитлере, о ком-то еще, кто делают подобные вещи, будучи орудиями сатаны. Но у пророка это все вместе. И что конкретно имел в виду Исайя, когда он это говорил? Может быть, только ближайший исторический контекст – вавилонского царя. Может быть, он стремился немножко обобщить и сказать, что вот, вообще такие правители бывают. Может быть, он имел в виду того злого духа, которого мы сегодня называем сатаной. Я не знаю точно. Текст позволяет это все так воспринять. Текст открыт каким-то, может быть, новым интерпретациям. Но не в силу совпадения внешних деталей, а в силу того, что внутренний смысл этих событий примерно одинаков. И дальше кстати:

Вовек потомства злодеев не помянут!

Ведите на заклание сыновей,

сгинут они в нечестии своих отцов!

Ну, пожалуйста: 37-й год, когда людей, рожденных этой революцией, вели на заклание, и они сгинули.

Не подняться им, не завладеть миром,

не наполнить городами круг земель.

Мировая революция не случилась, да? Не случилось мирового господства ни у Гитлера, ни у Сталина.

Я Сам поднимусь против них! –

вот пророчество Господа Воинств –

сотру навек имя Вавилона…

Да, то есть, все-таки это про Вавилон. Периодически нам пророк про это напоминает.

…истреблю его остаток, потомство, наследство.

Вот пророчество Господа Воинств.

Будут впредь обитать там ежи,

будет расти тростник у воды –

истреблю, дочиста вымету метлой!

Вот пророчество Господа Воинств.

И действительно так. Вавилон был разрушен еще в древности. Собственно говоря, археологи раскопали его уже в наши дни, и сейчас он находится на территории Ирака. Но как город Вавилон прекратил существование. Остались Дамаск, Иерусалим, многие другие города, те, которые упомянуты в Библии, многие даже под нынешними именами. Равва Аммонитская — это Раббат Аммон или нынешний город Амман, столица Иордании. Это все те же города, на тех же местах. Ну, конечно, поколения сменяются, народы приходят и уходят. Но живут примерно те же народы... Вавилон был уничтожен полностью. И вот особенность пророческой книги (здесь еще раз вам скажу): она говорит одновременно про всех. Это, если хотите, такой архетип, такая модель, которая позволяет нам о многих вещах одновременно заговорить, и которая позволяет примерять происходящее вокруг нас к этим событиям. Не надо страдать таким хронологическим провинциализмом, и говорить, что Исайя про нас пророчествовал. Не надо искать в этой книжке Путина, Навального, Ходорковского, еще там каких-то персонажей новейшей истории. Смешно думать, что три тысячи лет назад Господь заранее нам про наши нынешние дела все рассказал. Но в любых значимых событиях нашей истории мы можем найти нечто похожее и увидеть смысл этих событий, потому что они повторяются, и, действительно, нет ничего нового под солнцем.

Следующий отрывок, который я бы хотел предложить, из 21 главы.

Возвещено о Думе.

ДумА – это не о Думе нашей, это город или местность, точнее сказать, в Идуме.

кричат мне с Сеира:

Сеир – это другое название Идума.

«Стражник! Который час ночи?

Стражник! Который час ночи?»

Отвечает стражник:

«Уже светает, но еще ночь.

Захотите еще спросить –

возвращайтесь, спрашивайте».

Странное пророчество о соседнем народе, который, с одной стороны, родственный, близкий, а с другой стороны – с ним всегда соперничество. И похоже на загадку, которая требует какого-то своего ответа. Мы очень много видим и, в том числе, в этой же 21-й главе пророчеств, о других народах, которые либо обличают их, либо грозят какими-то бедами, либо к чему-то их призывают. Вот дальше возвещено об Аравии. Еще один народ, хотя подальше, но тоже знакомый.

Возвещено об Аравии.

Переночуйте в лесу аравийском,

деданские караваны!

Вы, кто живет на земле Теймы,

жаждущему воды подайте,

голодного хлебом встречайте –

ведь они от меча бежали,

от обнаженного меча, натянутого лука,

от военных бедствий.

Вот ясный призыв принимать беженцев, да? И относиться к ним хорошо.

