12 декабря 2021

состоялось ежегодное  












приходское

собрание

 

Обращение настоятеля храма, отца Алексея, к прихожанам.

Два года пандемии сильно повлияли на жизнь нашей Церкви, и нам надо  научиться с этим жить, потому что в ближайшее время вряд ли что-то кардинально изменится.  Счевидно, что наша благополучная церковная жизнь закончилась: та жизнь, которую мы воспринимали, как естественную и нормальную, когда могли свободно ходить в храм, причащаться, встречаться после службы и т.д.

Мы не знаем, как будет развиваться наша жизнь, потому что эта пандемия повлияла на все:  отношения между странами максимально напряглись, все может взорваться в любой момент, все находится  на пределе внутренней катастрофы и какого-то предощущения беды. Я не хочу множить  алармистских настроений или кого-то пугать, но  реальность такова, что в исторической перспективе нет такого продолжительного периода, в который бы человечество не страдало, в который люди не оказывались бы в очень тяжелых жизненных обстоятельствах. Многие поколения переживали  трагические периоды. В таких обстоятельствах жили наши родители, и с нами может случиться  так же. Надо быть готовым ко всему. Надо быть  в этом смысле очень собранными людьми.

Мы должны посмотреть на нашу церковную жизнь и понять, что в ней стоит на первом  месте, ради чего мы приходим в храм, что является центром  нашей веры.

При  благополучной  церковной жизни, когда храмы открыты, кажется, что можно сегодня не причаститься, а как-нибудь в следующий раз. Теперь мы понимаем,   что второго раза может и не быть,  мы не знаем, что будет завтра. В прошлом году храмы были закрыты, Пасху служили при закрытых дверях, и  в любой момент такое может повториться.

В какой-то момент это людей вразумило, стало понятно, что если есть возможность придти в храм, то надо обязательно причащаться.  Сейчас мы привыкли даже к пандемии, и снова можно придти в храм и не причащаться.

Но из всего мы должны извлекать какие-то правильно уроки. Мы должны научиться очень-очень дорожить храмом, очень дорожить  богослужением, очень дорожить евхаристией.

Кроме того,  пандемия как-то  рассеяла людей,  разделила их, и сегодня состояние и мира, и Церкви, и прихода  - это  состояние внутреннего  разделения. Кому-то что-то можно, а другому этого нельзя, кто-то боится, и поэтому в храм не ходит, а кто-то наоборот возмущается тем, что приходится соблюдать определенные нормы, ограничивающие его жизнь. Понятно, что стоять в маске два часа на литургии – это уже настоящий христианский подвиг. Поэтому гораздо легче не ходить в храм, не стоять в маске, а как-то отпустить себя на этот период, что и произошло.

Количество прихожан в храме сократились на треть. И это при том, что в храм пришло много новых людей.  Для многих стало нормальным не приходить в храм, потому что  есть масса оправдательных причин, на которые всегда можно сослаться.

А сегодняшнее евангельское чтение о скрюченной женщине как раз и об этом говорит: о стоянии человека, которому есть на что сослаться, чтобы не двигаться. Больная женщина может не идти в синагогу, а включить трансляцию. Как дойти  до синагоги? Как двинуть себя? Столько естественных причин этого не делать! Но она все равно пришла. Пришла и встретила Христа. Это очень важный на сегодняшний момент евангельский отрывок. Настал тот самый момент, когда каждому из нас надо явить свою внутреннюю силу. Необходимо начать действовать.

Того времени, когда нам все давалось легко, уже не будет. Мы должны быть к этому готовы.

Многое осложнило нашу приходскую жизнь.

В  воскресные дни  около храма – платная дорогая парковка. Давно не было наших общих дел,  к которым мы привыкли – трапезы, беседы, киноклубы. И вдруг ничего кроме литургии… А что литургия… она везде, можно и в соседний храм на литургию сходить.  Зачем себя напрягать и идти в свою общину…

Я не могу сделать вид, то нет никакой пандемии и жить, как прежде. Я очень боюсь оказаться виновником чьей-то болезни и, не дай Бог, чьей-то смерти, и  безответственно относиться к мерам, которые хотя бы минимизировали бы риски заражения.  Все очень строго соблюдается: маски, санитаризация лжицы,  мы не прикладываемся к иконам и т.д.  Многих это раздражает. Очень это хорошо понимаю. С другой стороны, я очень хорошо понимаю и тех людей, которые  пришли к нам в храм именно потому, что  здесь они чувствуют себя в большей безопасности, чем в другом месте.  Я нахожусь в очень сложном положении. Я никого не хочу разделять, я очень рад всем. И мне очень важно, чтобы мы хранили это единство, не разделяя друг друга на тех, что привит или не привит, кто имеет больше, а кто меньше прав. Но я хочу, чтобы мы уважали друг друга и в этом, и понимали, в каком положении находимся.

