ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ: Ин., 5 зач., I, 43-51.

ТРОПАРЬ ВОСКРЕСНЫЙ, глас 5

Собезнача́льное Сло́во Отцу́ и Ду́хови,/ от Де́вы ро́ждшееся на спасе́ние на́ше,/ воспои́м, ве́рнии, и поклони́мся,/ я́ко благоволи́ пло́тию взы́ти на кре́ст,/ и сме́рть претерпе́ти,/ и воскреси́ти уме́ршия// сла́вным воскресе́нием Свои́м.

Перевод: Слово, безначальное подобно Отцу и Духу, от Девы родившееся для спасения нашего, воспоем, верные, и поклонимся Ему, ибо благоволил Он плотию взойти на Крест, и смерть претерпеть, и воскресить умерших славным воскресением Своим.

КОНДАК ВОСКРЕСНЫЙ, глас 5

Ко а́ду, Спа́се мо́й, соше́л еси́,/ и врата́ сокруши́вый я́ко Всеси́лен,/ уме́рших я́ко Созда́тель совоскреси́л еси́,/ и сме́рти жа́ло сокруши́л еси́,/ и Ада́м от кля́твы изба́влен бы́сть,/ Человеколю́бче, те́мже вси́ зове́м:// спаси́ на́с, Го́споди.

Перевод: Во ад сошел Ты, Спаситель мой, и врата его сокрушив, как Всемогущий, как Творец умерших воскресил с Собою, и жало смерти уничтожил, [Христе,] и Адама от проклятия избавил, Человеколюбец. Потому все мы восклицаем Тебе: «Спаси нас, Господи!»

* * * * *

МИТРОПОЛИТ АНТОНИЙ СУРОЖСКИЙ.

ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ – ЭТО НЕ ТОРЖЕСТВО НАД ИНОСЛАВНЫМИ

Человеческая вера дает Богу место в человеческом обществе и на земле. Разве это не изумительно? Разве это не может нас наполнить глубоким умилением, благоговением — и ужасом? Бог странник, Бог — изгнанник, и есть у Него место прибежища, которое Ему предлагается человеческой верой.

После первой недели поста, когда читается канон Андрея Критского и мы проходим через все возможные моменты Ветхого Завета, человеческого падения, человеческой надежды, Божиего воздействия, наступает воскресенье, которое называется Торжеством Православия. И так легко нам почувствовать, что это день нашего торжества, что это день, когда мы, православные, на Божией стороне, когда, поскольку мы православные, мы в особенном положении, ибо Православие как чистота учения Христова, как совершенный образ духовной жизни восторжествовало хотя бы в нашей жизни.

И вот от этого представления нам надо сразу отделаться. Торжество Православия, в сущности, не торжество православных над инославными, даже не торжество над человеческой потемненностью, это торжество Божие над нами самими.

И как мы должны быть благодарны Богу за то, что Он нас взыскал таких, какими мы являемся: в полутьме, полуслепые, тщеславные, бродящие по чужой стране, минутами к Нему бросающиеся, а потом снова Ему изменяющие, не понимающие величия ни Его, ни нас самих, ни ближнего нашего, забывшие или забывающие те изумительные моменты, когда мы близки к Богу, потому что Он к нам приблизился, порой в ответ на то, что мы тоскуем по Нему, даже не зная, по чему мы тоскуем, а порой — потому что Он приходит к нам, чтобы нас разбудить, оживить.

И вот настает момент, когда мы видим, как Бог в течение всей истории человечества пробивался через тьму, через бесчувствие, через измену и находил среди людей верных последователей Себе, которые давали Ему приют на земле, предательски врученной под владычество Его противника сатаны.

Когда я упоминал о мытаре и фарисее, я говорил о том, что храм — это дом Божий, место, где Бог хозяин, место, где Он живет и куда мы допускаемся по Его милости. Это одна из поразительных вещей, которую мы перестали ощущать, которую ранние христиане, вероятно, переживали очень сильно, глубоко: что на земле, на которой Богу нет места, в обществе человеческом, где Он нежеланный, откуда Он исключен, есть какие-то люди, которые дают Ему приют.