А что же здесь говорится об этом стражнике? «Стражник! Который час ночи… Уже светает, но еще ночь. Захотите спросить – обращайтесь…» Я не уверен, но мне кажется, что это в каком-то смысле  пророчество о роли израильского народа среди окрестных народов. Да, они воют периодически, друг друга захватывают, обижают или потом освобождаются от власти друг друга, но при этом все-таки есть какая-то очень серьезная миссия у этого израильского народа среди окрестных и родственных ему народов. И «кричат мне с Сеира» - это как вот те соседи, которые на этой сеирской, думской земле, совсем близко. Они крикнут, и я это услышу… Да? И кричат мне: «Стражник! Который час ночи?». Израильский народ – это тот самый стражник. Это, конечно, очень практический образ, очень конкретный. Тогда, как и сегодня, есть всякие милицейские и полицейские патрули, а тогда были стражники, которые по ночам ходили, охраняли город, следили, чтобы никто не грабил, не убивал. Опять-таки, часов не было. Если кто-то проснулся и не знает, пора ли вставать,  он кричит и спрашивает стражника. И стражник отвечает.

Отец Алексий:  Нет, они еще и возвещали время. Каждую стражу они возвещали новую часть ночи.

А.Д.: Да, то есть, это такой вполне конкретный бытовой образ. «Служба точного времени» у нас сегодня это называется. А с другой стороны, вот этот стражник – это израильский народ, который ходит в этих потемках и, может быть, он ничем сильно от других народов не отличается. Но у него есть свое служение. Он стражник в этой ночи.

Отец Алексий:  И он знает, когда наступит заря.

А.Д.:  Вот! И он говорит, что уже светает, но еще ночь. Наверное, все знают прекрасно это состояние, когда солнца еще нет.

О. Алексий:  Интересно, что у апостола Павла в его Посланиях вдруг пробивается такая же тональность, – что наступает рассвет, готовьтесь.

А.Д.:  Да, вот когда перед самым рассветом светлеет край неба, даже розовеет, это может увидеть только человек на улице. В доме, особенно сейчас зимой, просыпаешься и не знаешь, сейчас пять утра или уже десять. Потому что все равно темно и сыро.

Отец Алексий:  Только таджик скребет под окнами, и понимаешь, что уже утро. И он, как стражник, возвещает нам...

А.Д.:  И вот этот израильский народ, может быть, ничем не лучше того идумского народа, который сидит в своем доме и ничего не видит сквозь окошечко… Окошечки-то у них были крохотные, чтобы воры не залезли. И в них немного света. Но ему открыта линия горизонта. В городе, конечно, особенно горизонта не видно, но открыто небо, открыт тот краешек неба, который уже светлеет, который уже покрывается отсветом солнца. И об этом он и говорит: «Захотите еще спросить, возвращайтесь, спрашивайте!» То есть, вот роль израильского народа среди окрестных народов.

И почему только израильского? Это роль Церкви, роль вообще человека, который верит в Бога. Не ходить, не ломиться в дома с колотушкой и кричать: «Сейчас проверю, кто как тут себя ведет, кто с кем спит, какие ценности у кого!» Ни в коем случае! А это роль стражника, который отвечает на вопрос и говорит: «Захотите еще спросить – спрашивайте». «Уже светает, но еще ночь». Очень поэтический образ. Может быть, я не совсем правильно его истолковал, не знаю. Но мне очень дорого вот именно такое его понимание.

В 25-й главе – пророчество, которое тоже часто вспоминают, и где тоже мы видим такую двойную перспективу. С одной стороны, это конкретный исторический разговор о каких-то событиях, а с другой стороны, это разговор  о чем-то самом главном и вечном.

Господи, Ты – мой Бог,

и я восхвалю Тебя,

и возвеличу имя Твое,

ибо Ты творишь чудеса,

которые издревле замыслил –

воистину так!

Город Ты обратил в руины,

обнесенный стеной – в груду камней,

не жить в нем иноплеменникам,

не отстроиться ему вовеки!

Так что почтят Тебя могучие народы,

города угнетателей устрашатся Тебя.

Даже неизвестно про какой это город, просто про один из этих городов, которые были разрушены. И тут же…

Бедному Ты – убежище,

нищему – защита от бури и тень от зноя,

так что ярость угнетателей

разобьется, как ветер о стену.

И как засуху в земле изнуренной

ты укротил иноплеменный гомон –

как засуху, облаком накрыл,

и песни угнетателей стихли.