Пока мы не можем восстановить общие трапезы в нашей маленькой трапезной в полуподвале, с низким потолком, без вентиляции.

А вот беседы  мы будем проводить для всех в храме, начиная  с 26 декабря.

Киноклуб тоже будет открыт для всех, но по регистрации, чтобы присутствовало не больше 30 человек.

Со следующего года будет открыт киноклуб для подростков.

 Таким образом, наша жизнь постепенно войдет в свой обычный ритм.

И мы собрались на наше приходское собрание, чтобы все-таки  начать жить несмотря ни на что. Начать  собирать наши внутренние силы и  противостоять духу уныния, который так легко охватывает нас.

Поэтому я хочу всех поблагодарить, за то, что вы пришли сегодня в храм,  снова обозначили свое желание жить  общей жизнью, а это значит, принимать участие в жизни прихода, которая обязательно будет налаживаться и продолжаться.

Обращение настоятеля  к прихожанам на последнем собрании в 2019 году.

Отец Алексей :

Наша община существует очень много лет. Те члены нашей общины, которые были в ней с самого начала,  прекрасно помнят, из чего она выросла, какое количество трудов и  личного отношения каждого из очень небольшой тогда общины было в это вложено.   Тогда был только один священник, это я. Постепенно приход рос,  появились  новые прихожане и священники. Но основной труд лег на тех, кто был в самом начале. И, слава Богу, что  они никуда не  ушли и продолжают составлять очень важную фундаментальную часть нашего прихода. Знаешь, что есть на кого опереться, что этот человек никогда не подведет.

Приход за  время своего существования очень сильно вырос, хотя по сравнению с другими московскими  приходами, он остается  маленьким. Но существует одна тенденция, которая кажется мне очень опасной и болезненной. Когда в наш приход приходят, говорят: «Как здесь хорошо, как нормально!» Конечно, мы знаем наши недостатки и наши ошибки, но, тем не менее,  внешнее впечатление  от прихода такое – тут вроде как все хорошо.  И кажется,  что так было всегда и всегда так будет, что  это очень естественно.

Нет, дорогие, то, что происходит в нашем приходе и в других замечательных московских приходах – это не естественно.  К сожалению, даже в Москве это исключительные вещи – такая приходская жизнь. Сегодня
 такие приходы существуют, их становится больше, но это исключения, а не естественные вещи.  И хранить их надо усиленно.

А у нас, что происходит... Членство в приходе – самодостаточно для нас. Многие из нашей общины могут по нескольку месяцев в храм не приходить. Я уже не говорю о том, что практически никто из прихожан не участвует ежевоскресно в литургии.  Кажется, что это  все  есть и никуда от меня не денется… Нет времени  сегодня, приду в  следующее воскресенье...  Раньше было зазорно для каждого из нас в воскресенье проспать, в воскресенье не причаститься, а сейчас не придти  – обычно. Проявить некое усилие уже как бы не считается  важным.

В приходском списке – более 160 семей. А причащается 100 человек, из них 50 и больше детей.  А приход растет… А приход умножается… А в приход приходят новые люди… И все как бы внешне прекрасно, а по сути – вот так.

 Давайте определимся. Если мы приход,  и нас связывает Евхаристия,  то  воскресный день – это день всего прихода. Это Божий день.  И члены прихода это те, кто причащается воскресным Божественным днем.  А все остальные – то приходят, то уходят…  И даже нахождение в списке прихода не делает  никого более живым  и более благочестивым.

И я хочу сказать: «Что не хранишь, то обязательно потеряешь». Приход – это когда ты приходишь,  когда  не выбираешь, приди или не придти. Тут нечего выбирать христианину, все давно выбрано. 

Поэтому не думайте, что все будет идти так же, как идет. В какой-то момент  это все может затрястись, покачнуться и измениться. А опереться будет не на кого. И все, что так долго, упорно и такими усилиями  созидалось, и с такой радостью возвещалось другим, чем делились с другими,  может очень быстро  исчезнуть.

 Отец Николай:

 У меня тоже есть одна мысль, о которой я часто говорю - о церковном благочестии, о нашем отношении к участию в литургии и в церковных таинствах.

Митрополит Антоний Сурожский писал как-то, что в молитве очень важно настроиться на саму молитву, как бы открыть в себе самом, что происходит во время молитвы. Он говорил, что молитва – это Страшный суд. Когда мы встаем на молитву, мы встаем перед Богом, перед Тем, Кто сотворил вселенную, жизнь, установил законы, на основании которых вселенная существует. Мы обращаемся к Тому, кто дал жизнь каждому из нас, и Кто будет нас судить после нашей  смерти.  После молитвы нельзя уйти так, будто ничего не произошло, мы будем  либо оправданы, либо осуждены.

