Мой друг, Иван Лапшин

фильм Алексея Германа, 1984 г.

ОБСУЖДЕНИЕ ФИЛЬМА

Фильм с точки зрения кинематографии снять очень талантливо. Мы уже отвыкли от таких фильмов, когда нет ничего острого, казалось бы, ничего не происходит. Просто течет жизнь в какой-то временной отрезок в каком-то городе. Ведется какое-то уголовное дело. Фильм снят по произведению отца режиссера. Было два варианта: один патриотический про уголовный розыск, а другой – любовная история. Заказали первый вариант: про уголовный розыск, про борьбу с бандитами. Но Герман, как обычно, всех обманул, и у него  получился фильм вроде бы и про уголовный розыск,  вроде бы и любовная история – Ханин не бросай меня! – и все вроде бы и не о том, а совершенно о другом. Вот это удивительно, каким образом это получается.

- Так о чем же фильм?

- А кто скажет? Я не знаю. Просто о жизни очень трогательный фильм. О жизни грустной, но очень хорошей.

- Вы думаете, что он о жизни, далекой от нас?

- Думаю, - очень близкой.  Интересно, что там почти нет профессиональных актеров. Миронов был приглашен на роль, совершенно не свойственную его амплуа. Идея такова, что Ханин приезжает в этот город, и совершенно не понимает, что он в нем делает. И Герман берет на роль актера, который тоже не до конца понимает, что ему делать с этой ролью.

Роль преступника Соловьева играет настоящий рецидивист, который отсидел 11 лет. Герман специально искал этого человека.  Миронов страшно боялся его, просто панически.  Говорил – убивайте меня хоть сто раз, но не  с ним. Когда этот человек начинал говорить, Миронов просто дрожал.

И еще этот ад показан, когда они  в доме делают облаву, такое удивительное проникновение в реальность.

- Здесь не работают обычные режиссерские ходы, найдены какие-то иные способы показа.  Рваная, разорванная речь, совершенно неожиданные эмоциональные вспышки. А какое количество  потрясающих жестов использовано. «А у меня вчера жена умерла», - и потер нос. И такие мелочи все доводят до ощущения полной реальности. Все снято просто, сверх- по- бытовому.

- Кажется, что это документальный фильм.

- И как интересно по цвету снято. Три раза включается цвет, совершенно немотивированно. Это вспышка детского восприятия, ведь рассказ ведется от лица мальчика.

Это на самом деле – рассказ мальчика о человеке, который его потряс. Обратите внимание, его отец в кадре почти не появляется, как будто и нет у него отца, он где-то на четвертом плане.  И такое ощущение, что его отец – как раз Иван Лапшин, удивительная личность, человек якобы из железа. Для ребенка он оказался знаком его детства и , наверное, всей его последующей жизни.

- Меня потрясли эти люди. Они такие жесткие, они молчат, они ничем не могут поделиться, они как каменные. У меня очень тяжелое чувство осталось.

- А мне показался очень знаменательным эпизод, как едет трамвай, а мальчик рядом марширует назад.

- Да, там несколько таких интересных символов по фильму разбросаны. Например, мне запомнился вольер, в котором сидели петух и лиса.

- а мне, наоборот, этот мир очень близок. Мне нравится эта площадь, пахнущая дождем, ноябрь, старые парковые ворота, надпись – кино. Фильм начал придумываться, когда они нашли этот город, и стали подстраивать под него многие вещи. Мне очень близко это все.

- Мне не кажется, что эти люди не умеют чувствовать или скрывают какие-то свои чувства. Они просто  так живут, ничего особо не скрывают. Просто они настоящие мужчины. Понятно, что они живут в такое время, что он не имеют права действовать по-другому.

- Это сродни тому, что говорили на презентации книги Кьеркегора. Я уже прочел, и меня поразила эта книга. Человек страдает… он посажен в эту жизнь. Мы ничем не отличаемся, по сути дела, если мы хотим жить по-настоящему. Люди, которые жили в советскую эпоху, они не лучше и не хуже, они просто жили свои жизни. И их жизнь абсолютно не мрачная, не смотря ни на что, она даже привлекательная. .

- Понятно, что они живут в такое время, и показана непроглядная серость этого города и обыденность присутствия смерти. Это тридцать пятый год. Это не подчеркивается, но присутствует в контексте. Сам фильм настолько напряжен на смерть, что понятно, что именно это – основной знак времени. Мелькает полунамеком:

- Я не член партии

- Тебя что, выгнали?

- Нет, я женат на поповской дочке.

Есть знаки, что что-то не в порядке, что что-то происходит такое, о чем говорить можно в кругу очень близких друзей.

А то, что кругом трупный запах, вообще-то, это через весь фильм доносится. Я думаю, что это связано не с тем, что показана жизнь угрозыска, а показана именно эпоха, время, полное трупным запахом. Герман это показал очень глубоко и  просто душераздирающе.

И отношения между людьми тоже находятся под знаком смерти.

- А если все-таки попробовать сформулировать, о чем этот фильм.

- Так об этом как раз и говорится.  Фильм ведь не о чем-то конкретном.

