Презентация книги Сёрена Кьеркегора «Беседы»,

 выпущенной Свято-Владимирским издательством,

состоялась в культурном Центре «Покровские ворота».


Предисловие к книге написал протоиерей  Алексий Уминский.

Переводчик книги с датского языка на русский Алексей Лызлов, открывая презентацию, отметил, что впервые вышла книга, в которой представлены тексты Кьеркегора, посвященными толкованию Священного Писания. Эти работы, которые  Кьеркегор подписывал своей фамилией, в отличие от философских работ, которые печатал под псевдонимом, составляют большую часть наследия мыслителя. «Для меня большая радость – видеть радость тех, к кому эта книга приходит», - отметил А. Лызлов. В книге представлены три работы, две из которых посвящены толкованию последних 10 стихов VI главы Евангелия от Матфея – места, где Спаситель приводит в пример людям полевые лилии и птиц небесных. Переводчик выразил также радость, что книга вышла в церковном издательстве. Кьеркегора воспринимают как протестанта, отметил он, хотя мысль Кьеркегора гораздо ближе по своему духовному строю православной духовной мысли. Кьеркегор, который много рассуждал о том, что значит быть свидетелем веры, сам предстает в этих книгах как свидетель веры. Алексей Лызлов поделился опытом, как переводил книгу: сначала делал несколько вариантов подстрочника, а затем «вслушивался в текст», чтобы «был слышен голос Кьеркегора». Это похоже на то, как рождается поэзия, сказал А. Лызлов. «Каждый перевод – это чудо, которое совершается», - подытожил переводчик.

Профессор, доктор философских наук Виталий Маклин сказал, что сегодняшний день – праздник для автора книги, праздник для переводчика и праздник для семинара переводчиков, который он проводит. Кьеркегор по времени относится к XIX веку, но по-настоящему был открыт в Германии в 20-е годы ХХ века, спустя более 60 лет после своей смерти. Праздник состоит также в том, что мы сейчас «открываем его заново» (хотя он был открыт в нашей стране 60-е годы прошлого века), мы снова находимся «в состоянии чистого листа». Ни в какой другой стране не был так разорван опыт из-за социальной катастрофы; на «философском пароходе» уехали люди, с которыми новое поколение должно было спорить. В. Маклин высоко оценил качество перевода: «Получилась интонационная работа, мастерски сделанная», и отметил, насколько это трудно: «За чужими словами стоит чужой мир понятий». Текст сильный, отметил выступавший, хотя Кьеркегор «потерпел поражение», как и все крупные философы. «У каждого смысла будет свой праздник возрождения», - сказал Маклин. Что касается Бердяева и Шестова, написавших работы о Кьеркегоре, то, по мнению профессора, эти работы «выпадают из настоящего разговора о Кьеркегоре». Бердяев и Шестов узнали о Кьеркегоре в 1928 году, когда «волна узнавания» датского философа уже прошла. «Через русских философов подойти к Кьеркегору невозможно, мы ничего не поймем», -- считает В. Маклин.

Протоирей Алексий Уминский отметил актуальность книги для современного христианского общества. По его мнению, тексты Кьеркегора созвучны православному миросозерцанию. Более того, это те самые слова, то главное, чего сегодня лишено наше церковное общество. Мир, по словам священника, «рассимволизирован», «обесценен», «расчеловечен», в нем потеряна связь с Богом, жизнь человека стала механической. С этим состоянием «обессмысленности» люди приходят в церковь. И жизнь Церкви часто становится похожа на «замкнутую систему», также лишенную смысла. «У нас практически на все вопросы даны ответы, - отметил он. -  Выходит огромное количество книг – столько-то ответов священника как жить по-православному, как креститься по-православному, как питаться по-православному. На все вопросы есть ответы. Ничего искать не надо, за тебя все решено». Жизнь христианская превратилась либо в вычитывание правил, либо в выстаивание богослужений, считает он. Человек не имеет молитвенного опыта – ему вручают длинное молитвенное правило, в котором он подчас не понимает смысл многих молитв. Человек «входит в систему», где сама постановка вопросов вызывает раздражение. Человек, читающий каждый день главу Евангелия, не понимает, что это – про него; что он сам – персонаж евангельский. И тексты Кьеркегора направлены на то, чтобы лишить христиан иллюзии, что они христиане. «Кьеркегор жесток в этих беседах, - подчеркнул о. Алексий. -- Кьеркегор протестует против всякого удобства христианской жизни». Сегодня Кьеркегор приносит нам то, что «может расшевелить, помочь по-новому взглянуть на свою христианскую жизнь», считает священник.

По мнению научного сотрудник НИИ Психиатрии Росздрава Ольги Серавиной, переводить Кьеркегора может только христианин. Она выразила пожелание, чтобы книги Кьеркегора «лежали в храмах», хотя, считает она, «ему здесь будет сложно». Перевод А. Лызлова она охарактеризовала как «легкий, быстрый», в котором переводчик устраняется, давая возможность говорить автору.

Елена Бажина

«Незаметный Цветок в огромном лесу» – так называл свою небольшую книгу «Беседы» известный датский философ и богослов Серен Къеркегор. Она впервые издается на русском языке и касается тех евангельских образов, которые очень дороги христианам, но при этом воспринимаются все же не совсем откровенно.

