О времени

Беседу проводит  А.Л. Дворкин.

Мне хочется начать с  мысли, которую выразил бл. Августин.

Он говорил, что  в нашей падшей реальности время – это  странная, иллюзорная вещь,

которая с момента грехопадения человека  претворилось и стало совсем иным.

Время, как мы знаем, это прошлое, настоящие и будущее. Но прошлого  нет, потому что оно ушло, то есть его уже реально не ощутить. Прошлое уходит и  несет с собой разлуки и смерть. Время уходит, и вместе с ним уходят люди, которых мы любим, события, которые мы переживаем. Все они уже ушли, их  не вернуть.

Будущее, говорит бл. Августин,  тоже нереально, постольку поскольку оно нам неизвестно, оно нам неведомо. Мы не знаем, что произойдет,  можно только гадать с большей или меньшей вероятностью угадывания, но все равно всегда будет по-другому.

А настоящее – это такая бесконечно тонкая пленка, которая в момент осознания тоже уходит в прошлое, ее уже тоже нет.

Время -  это такая трагическая реальность, которую принесло в мир грехопадение. Об этом говорит Владимир Соловьев в одном  стихотворении: «смерть и время царит на земле». Он уравнивает время и смерть. В нашем мире, пораженном грехопадением, время тоже заражено смертью и несет в себе смерть. Но тут же В. Соловьев добавляет:   «Ты владыками их не зови», и дальше  развивает эту мысль: «Все кружась исчезает во мгле, неподвижно лишь Солнце любви».

 Бог, который есть любовь,  находится вне времени, Он творец времени. И  бл. Августин говорит, что у Бога нет ни прошлого, ни будущего. У Бога есть одно развернутое настоящее. У Бога всегда – сейчас.

Иногда спрашивают: « Если Бог знает все, что произойдет, значит ли это, что мы несвободны?»  Нет, мы свободны, потому что парадоксальным образом можно сказать, что Бог не знает, что мы сделаем, постольку поскольку, Он сотворил людей свободными. Но Бог знает, что мы уже сделали. Это можно представить в виде графика, хотя, конечно,  любой график условен и несовершенен. Если время – это прямая линия, у которой есть начало и есть конец (мы же знаем, что в Царствие Божием времени не будет), то тогда Бог –  это тот лист, на котором эта линия нарисована. И соответственно для Бога всегда сейчас. Для Бога сейчас это то, что было тысячу лет назад то, что будет через тысячу лет, если, конечно,  мир будет существовать тысячу лет, и то, что происходит в сегодняшний день. Поэтому есть такая интересная идея, что наши молитвы об усопших помогают им еще при жизни, потому что для Бога всегда сейчас и то, что мы делаем сейчас для Него так же «сейчас», как и то, что было сто и тысячу лет назад. Мы молимся, и эти молитвы их поддерживают еще тогда, при их жизни.

 Это конечно страшно себе представлять. В связи с этим я хотел поговорить о Тайной Вечери. Если вдуматься, то там тоже происходят очень странные вещи: Христос предлагает Свою Кровь и Свое Тело Апостолам, но это Кровь, которая хронологически еще не была пролита, она только завтра прольется, и  Тело, которое хронологически еще не было преломлено, это только завтра произойдет с точки зрения времени. Это как раз одно из доказательств Божества Христова, заложенных Евангелием, потому что для Бога нет времени.

Для Бога нет  времени, для Него «сейчас» будет завтра, и для Него «сейчас» то, что будет через тысячу лет. Это тоже очень важно, как сказал Владимир Соловьев: «Неподвижно лишь Солнце любви».  Именно в Таинствах Церкви мы преодолеваем пространство и время. Мы входим в тот самый момент,  в ту самую Тайную Вечерю, которая произошла две тысячи лет назад в Иерусалиме. Всякий раз, когда мы совершаем Евхаристию, мы причащаемся вместе с Апостолами. Вот как над Царскими Вратами изображено причастие Апостолов, которые подходят ко Христу, мы как будто становимся в ту самую очередь за Апостолами.

Когда младенца помазывают миром, то он входит в ту самую Пятидесятницу, но  это не повторение Пятидесятницы. Харизматики говорят: «А ты пережил свою личную Пятидесятницу?». Никакой личной Пятидесятницы быть не может, это чушь, а есть единая Пятидесятница, которая совершилась однажды, и в которой в Таинствах Церкви, преодолевая пространство и время с Божью благодатью, мы можем участвовать.

А можно еще рассуждать, как говорится, от противного. В Откровении Иоанна Богослова, в книге «Апокалипсис», говориться, что в Царствие Божием времени больше не будет. А если попытаться представить себе Царство Божие…  Но не так, естественно,». Я расскажу вам, как это делают разные секты,  в частности «Свидетели Иеговы»,  об их виденье Царства Божия, и от противного, я думаю, очень многое можно будет понять.