Такие очень цветистые образы. Этот иноплеменный гомон, да? Вражеское войско, которое бубнит непонятно что. И облаком накрывает Он засуху - тоже для человека Ближнего Востока прекрасно понятный образ. Там засуха, нет дождя, и, наконец, приходит облако и  дает тень. И значит, скоро дождь начнется. И это предельно конкретный образ разрушенного города, в котором какие-то бедняки наконец получают свободу. То же самое мы читали про вавилонского царя. И вдруг на этой горе — на какой? На Сионской, может быть, или на какой-то горе, которая вообще относится, возможно, не к нашему миру, а к какому-то иному, лучшему, на этой горе…

На этой горе Господь Воинств устроит

пир для всех народов – лучшие мяса и вина,

пир с роскошными яствами и отборными винами.

Тоже очень конкретный образ, да? Люди не всегда досыта ели.

На этой горе Он уничтожит покрывало,

что легло на все народы,

все племена накрыло:

Он навеки смерть уничтожит,

и сотрет слезу с каждой щеки,

удалит поношение от Своего народа –

по всей земле.

Вот удивительные слова, да? С одной стороны, очень конкретный образ разрушенного города, бедняков, которые там жмутся. Но вот среди засухи их накрыло облако, им накрыли роскошный стол, их накормили вкусно. «И удалит поношение от Своего народа». В пророческих Книгах все время этот образ Израиля, как именно своего народа для Бога. И тут же среди всей этой конкретики, такой большой национальной исключительности: «Он уничтожит покрывало, что легло на все народы... Навеки смерть уничтожит».

Удивительное для пророка соответствие судьбы Израиля, судьбы каких-то конкретных бедняков, нищих, – а Исайя много о них говорит, бедняки Господни – и судьбы всего человечества. Ему недостаточно сказать: «Вот, мы тут великий народ...» Это же еще Ветхий Завет, это же еще религия одного народа. Это еще круг, очень узко ограниченный физическим, племенным родством. Там - до седьмого колена «не войдет моавитянин и аммонитянин в общину Всевышнего». Хотя входили: прабабка царя Давида, Руфь, вошла. Но все равно это очень националистическая, казалось бы, религия. И вместе с тем – это всегда судьба человечества.

Вот то, что крайне важно для пророков. И до сих пор нам  бывает трудно понять,  что на самом деле, когда во время литургии произносится: «О всех и за вся», – это правда так. Действительно, судьба всего человечества в наших руках, как ни странно это звучит. Мы имеем дело с чем-то таким, что, с одной стороны, да, временное, культурно обусловленное, национально обусловленное, если хотите,  какое угодно, конкретика эта. А с другой стороны – это про то, как Господь уничтожит покрывало, которое легло на все народы.

Вот, возвращаясь опять к теме «Литургии смерти». Как раз Шмеман в этом смысле продолжает линию Исайи. Не он один, конечно, и между ними двумя еще множество совершенно иных имен. Но вот это мне тоже кажется невероятно важным, то есть, еще в Ветхом Завете есть весь этот универсализм, все это ощущение человечества как единого целого, как одной семьи, где Израиль — это такой старший сын, но он один из братьев. И вот притча  о блудном сыне — эта притча тоже ведь об Израиле, об израильском народе, который может превозноситься, говорить вот об этих язычниках: «Они тебя оставили, Отец, это твои сыновья, но не мои братья». Но его роль как раз в том, чтобы быть вот этим старшим сыном и принимать к себе тех, кто приходит к нему.

Но тут же давайте не будем думать, что Исаия всегда на этой высоте богословия задерживается, и что он не разделяет представлений своего времени. Разделяет.

Рука Господня пребудет на этой горе,

а Моав он будет попирать,

как попирают глину с соломой.

И тут же другое предсказание для соседнего народа:

Господь унизит всю гордость его,

как бы ни были ловки его руки!

Могучие башни его обрушит,

повергнет наземь стены,

и будут в пыли валяться.

То есть, это очень далеко от толерантности, в плохом смысле этого слова. (Это как кто-то перевел неправильно фразу, произнесенную на одном из иностранных языков из выступления некого политического деятеля, и перевод получился такой: «Вся Европа должна стать нашим общим домом терпимости»). Этого «общего дома терпимости» у Исайи точно нет. Это одновременно война — и война, которая может принимать очень жесткие формы: разрушенные башни, разрушенные города. Ведь это пророчество об уничтожении смерти, оно обрамлено пророчествами о разрушении городов, об обрушении башен. Это не значит, что все хорошо и будет замечательно, что все прямо, как есть, останется, только никто не будет болеть, умирать, мучиться, да? Будет что-то очень тяжелое, страшное, воинственное, но конечная победа – за Богом. В конце концов, это покрывало уйдет ото всех народов...