Полевая лилия и птицы небесные, мытарь, грешница и первосвященник гораздо ближе каждому из нас, чем, возможно, мы об этом думаем. Об этом и пишет, как бы по спирали приближаясь к самой сути вещей, этот мыслитель, необычный и для своего времени, и для нашего. Тем не менее, его богословие оказывается чрезвычайно актуальным. Это одна из возможностей «навести на резкость» восприятие известных евангельских истин, прислушаться к себе и попытаться понять, есть ли в нашей жизни место для Бога?

Мы предлагаем вашему вниманию небольшие отрывки из книги.

Ищите же прежде Царства Божия и правды Его.

Но что это значит, что я должен делать или к чему и как стремиться, чтобы можно было сказать, что я ищу, что я стремлюсь найти Царство Божие? Должен ли я стараться получить место, отвечающее моим способностям и силам, чтобы работать на этом месте? Нет, ты должен прежде искать Царства Божия. Должен ли я отдать всё своё имущество бедным? Нет, прежде ты должен искать Царства Божия. Должен ли я идти возвестить это учение миру? Нет, ты должен прежде искать Царства Божия. Но в таком случае то, что я должен делать, в известном смысле является ничем? Да, так и есть, в известном смысле это ничто; ты должен в самом глубоком смысле сделать себя самого ничем, стать ничем перед Богом, научиться молчать; в этом молчании и состоит начало, о котором сказано:прежде — прежде ищите Царства Божия.

Способность говорить — это преимущество человека перед животным, но по отношению к Богу для человека, который может говорить, желание говорить легко становится погибельным.

…А случалось с ним нечто удивительное; по мере того, как он всё откровеннее и откровеннее молился, ему всё меньше и меньше приходилось говорить, пока, наконец, он не умолкал совершенно. Он умолкал, и, — что гораздо больше, чем просто молчание, — вместо того, чтобы говорить, он начинал слушать. Он думал, что молиться — значит говорить, он узнавал, что молиться — значит не просто молчать, но — слушать. Так и есть: молиться — не значит слушать самого себя, говорящего, но значит прийти в молчание и, умолкнув, ждать до тех пор, пока не услышишь Бога.

Тем самым, Евангельское слово ищите прежде Царства Божия, воспитывая человека, словно затворяет ему уста, отвечая на всякий его вопрос о том, то ли это самое, что он должен делать: нет, ты должен прежде искать Царства Божия. И потому можно перефразировать это так: ты должен начать с молитвы, не потому, — как мы уже знаем, — будто молитва всегда уже с самого начала является молчанием, но потому что молитва, становясь настоящей молитвой, становится молчанием. Ищите прежде Царства Божия значит: молитесь!

…Так же и лилия: она молчит и ждет. Она не спрашивает с нетерпением: «Когда наступит весна?», — потому что знает, что весна наступит в благоприятное время, и знает, что было бы менее всего полезно, если бы ей было позволено самой определять срок наступления времён года; она не говорит: «когда же, наконец, будет дождь?» или «когда же, наконец, будет солнце?», или «слишком уж ныне дождливо», или «ныне уж больно жарко»; она не спрашивает о том, каким будет лето в этом году, сколь долгим или сколь коротким: нет, она молчит и ждёт — так она проста, но она никогда не обманывается, обмануться ведь может лишь умная сообразительность, но не простота.

…И несчастьем в жизни, пожалуй, подавляющего большинства людей является то, что они никогда не замечают мгновения, так что вечное и временное в их жизни всегда оказываются разделены, — и почему? — потому что они не умеют молчать.

Птица не избавлена от страдания; но молчанием птица избавляет себя от того, что делает страдание тяжелее: от непонимающих соболезнований; от того, что делает страдание продолжительнее: от многих разговоров о нём; от того, что делает страдание уже не страданием, а грехом нетерпения или печали. Не думайте, что когда птица страдает, в её молчании есть хоть капля неискренности, не думайте, будто молча перед другими, в душе она не молчит, но ропщет на свою судьбу, обвиняет Бога или людей и позволяет «сердцу грешить в печали». Нет, птица молчит и терпит. Увы, человек так не поступает. Но отчего же человеческое страдание по сравнению со страданием птицы кажется таким ужасным? Не оттого ли, что человек умеет говорить? Нет; ведь умение говорить это всё же преимущество, — но оттого, что человек не умеет молчать. И когда нетерпеливый, а ещё более пылко — отчаивающийся человек говорит или пишет, — уже тем самым злоупотребляя речью или голосом: «О, если бы у меня был голос громкий, как голос бури, чтобы мне выразить всю силу моего страдания!», — он заблуждается, полагая, будто это дало бы ему облегчение. Ведь будь это так, его страдание лишь возросло бы в той мере, в какой бы стал громче его голос. Но если бы ты умел молчать, — молчать, как молчит птица, — твоё страдание стало бы меньше.

…И то, что казалось тебе смешным, на деле оказывается столь мучительно, как ничто другое: ты должен признать лилию и птицу своими учителями и не придавать себе больше важности, чем придают себе лилия и птица в своих малых заботах.

Ведь если ты пребываешь в Боге, то живёшь ли ты или умираешь, происходит ли, пока ты живёшь, нечто по-твоему или же нет; умрёшь ли ты сегодня или только в семьдесят лет, и постигнет ли тебя смерть в пучине моря, в самых глубоких водах, или же ты погибнешь на воздухе: ты пришёл сюда не без Бога, ты пребываешь — пребываешь самим собой присутствующим в Боге, и потому в день твоей смерти уже сегодня — в раю.

Так обстоит дело, когда Евангельское слово о том, что лилия и птица должны стать нашими учителями, оказывается услышано всерьёз.