Это о домашней молитве. Но насколько, наверное, важнее и страшнее участие  в Божественной литургии! Мы приходим на литургию, чтобы выразить нашу веру, любовь, благоговение перед Богом и соединиться с Судьей будущего века.  И мы можем себе позволить не побывать на важнейшей части службы, на всенощной,  или придти к половине литургии! 

А про таинства я уж не говорю. Исповедь –  одно из семи таинств Церкви, такое же, как венчание,  крещение, как сама  Божественная литургия. И вот священник выходит утром читать молитвы перед исповедью, а народу почти никого нет, а потом они откуда-то берутся, и отец Сергий стоит и исповедует всю литургию. А молитву, с которой начинается таинство, не слушали… 

Никому не приходит  в голову опоздать на свое крещение, прямо от дверей бултыхнуться  в купель.  Сначала все-таки молитвы идут.  И на венчании никому в голову не приходит от дверей венцы на голову надеть. Но почему-то на исповедь считается возможным придти  и начать исповедоваться, не слушая молитв.

Евхаристия – это благодарение Богу, а многие в этот момент исповедуются. Ведь невозможно представить, что во время  венчания, когда священник читает Евангелие, хор поет,    жених и невеста каются в своих грехах. Это немыслимо….. абсурдно…  Но почему-то можно каяться в своих грехах, когда идет Евхаристия, благодарение Богу. Я в недоумении, огорчении и скорби… В чем же наша любовь, верность, благоговение перед Богом…

Записки, например…  Мы всю литургию  читаем записки, потому что люди подходят и подают их в течение всей службы.  Священник, вместо того, чтобы молится, предстоять перед Богом, перечисляет имена.

Если даже домашняя молитва –  это Страшный суд, то вдвойне это относится к нашему участию  в Литургии.

 Отец Алексей:

 Это опять к разговору о том, к чему человек быстро привыкает. Было бы неправильно, если бы мы со священниками договорились, что  опоздавших не исповедуем, к Чаше не допускаем.   Странно применять такие запретительные меры  к взрослым христианам, свободным людям, которые сами для себя избрали путь веры, которых  никто за шиворот причащаться не тащит, никто в храм идти не заставляет. Мы сейчас могли бы поговорить о более  сложных  богословских вещах, о тайне Святой Троицы…  а мы  говорим о дисциплине. И главная причина в том, что человек  легко привыкает к тому, что вокруг себя видит, и считает,  что это нормально. Дорогие – это ненормально! Наша приходская жизнь – не нормальное явление!  А как у всякого ненормального явления, у нее нет особых опор и гарантий. Она  ни в чем внешнем не укоренена. Она зиждется только на самих прихожанах,  на свободе христианской. И выстраивается она тяжело, долго, усердно. А теряется очень быстро, как вообще все хорошее.

Отец Александр:

 Я во многом хотел бы повторить то, что говорили до меня, не буду этого делать. Сказано достаточно. Отец Алексей говорит, что не надо вводить какие-то запретительные меры, но мне кажется, на некоторые стоило бы пойти. Может быть, совсем  не исповедовать во время литургии, это, действительно, невозможно.  Но надо понимать, что исповедуются с утра только дети, семьи с детьми и больные немощные люди…

 Отец Сергий:

 А у меня та же самая тема.  Когда идет исповедь, и стоят люди, то очень трудно развернуться и уйти.  А вдруг у человека что-то серьезное, не знаешь, кто  как среагирует… это очень тяжело.

Если бы все приходили на всенощную, то не возникало бы этого вопроса.  А   люди бы только приобретали удивительный  молитвенный настрой, который мы получаем на всенощном бдении, домой его приносим и с другим ощущением проводим этот вечер. Особенно это важно для тех, кто к причастию готовится.  Одно дело – в суете, другое – придя со всенощной, другой человек приходит совсем. Всенощная –  такая красивая, прекрасная служба! Мы обкрадываем сами себя!

И про разговоры. Вот величественный храм… богослужение  идет… и вдруг начинается разговор. Люди приходят не только Богу помолиться, но и пообщаться. Но храм – это не клуб. Клубы из них большевики делали.  Давайте вынесем  личное общение за пределы храма. Просто надо сказать себе – я к Богу пришел.

Очень трудно служить, когда в храме разговоры. Очень трудно, когда идет служба, а надо исповедовать. Услышьте нас, братья и сестры!