Как можно было бы сказать? «Да, мы всех победим, всех разобьем, мы такой крутой народ, замечательный...» Нет, он этого не говорит. Как можно было бы сказать? «Мир-дружба-жевачка, мы всех принимаем, мы всех любим, мы никого не трогаем, мы со всеми согласны...» И этого он не говорит. А это вот именно такое антиномическое напряжение, когда Израиль — это постоянно осажденный город, это постоянно башни в осаде, а зачастую, наоборот, и нападающий, тот, кто осаждает чужие царства, разрушает другие города. А с другой стороны, он это делает не ради своего национального величества, а ради всего человечества. То есть, это такая борьба, для которой главное не национальные цели, не государственные цели, и даже не религиозные. Это какая-то война для Господа. Я понимаю, что в истории и Книга Иисуса Навина была, и многое иное вплоть до самых последних времен, но идеал Ветхого Завета очень сложен в этом смысле.

Давайте прочитаем еще небольшой кусочек из 27-й главы, он просто очень подходит сюда. Всюду говорится про «День Господень»,  это обычная тема для пророков, и у Исайи тоже. И тут странная такая фраза:

В тот день поразит Господь Своим мечом –

великим, ужасным и могучим –

Левиафана, летучего змея,

Левиафана, извивающегося змея,

убьет Он чудище морское.

И дальше продолжает:

Пойте в тот день о любимом винограднике!

Я, Господь, его стерегу,

вовремя его поливаю,

чтобы никто его не коснулся –

день и ночь охраняю.

Но что такое виноградник для Исайи, мы уже знаем. Мы читали пятую главу: виноградник Господа — это Израиль, Иудея, и, конечно, это здесь тоже ясно говорится. А кто такой Левиафан? А вот мы не знаем, кстати, кто такой Левиафан.

В Псалмах есть место, по-славянски там очень смешно звучит: «Его же сотвори ругатися ему». Но на самом деле, не «ругатися», а «его же сотвори, чтобы играть ему». То есть Левиафан – это какое-то очень странное существо, и мы видели его в Книге Иова. Это морской могучий змей.

Море — это стихия хаоса,  неподвластная человеку. То ли это тот же самый Сатана, и есть такое мнение, что и в Книге Иова он так называется. И очень похоже, что и здесь. Что он сотворен Богом действительно для какого-то благого дела: чтобы ему веселиться, чтобы играть этому Левиафану, как киты в море играют очень красиво. Но он восстал против Господа, он пошел против Него войной, и тогда Господь его поразит и убьет, — можно так это понять.

Можно понять Левиафана как языческую стихию, как враждебную силу, и действительно, Левиафан — это чудище (ну какой-то морской дракон), которое встречается и в угаритских мифах и преданиях. Там его убивает Балу, главный угаритский бог, главный герой, точнее сказать, угаритского эпоса.

Мы даже не знаем, кто это, но здесь тоже – тема войны, которая одновременно приводит к какому-то очень правильному миру, да? Вот смерть этого морского чудища, которого Господь поражает, – это то же самое, что виноградник, который Он стережет. То есть, это  поэтические образы, которые дают нам представление о Боге как о воителе, как о Творце этого мира и как о Том, кто хранит Свой народ.

Ну что ж, наверное, надо оставить время для вопросов, но мне еще хочется сказать последнее. 39-я глава, на которой заканчивается историческая часть Исайи, VIII века. Мы дальше будем говорить, если получится, о том, что идет после 39-й главы. Там история царя Хизкии, который заболел, выздоровел, а потом к нему пришли посланники вавилонского царя Меродах-Баладана — такое вот еврейское начертание вавилонского имени, – и царь показывает (здесь совершенно конкретный исторический эпизод) свою сокровищницу, и Исайя спрашивает царя: «А что они видели в твоем дворце, твои послы?» Хизекия ответил: «Они видели все, что только есть в моем дворце! Среди моих сокровищ не осталось ничего такого, чего бы я им не показал». Вот царь с его земным величием — очень небольшой царёк по меркам того времени,  по сравнению с вавилонским царем, он просто никто.

«Тогда Исайя сказал Хизкии: - Выслушай слово Господа  Воинств!  Грядут дни, когда все, что только есть в твоем дворце, и что накопили твои предки до сего дня, будет унесено в Вавилон, ничего не останется! Так говорит Господь.  А из числа твоих потомков, которые произойдут от тебя, будут брать евнухов для дворца вавилонского царя».

