Неделя 25-я по Пятидесятнице. Глас 8

АПОСТОЛЬСКОЕ ПОСЛАНИЕ: Еф., IV, 1 – 6

ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ: Лк., ХIII, 10 – 17

 -----------------------------------------------------------------------------------------------------

Тропарь 8 гласа

С высоты́ снизше́л еси́, Благоутро́бне,/ погребе́ние прия́л еси́ тридне́вное,/ да нас свободи́ши страсте́й,//

Животе́ и Воскресе́ние на́ше, Го́споди, сла́ва Тебе́..

Кондак 8 гласа

 Воскре́с из гро́ба, уме́ршия воздви́гл еси́,/ и Ада́ма воскреси́л еси́, и Е́ва лику́ет во Твое́м Воскресе́нии,/ и мирсти́и концы́ торжеству́ют//

е́же из ме́ртвых воста́нием Твои́м, Многоми́лостиве.

 -----------------------------------------------------------------------------------------------------

ИНСТРУКЦИЯ ЖДЯ ВЕРУЮЩИХ, НО НЕСЧАСТНЫХ ЖЁН

Фрагменты беседы с протоиереем Алексеем Уминским о семейной жизни

— Встречались ли Вы в своей пастырской практике с историями, когда воцерковление одного из супругов отдаляет их друг от друга?

— К сожалению, это обычное явление нашей жизни, когда люди обращаются в Церковь или начинают свой путь веры уже в достаточно зрелом возрасте. И все те вещи, которые они совершили в храме до этого, то есть их крещение, которое они приняли в детстве, или венчание, которое они совершили как некий красивый обряд, вдруг приобретают для них колоссальный, свой изначальный смысл. И тогда, конечно, невозможно думать о какой-то гармонии между супругами, если один уже встал на этот путь, а другой совершенно еще «не проснулся». Слишком романтично было бы думать, что все человеческие разделения и все недоумения будут как-то сразу преодолены по молитве или по благочестивой жизни супруги или супруга. Надо быть готовыми к тому, что путь веры — это долгий путь, что вера укрепляет человека, но не обеспечивает ему легкой, беспечной жизни. Она всегда предполагает очень продолжительный и напряженный труд.

А ведь очень часто человек от своей веры ищет быстрых результатов и начинает сильно переживать, если это не так.

Жалобу о том, что наша вера должна нас поддерживать, а ничего не происходит, священнику приходится слышать постоянно. На самом деле все очень сильно меняется! Незаметно, мягко, но при этом кардинально.

Вот человек, который летит в самолете, как ему кажется: он летит или на месте стоит? Даже когда он смотрит в иллюминатор, разве у него есть ощущение, что он очень быстро передвигается в пространстве? Нет, он как будто стоит на месте, а движение ощущает всего два раза: когда самолет взлетает и когда садится. Так и мы в своей жизни можем ощущать первый взлет и, наверное, благодатную посадку в Царствии Небесном, в те самые минуты, которые Господь уготовит нам перед самой «посадкой». А все пространство нашей жизни — это полет в самолете, понимаете? Мы не ощущаем перемен. И слава Тебе, Господи! Потому что мы все время искали бы и ждали бы чего-то своего, конкретного, а меняется что-то другое. Бог нас ведет не всегда тем путем, который нам представляется правильным. Господь нам дает настоящее, Свое!

Нет никаких гарантий, что муж положительно воспримет обращение жены к вере. Для него это, на самом деле, — испуг, потеря некой идентичности, единства взглядов на жизнь, которые раньше их соединяли. Для него это глубокое переживание того, что его супруга начинает принадлежать другому миру, в который он не вхож.

— Но ведь необязательно жена предъявляет какие-то требования.

— Как?! Обязательно предъявляет. По-другому в жизни не бывает. На каком-то первом этапе, да и на последующих у супруга обязательно присутствует ощущение, что от него чего-то ждут и не дожидаются. Супруга, может, даже не предъявляет требований к своему мужу, но она ожидает от него некоторых действий, некоторой реакции.

— И это невозможно не почувствовать?

— Конечно! Невысказанное ожидание очень сильно может тревожить. И тут невозможно избежать ситуаций непонимания, какого-то разлада, диссонанса, дискомфорта. Надо понимать, что это обязательно будет, и надо научиться через это проходить. Надо ко всему подходить с головой, надо быть мудрыми. И здесь должно хватить общей мудрости и любви, чтобы такие вещи преодолевать.

— Правда ли, что женская и мужская вера как-то различаются, проявляются по-разному?