- Тогда, что Герман  сказал этой историей? То, что он умеет воссоздавать реальную картину,  это да, в деталях, в каких-то мелочах…

- Вообще, по большому счету,  несмотря на трупный запах, это фильм о человеческом достоинстве. Там присутствует несколько  способов это достоинство показать через разных людей.

Их пение, оно очень напряженное, надрывное. Такое впечатление, что оно берет на себя выражение невыразимой эмоциональности.  Вот говорили, что их чувства не выражены. Но им надо как-то выражать свою радость, и эта революционная песня выражает иррациональную эмоцию, выражает  их сердца, их любовь, все, что нужно по-настоящему выразить… а нечем. Человеческий язык потерян, остался язык молчания.

- Почему ты мне не сказал?

- А что говорить…

Или когда она говорит: «Я Ханина люблю… Все же знают это, а ты не видишь». Язык молчания, никто ничего главного не говорит до последнего момента.

Такая жизнь, но это и это достоинство, в том числе. Ханин  теряет это свое достоинство с пистолетом в туалете, но потом обретает его после этой раны по-настоящему.

- А эта недосказанность постоянная, может быть  - намек нам, что мы не можем до конца понять то время.

- На самом деле, мы, действительно, не понимаем. Нам только кажется, что мы можем судить, как люди жили, что они чувствовали, как что там было.  А понять это мне очень трудно.

- Вот видите, какие у всех разные ассоциации. Все эти убийства и бараки мимо меня проходят мимо, для меня важнее, например, сцена с Ханиным.

- Но контекст же тоже имеет место, он же не случайный.

- А я где-то читала, что это фильм, на самом деле, не о Лапшине, а о Ханине.  И то, что Герман взял на эту роль знаменитого актера , -  не случайно.

- Да, об этом можно думать. Ханин здесь как-то неожиданно приобретает  особую роль.

- Там все люди показаны без всякого заднего  смысла или двойного дна. Все добрые. Та женщина из их квартиры, она из всех любит, она их так любит, как мы не можем сейчас любить. Он женился, ушел, вернулся, -  она его опять принимает.  Она не сказала, - ушел и уходи, нечего здесь опять поселяться. Это все – о любви.

- Когда фильм снимался, в 84 году, такая открытость еще сохранялась. Жизнь еще проходила во дворах во многом. Все общались, знали соседей. Когда кто-то умирал, все собирали деньги, помогали.

- Потому и трудно судить, чтобы не мазать все одной краской.  Был и трупный запах, и любовь, и достоинство.

- Герман  вообще не мыслит идеологически. Пропадает вообще идеология, как таковая.  Вот во времена перестройки все ругали без разбора, я все-время протестовал протии этого. Я же помню, как я жил. И Герман практически убирает идеологию, не делит  на черное и белое, и жизнь продолжается в любых условиях.

- И  в любое время есть  место любви.

-  Я помню те времена, хотя я постарел с тех пор, но все-таки мне кажется, что в то время было что-то более существенное. Понятно, что сейчас для   моей профессии, например, больше возможностей,  но вместе с тем появился и такой громадный ворох дряни, которая все захлестнула… масс медиа, общее отупение какое-то … падение интеллектуального уровня… падение уровня образования…  все скатилось с советских времен, благодаря тому, что вошел рынок  в нашу страну.  И у меня сейчас больше претензий к этому времени, чем к тому.

И это отсутствие идеологии у Германа, помогает понимать, что когда бы я ни жил,  что бы ни происходило, это все не важно… Важно, что происходит с человеком. Вот почему мне нравится этот дождливый день.  Мне нравится это – попасть в чужой город, некомфортно, неуютно,  но я вдруг чувствую, как это хорошо. Что-то  в этом есть.

- Мне хочется сказать о своих впечатлениях. Герман передал своим мастерством вместе с оператором как бы художественно-документальный кусок из жизни людей, и каждый, кто смотрит,  в принципе  присутствует в нем. Этот фильм проходит через каждого человека, и каждый находит  в нем себя.

- А с другой стороны фильм снят не как документальный фильм, а как фотография, которая полна жизни.

- У него удивительные вторые планы.

- Это фотография, на самом деле. Поэтому она так проникновенна. Понимаешь, что это зафиксированное время, и оно  в этом смысле – нестоящее.

- Мне кажется, что нельзя сказать о цели, которую ставил перед собой  Герман,  потому что у него не было четко выраженной цели.

- Как у настоящего художника – это полотно.

- И он, может быть, не до конца понимал, что из этого выйдет. Конечно, была какая-то канва, он  вообще в искусстве такие вещи получаются  иногда даже неожиданно для  самого творца.

У Германа не чувствуется цели – «вот я вам, сейчас расскажу».  А есть канва – «я вас наведу на мысль».  А мысль – очень музыкальная.

- Там, собственно, нет никакой любовной и никакой  другой истории, там просто люди с глубокими  душевными ранами, и интерес к человеку и его переживаниям, ранам, потерям, одиночеству, несоответствиям.

- А впереди 41 год.

- Об этом «впереди» и был тот последний трамвай с оркестром.