Евнух — это придворный слуга, который кастрирован, чтобы его можно было пускать к царским женам. Вот такое жуткое пророчество:  «Ты строил, строил, строил, ты создавал свое маленькое, но гордое царство, и настанет время, когда ничего этого не будет, даже твои потомки станут кастратами». Для мужчины того времени, для царя, это ужасная новость, конечно. Хизкия ответил на это Исайи: «Во благо то слово Господне, которое ты мне передал!» Ничего себе «во благо»! И добавил: «По крайней мере, в мои дни будут мир и спокойствие».

Помните эту замечательную фразу Людовика: «После нас хоть потоп»? Вот это уже есть в Ветхом Завете: «Ффух, при мне-то этого ничего не будет. Дальше там все разорят, разрушат, заберут, уведут в плен, убьют, - но при мне все будет хорошо».

При этом Хизкия — это один из лучших царей Южного Царства Иудейского, в отличие от многих-многих других, которые были действительно язычниками, которые отвращались от Господа. Хизкия — очень хороший царь на фоне всех остальных, но все равно – эта земная ограниченность. Так и видишь этот диалог пророка, который мыслит категориями человечества и вообще всей истории  от сотворения мира до конца времен, и царя, который, казалось бы, во главе народа, своего государства, и который мыслит категориями ну при мне будет все хорош.

Отец Алексий: Ну, а что, нельзя похвалиться что ли?

А.Д.: Да можно, можно...

Отец Алексий: На самом деле, есть такое святоотеческое выражение: «Не показывай вавилонянам сокровищ своей души». Вот, между прочим, он им показал, похвалился, а они — ага!

А.Д.: Записали.

Отец Алексий: Записали, пришли и разграбили.

А.Д.: Не сразу — прошло еще немало времени...

Отец Алексий: И тем не менее, запомнили: есть чем поживиться. Вы понимаете? Это  образ  из области жизни духовной: никогда не хвались своими дарованиями, никогда не обнажай, не раскрывай себя... Храни Божественные Дары, храни Благодать Духа Святаго, которые тебе дарованы. Не распыляйся: украдут. Так что в этом смысле есть еще такой духовный урок, который святые отцы извлекли, скажем, из этого отрывка Исайи.

А.Д.: Как произошло дальше все с Вавилоном, в книге Исайи не описано. 40-я глава начинается совершенно другой историей, о которой мы, может быть, тогда поговорим в следующий раз.

Отец Алексий: Спасибо большое. Ваши вопросы, пожалуйста.

–Вопрос не по этому тексту, а общий. Он родился из нашего изучения Псалтири. Что подразумевается под образом единорога? По-моему, в 21-м псалме. Кто это вообще? О чем это?

А.Д.: Хороший вопрос. Это не единорог. Дело в том, что у нас всегда проблема перевода. В еврейском языке там стоит слово рэ`эм, и, судя по всему, оно обозначает дикого быка. Почему мы знаем, что не единорог? Потому что встречается — сейчас уже не скажу, где точно, но, по-моему, в Пятикнижии - «Как рога единорога...» И там двойственное число, карнаим, — их два, этих рога. У единорога был бы только один рог. Но почему-то когда это переводили на греческий язык («Септуагинта» или Семьдесят толковников), создатели перевода последовательно переводили это как «единорог».

Может быть, это такой перевод, если хотите, мифологический: они не знали, что это за зверь такой, рэ`эм — но в греческой мифологии был уже единорог, которого, конечно, не существует, или, может быть, это носорога так называли. Но, по крайней мере, с единорогом у греков были определенные представления связаны.

И вот они решили, что это слово рэ`эм очень удачно совпадает с этими представлениями, а отсюда, конечно, и некоторые современные переводы, куда «единорог» попал. В еврейском тексте его нету. В еврейском — «дикий бык», скорее всего. Всегда есть споры по поводу того, как переводить флору и фауну, потому что не дошли же картинки и скелеты с надписями: вот это вот рэ`эм, а это — еще кто-то. Скорее всего, это дикий бык — тогда они жили как раз по Среднему и Ближнему Востоку, встречались уже очень редко, но это самое могучее животное с рогами, которое только бывает. А рог — для библейского языка - это символ мощи, силы, самости.

Отец Алексий: «Рог христиан православных». Еще ваши вопросы.

–Вот вы говорили про Левиафана. В некоторых толкованиях говорится, что Левиафан — это такой крокодил и что он ассоциируется с Египтом, с египетским народом.