— Конечно, и это описано в Евангелии. Есть образ апостолов, а есть образ жен-мироносиц. Это образы женского и мужского отношения не к самой вере, а к проявлениям веры. Поэтому, когда женщина встречает Христа, она не должна ожидать таких же, как у нее, проявлений веры, таких же чувств от мужчины. Он по-другому это будет видеть! И ее глазами, ее сердцем, ее чувствами этот путь он пройти не может.

— Если перекладывать это на современный мир и на нашу действительность — как эти различия проявляются?

— Мир Евангелия — он всегда современный, так что ничего перекладывать не надо. Просто каждый может в этом узнать себя. Апостолы не пошли рано ко Гробу, потому что они, как мужчины, понимали: это безумие! зачем идти ночью ко Гробу, если он завален тяжелым камнем, который сдвинуть человеку не под силу, и там к тому же стоит римская стража?! Бессмысленно, бесполезно! А жены-мироносицы — пошли. Им хотелось исполнить все до конца, пусть это будет непрактично, нерационально. Они поступили вопреки логике — и стали первыми свидетелями Воскресения.

Мы видим, как женщины оказываются у Креста, а мужчины разбегаются — все, кроме апостола Иоанна. Но при этом мужчины восходят на Фаворскую гору, при этом перед апостолами совершается таинство Евхаристии. И все главные тайны Царствия Небесного сначала открываются им…

Прекрасная внутренняя иррациональность в каком-то смысле облегчает женщине путь к вере, поскольку вера — это уверенность в вещах невидимых. А у мужчин их излишняя рациональность, с одной стороны, иногда выступает препятствием к вере, а с другой стороны, способствует более глубокому ее осмыслению. Так что мужчины и женщины дополняют друг друга в Церкви. Поэтому и семья — это образ Церкви.

— Отец Алексей, Вы знаете семьи, где муж с женой жили бы душа в душу, но при этом мировоззрения у них были разные?

— Конечно. И среди моих знакомых такие есть, настоящие, крепкие семьи.

— А на чем основывается это единство, если нет единства веры?

— Прежде всего, конечно же, на любви. На очень хорошем знании друг друга. На потрясающем взаимоуважении. На той степени созидательной свободы, которая лежит в основе брака.

— Что такое созидательная свобода?

— Когда человека любишь не за что-то, а таким, какой он есть. Когда человек не должен заслуживать твою любовь. Когда ты не выставляешь ему счетов, ничего от него не требуешь. Ты его свободным оставляешь в браке.

К сожалению, очень часто брак не мыслится как пространство свободы. Но ведь семью мы называем малой Церковью, а Церковь, пускай малая, — это пространство свободы, это школа свободы и любви.

— А как не поставить стенку между детьми, которых такая жена, наверное, постарается привести в храм, и мужем, который в эту область не вхож?

— В этом смысле с детьми — очень тяжело. Проблема касается не только браков, где муж и жена находятся как бы по разные стороны церковного порога, но и межконфессиональных браков. И их у нас много и будет становиться больше. Здесь вопрос в возможности открыто договориться. Не надо ничего делать тайно! Если, например, муж категорически против того, чтобы ребенок был крещен, ну категорически — до скандала доходит! — не надо тайно крестить ребенка, надо отложить это до времени.

— А все-таки, если говорить о семейной жизни как таковой, допустимо ли наличие такой сферы, куда вхож только один из супругов? Допустим, у мужа рыбалка, у жены Церковь, и они по отдельности проводят выходные таким образом.

— Такое тоже может быть, если супруги так договорились. Когда у мужа рыбалка, это не значит, что жена не вхожа в это пространство. Просто она дает пространство свободы своему мужу, в том числе свободу быть на рыбалке. Почему бы нет? Почему не дать и своей жене встретиться с подругами или сходить на фитнес, предположим? Почему не дать ей пространство, где она может психологически и физически разгрузить себя для того, чтобы потом с новыми силами справляться со своими семейными обязанностями?

— Бывают такие ситуации, когда верующая жена каким-то образом все же уговаривает мужа попоститься, исповедаться и причаститься. Муж причащается, и на этом его отношения с Церковью заканчиваются. Есть ли смысл в таком действе?

— Поддался муж, а жена его дожала — она дожала, чтоб он крестился, она дожала, чтоб он с ней обвенчался, она дожала, чтоб он причастился. А потом муж пошел и побил ее спьяну за то, что он терпеть больше не мог всего этого. Такое бывает, к сожалению.