Когда-то несколько лет назад на одном из иеговистских сайтах был опубликован художественный рассказ, что большая редкость для секты, потому что они обычно художественным творчеством не занимаются. Конечно, это художественное творчество очень низкого уровня, но тем неменее. Рассказ был обозначен в жанре «эсхатологическая фантастика», там говорилось о конце Света. Я вам вкратце перескажу его содержание, подчеркивая характерные моменты.

Дело в том, что «Свидетели Иеговы верят в Армагеддон, когда все не члены секты будут физически уничтожены, а «свидетели»  наконец-то заживут на освободившейся от нас  земле,  и будет им там жить хорошо и привольно. И вот там описывается этот Армагеддон, когда с неба падают камни, заваливают всех людей, люди из под камней пытаются выкарабкаться, просят помощи, а иеговисты говорят: «Поздно, раньше надо было думать, теперь лежи!». Все воды делаются отравленными, люди пьют, тоже начинают корчиться, просить помощи, а иеговисты опять отвечают, что уже поздно. Быстро, в общем-то, за несколько дней все вымирают, иеговисты остаются одни, просыпаются утром: чисто, свободно, хорошо, и они направляют экспедиции в город за провиантом. Сестры принесли серебряные столовые приборы, один брат приехал на полицейской машине с включенной мигалкой, говорит, что всю жизнь мечтал покататься. Весь багажник был заставлен ящиками с вином. Хорошо повеселились, а потом началась их счастливая жизнь. Через  какое-то время главный  герой-рассказчик просыпается в своем уютном домике, солнышко светит, за окном играют дети с тигрятами. Жена приносит кофе в постель, он спрашивает: «Дорогая, что сегодня по телевизору?». – «По телевизору Изекиль толкует собственную книгу, рекомендую посмотреть, очень интересно». Потом приходят братья, спрашивают, что после работы будем делать. – «После работы, вот читал в «Сторожевой башне» рецензию, очень интересное кино «Разорванное сердце», автор сценария и постановщик Ионафон снял фильм про свою дружбу с Давидом. Рецензия хорошая, пойдем посмотрим». Потом решают, в какой ресторан пойди китайский или итальянский. Потом они получают извещение из дворца Воскрешения, что  воскрешают его маму. Они потихонечку воскрешают людей, но тех которые не слышали о « Свидетелях Иеговы», а тех, которые слышали и отказались, не воскрешают.  Они идут во дворец Воскрешения, посреди зала стоит пустой хрустальный гроб. Служитель поизносит в назначенный час заклинание и там начинает материализоваться тело обнаженной женщины. Оно густеет, густеет и потом молодая, красивая женщина открывает глаза и удивленно спрашивает, где она. Ее успокаивают, дают хорошенький халатик. Потом у них происходит барбекю в честь маминого воскрешения, мама  знакомится со всеми и вдруг видит брата с очень красивым значительным лицом. Он заметил, что она на него смотрит, подходит, протягивает ей руку: «Давид». «Что – говорит, – царь Давид?» «Да зови меня просто брат Давид, чего там…». Потом мама через несколько дней начинает чувствовать себя нехорошо, какое-то у нее внутреннее беспокойство, и сын отправляет ее в местное отделение Сторожевой башни. Она идет в отделение, там говорят, что нужно работать. Рассказывают, что рабочий день у них четыре часа в сутки, после экскурсия на байдарках, завтра на горных велосипедах, еще что-то и т. д.  Примерно так я вам все рассказал.

Звучит забавно, но на самом деле, если подумать, тут есть две характерные вещи. Во-первых,  это совсем не религиозное мировоззрение. В любой религии, даже ошибочной, люди стремятся к Богу, стремятся к единству с Богом, причастию к Богу, а тут Бога нет совсем. Тут просто такой коммунизм, в общем, сытая и довольная жизнь. А во вторых, и это самое главное, почему я это все рассказываю, потому что то, что они описывают – это на самом деле не рай, а это самый настоящий ад. Это время, которое протянуто до бесконечности:  сегодня итальянский ресторан, завтра китайский, а потом еще какой-то, и без конца одно и то же. И все время те же ситуации, те же самые люди. Вот эта такая дурная бесконечность, если провести аналогию с фильмом, это «День сурка»,  из которого выйти нельзя, даже умереть нельзя, потому что больше ничего нет, а только бесконечное время, которое будет тянуться, и тянуться, и все... Худших мучений представить себе невозможно.

Мы как раз верим в нечто совсем иное, в то, что в Царстве Божием мы входим в Божию реальность, в которой время заканчивается, и в котором не будет больше ни вот этого пораженного грехом прошлого, ни этого будущего, а будет только единое настоящее, то есть  будет не бесконечность, а вечность. Мы будем вечно в Божественном настоящем. Какое оно – не понятно, именно поэтому мы представить его себе не можем, поэтому нет его описания.  Мы мыслим в том времени, вне которого мы не представляем себе жизнь. Вечность будет совсем иная.

 Если время движется, оно будет как раз неподвижно. Это то самое, о чем сказал Владимир Соловьев, – «неподвижно лишь Солнце любви».