А.Д.: Может быть. Да, некоторые привязывают Левиафана к крокодилу, но, мне кажется, это все-таки не совсем крокодил, потому что он живет в море, а крокодилы не в море живут.

–А почему Египет упоминается — он же символ язычества?

А.Д.: Во-первых, Египет это очень могучее государство, для Иудеи и Израиля это соседнее и очень могущественное государство. Вавилон и Ассирия они возникали и исчезали, гибли, а Египет был всегда. И он всегда был либо угрозой, либо, гораздо чаще, ложной надеждой. Почему-то в политической истории Израиля Египет был, скорее, тем союзником, к которому прибегали в трудные моменты при угрозе с севера. И он всегда оказывался ненадежным союзником. И потом, Египет связан с рекой Нил. Собственно, весь Египет — это берег реки Нил, до сих пор так: там 98% населения живет в пойме реки Нил. И река Нил — это крокодилы, они там живут в больших количествах.

– Вот по поводу того места которое вы читали: там разрушенный город, а на верху горы — радость и веселье. Я почему-то, когда читаю это место, считаю, что разрушенный город — это Израиль, который был разрушен, в прахе... Выходит, что Христос приходит спасать не только Израиль, а весь народ. И все веселятся на этой горе.

А.Д.: Может быть. Потому что здесь он очень неконкретен, в этих местах. Непонятно, какой город. Что это за гора, на который этот город стоял, всё разрушено, но, тем не менее, все собрались. Или вон там был город, а вот тут гора, то есть даже неизвестно, к сожалению. Это особенность пророческой речи. То есть он оставляет очень много на усмотрение читателя.

Отец Алексий: И мы имеем право так тоже толковать?

А.Д.: Да, имеем, стопроцентное право.

– Я недавно читала книгу «Жизнь после смерти». Составитель — Федотов. И вот некоторые считают, что после причастия сразу душа идет в рай. А вот он пишет, что если душа перед смертью покаялась, но не сделала благого покаяния, то она в преддверии ада. Я так удивилась...

Отец Алексий: Ну, значит, у него есть какой-то свой личный опыт, видимо. Да дело в том, что мы же не знаем ничего...

– Ну, он так утверждает, так пишет...

Отец Алексий: А вы поменьше читайте таких книжек.  Как говорит профессор в одной хорошей книге: «Никогда не читайте советских газет». Ну и такой глупости, конечно. Что, нет действительно хороших книг из святоотеческой литературы?

Конечно, сейчас мы живем в то время, когда очень много развелось людей, которые считают, что они знают такие вещи. Особенно популярны темы посмертного существования и Второго Пришествия. Но обычно это книги, от которых в принципе надо держаться подальше.

Надо сразу понять, что конкретного, ясного учения церкви о посмертном существовании у нас нет. Поэтому всякая книга, написанная по этому поводу, является личными измышлениями этого человека, взятыми из каких-то житийных историй, из каких-то рассказов о том, как кто-то болел какой-то болезнью, попал в клиническую смерть, вернулся и рассказал такое. А еще кто-то там воскрес и рассказал такое. Это будут все слухи, сплетни, разные истории — вполне благочестивые — понимаете? Но они не будут иметь никакого святоотеческого обоснования, в них будет просто, как бы сказать, эксплуатация человеческого интереса к неизвестному.

То же самое — о Втором Пришествии. У нас есть то, что есть. Мы знаем очень мало, из того, что нам сказано в Евангелии. Видимо, нам этого достаточно. Поэтому надо успокоиться и не совать свой нос любопытный... На самом деле, позыв прочитать такую книгу — это чистое любопытство, вы понимаете? И там тебе все расскажут: что будет на третий день с твоей душой, что будет на четвертый день с твоей душой, кто там будет гореть в аду, кто там будет в раю, и какое меню там будет на завтрак, обед и ужин, и на каком гриле каких грешников там будут жарить — все, что хотите! И я уверен, что читателей таких книг всегда будет очень много. Но не надо их, эти книги, принимать всерьез.

А.Д.: Кстати, вот интересно, что тот же самый Ветхий Завет совершенно не пытается рассказать, что будет в Шеоле, о котором тут постоянно упоминается. Вообще ничего не говорит. То есть там ничего хорошего не ждите — все, точка. Еще вопросы есть? Нет.

Отец Алексий: Поблагодарим Андрея Сергеевича. Спасибо!