Нельзя так! Конечно, есть мужья, которые очень любят своих жен, они готовы ради своих жен поддаваться на разные их манипуляции. Вот только какой в этом смысл?

— Вы упомянули отношения с духовником: а можно ли как-то стараться познакомить мужа со своим духовником?

— Только очень аккуратно, очень осторожно! Выбор духовника — всегда момент сложный, ответственный. Поэтому я не думаю, что духовника следует вообще выбирать. Когда ко мне приходят люди, которых я всего несколько раз видел и плохо знаю, и говорят мне: «Батюшка, можно я буду Вас считать своим духовником?», я даже не знаю, что на это ответить. Отношения духовничества складываются естественным образом, через долгий путь узнавания друг друга, принятия друг друга, слышания друг друга, понимания друг друга, сомолитвенности.

— Давайте вернемся к вопросам семейной жизни. Есть такой тонкий момент, как соблюдение поста в супружеских отношениях. Существует традиция поста в Церкви, а есть — мнение мужа, который не готов никакие такие традиции соблюдать и не видит в них смысла…

— Ну правильно, и апостольское послание нам об этом говорит: Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию (1 Кор 7:5). Вот и все. И здесь, слава Тебе, Господи, в последнее время все больше и больше силу обретают трезвые голоса со стороны священства, которые говорят о том, что супружеские отношения стоят на первом месте, а пост — на втором; что отношение к неверующему супругу предполагает послушание, в том числе он не обязан воздерживаться во время церковного поста. Мне кажется, что все-таки этот голос разума и духовной рассудительности — сейчас преобладающий. Конечно, есть люди, которые вообще считают любые интимные отношения грехом, и даже супружеские, а уж если во время поста, так вообще караул. Ну это, извините меня, перегиб, от которого, к сожалению, никуда не деться — такие мнения всегда были и будут…

— Вы знаете случаи, когда все-таки труд жен увенчивался успехом — и неверующие мужья бывали приобретаемы для Церкви верующими женами?

— Я вижу сейчас, как в одной семье женщина много лет с болью сердечной, я бы сказал, борется за своего мужа. Даже не за то борется, чтобы его привести в Церковь, а за то, чтобы он не потерял своей человечности, чтобы он не расчеловечился. Понимаете? Она настолько глубоко, с такой своей тайной, сокровенной молитвой обращается к Богу, так истово за него молится, что я уверен: то, о чем она молится, конечно, произойдет.

Не бывает так, чтобы человек лег спать неверующим, а проснулся уже православным христианином. Это происходит долгим путем, и через этот путь исполняются слова апостола Павла: Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал 6:2).

Полный текст - http://foma.ru/instruktiya-dlya-veruushih-no-neschastnih-jen.html

 -----------------------------------------------------------------------------------------------------

ЖЕНЩИНА В ТЮРЬМЕ

На эту тему написаны тома, сняты километры пленки… Психологи, социологи, писатели, режиссеры пытаются исследовать и проанализировать это по сути противоестественное явление: женщина в тюрьме. Я вряд ли смогу добавить нечто новое к уже сказанному; просто, основываясь на личном опыте общения с заключенными-женщинами, поделюсь некоторыми наблюдениями и соображениями с теми, кому это может показаться интересным и полезным.

Сразу отмечу, что церковное участие в судьбе этих несчастных отличается от светского и имеет другие цели. Если государство (в идеале!) должно так организовать систему исполнения наказаний, чтобы, во-первых, наказание это действительно выполняло воспитательную функцию, во-вторых, по завершении срока, обеспечивало бы освободившемуся человеку право на адаптацию в свободном социуме, то церковь НИКОГО НЕ СУДИТ И НЕ НАКАЗЫВАЕТ в принципе, а духовно и материально поддерживает просящего ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС – без всяких условий, не зависимо от юридического контекста, личных и социальных перспектив.

Сначала я работала с мужскими колониями, потом меня «перебросили» на другой «фронт» – женский, и поначалу я обрадовалась: с женщинами, думала, будет легче найти общий язык. Но оказалось по-другому … Оказалось, например, что причины и характер женской преступности значительно отличаются от мужской, а наказания одинаковые! Это было для меня открытием. Оказалось, также, что в тюрьме женщина ломается гораздо быстрее мужчины, а необратимые духовные и личностные искажения происходят с ней в несравненно более короткие сроки. Я поняла по письмам моих подопечных, что три года принудительной несвободы, отрыва от семьи, дома, родных – и все, женская психика не выдерживает… Женщина фактически теряет самоидентификацию и все те качества, которые востребуются обществом.

Тюремный мир, как и вольный социум, устроен по жестким законам МУЖСКОЙ ИЕРАРХИИ – и в поведенческом, и в ценностном отношении; мужчина, попав в тюрьму, начинают бороться за лидерство, самоутверждаться, агрессивно выстраивать новую жизнь с новой системой ценностей, новым языком, традициями, ритуалами…

Женщина, существо более консервативное и пассивное по определению, самой природой призванное поддерживать очаг, воспитывать детей, беречь традиционные семейные ценности, не способна к таким резким переменам. Она не выстраивает (по примеру мужчины) новый мир, она просто пытается копировать утерянное в новых условиях, совершенно для этого не годных, и тогда возникают различные уродства и извращения вроде гетеросексуальных пар, где зачастую даже «заводят детей» из новеньких, пришедших с «малолетки»…

Спустя три года в женском сознании, по-моему, происходит дикая вещь: вопреки здравому смыслу и врожденному свободолюбию ОЩУЩЕНИЕ НАКАЗАНИЯ стирается, блекнет – и тюрьма уже кажется ДОМОМ, единственно приемлемым для существования, из которого СТРАШНО, да и НЕЗАЧЕМ, выходить в мир, где тебя никто не ждет, и ты никому не нужен. Кто-то, осознав это, смиряется и начинает укореняться в привычной уродливой среде, хитрит, приспосабливается; кто-то впадает в тоску, безразличие, отчаяние, злобу на всех и вся…

Интересно, что женское раскаяние тоже отличается от мужского. Если мужчины чаще осознают свою вину перед Богом, обществом, то женщины почти всегда – перед родителями, детьми, родственниками. Самый частый женский мотив к освобождению – воссоединение с детьми, желание искупить свою вину перед ними.

Вообще, тема материнства, искалеченного тюрьмой – особенно болезненна.

Была у меня одна подопечная – наркоманка, с которой я переписывалась около трех лет, потом она освободилась… Мы оказались «друзьями» по несчастью: обе потеряли единственных сыновей. Только у нее 14-летний мальчик погиб сразу же после ее попадания в тюрьму, и несчастная мать, разумеется, считала себя виноватой в случившимся, страшно мучилась, не могла себе этого простить. Она не просила ни шампуня, ни конфет, ни чая, ничего ей не надо было – кроме слов утешения и поддержки, кроме хоть крохотного оправдания и надежды… Что с ней сейчас? Как справилась она с такой непосильной бедой без поддержки семьи, друзей, Церкви Христовой? Не представляю…

Еще была женщина, у которой троих маленьких детей почему-то распределили по разным (!) детским домам, а старшая – 16-летняя девочка – осталась совершенно одна с больным и тяжело пьющим отчимом на руках. И вот, я помню, она тоже ничего для себя не просила, только красивые открытки детям. Писала им письма – чтоб не забывали…

Много, очень много таких историй.

Не думаю, чтобы хоть у одной из них был счастливый конец, потому что пока в нашем государстве ВСЯ СИСТЕМА устроена так, что нет НИКАКИХ реальных условий для того, чтобы вернувшийся из тюрьмы человек нашел себе хоть какое-то место в жизни…

Что же делать? Где выход?

Правозащитники пытаются добиться отмены уголовного наказания за мелкие воровство и правонарушения для беременных, кормящих женщин и имеющих малолетних детей; замены для наркозависимых тюремного наказания принудительным лечением; введения закона о замене уголовного наказания женщин-матерей альтернативными формами наказания, например, исправительными работами…

Психологи считают, что большинство женщин, попавших в тюрьму, в детстве и юности подвергались разного рода насилию и это давало импульс к деструктивным процессам в формировании личности и, как следствие, маргинализации женщины. Так давайте же, говорят они, вместо того, чтобы усиливать маргинализацию тюремным заключением, будем бороться с бытовым и семейным насилием над женщиной. А у тех, кто все-таки оказался в заключении, давайте повышать самооценку, ибо в низкой самооценке – причина аморфности и неспособности женщины адаптироваться в условиях вновь обретенной свободы…

Все это правильно и красиво звучит, но, увы, пока еще очень далеко от реальности.

А реальность такова: по статистике на 1 января 2011 года в исправительных учреждениях содержится 75000 женщин, при женских колониях имеется 13 домов ребенка, в которых проживает 965 детей. Страшные цифры…

Татьяна Константинова