Земля, на которой мы живем, вся предана человеческому произволу, но некоторые места на ней, — храмы, — все-таки Ему принадлежат, это места прибежища для изгнанного Бога. И в этом отношении между Богом и нами какой-то удивительный союз. Какие-то люди, которые остались Ему верны, которые не побоялись стать на Его сторону, которые хотят, чтобы Он стал полностью Хозяином жизни и Строителем мира — в этом мире Ему дают приют.

Человеческая вера дает Богу место в человеческом обществе и на земле. Разве это не изумительно? Разве это не может нас наполнить глубоким умилением, благоговением — и ужасом? Бог странник, Бог — изгнанник, и есть у Него место прибежища, которое Ему предлагается человеческой верой. И Торжество Православия в этом контексте — это Божия победа над человеческими живыми душами.

Но какая победа? Когда мы думаем о победах, которые одерживают властители мира, эти победы ведут к порабощению побежденных, подчиняют их, делают подвластными. Победа Божия, наоборот, освобождает нас от рабства, — от рабства нашим собственным страстям, от рабства нашей слабости, немощи, от рабства страху.

Закон Христов — закон свободы; Христос — Освободитель; победа Христова — наша свобода. И Торжество Православия — это день, когда мы с изумлением можем думать о том, что Бог всякого, кто к Нему обернется, может сделать свободным, самобытным существом, укорененным в Божественной свободе. Вот начало поста.

Не напрасно пост на некоторых западных языках называется словом, которое в наших церковных песнопениях обозначается как весна духовная. Весна, Lent. Это начало жизни, это момент, когда жизнь пробивается, начинает крепнуть и доходит до своего торжества в Воскресении Христовом. Но — Боже! — какой ценой! Это не постепенное раскрытие свободы, не постепенное вырастание. Торжество Православия, провозгласившее нам Божию победу, говорит нам также о том, какой ценой эта победа одержана.

Бог стал человеком, Он приобщился тварности, Он стал человеком в падшем мире и приобщился всем трагическим, разрушающим жизнь последствиям человеческой отчужденности от Бога, всем последствиям греха, — не греху, а именно его последствиям. И эти последствия — не только голод, не только усталость, не только холод, а в области человеческих отношений — не только одиночество, отверженность; это — в последнем, в конечном итоге — смерть.

Но что такое смерть? Откуда она может явиться? Единственный источник вечной, неумирающей жизни — это Бог. Как нам говорит Священное Писание, смерть вошла в мир через грех. Только потому человек стал смертным, что он оторвался от Бога. И Сам Бог, ставший человеком, избирает путь полного общения, полной общности судьбы с нами, людьми. Он не рождается смертным, Он не умирает от Своей смертности. Церковная песнь нам говорит: «О Жизнь вечная, как Ты умираешь? О Свет вечный, как Ты угасаешь?..»

Святой Максим Исповедник говорит о том, что и в человечестве Своем Христос был бессмертен, потому что не может умереть человек, который всецело един с Богом… Что же случается? Случается что-то более страшное, нежели наша смерть. Христос вольно разделил всю нашу судьбу. Он стоит перед людьми непреклонно, бескомпромиссно заодно с Богом; и человечество, не только неспособное, но не желающее путей Божиих, не желающее пожертвовать своими путями ради того, чтобы выбрать только Божий путь, Его отвергает; Христос должен умереть вне человеческого града, потому что Он отвержен отпавшим от Бога человечеством.

Но Он ни в какое мгновение не отделяется от человека, от человечества. И для того чтобы разделить до конца человеческую судьбу, отверженный людьми, распинаемый ими, Он должен приобщиться к последнему ужасу человеческой судьбы — богооставленности, или вернее, утрате, потере Бога. Боже Мой! Боже Мой! Зачем Ты Меня оставил?.. В этот момент в Своем человечестве — не в Божестве Своем, — в Своем человеческом сознании Христос приобщается ко всей обезбоженности отпавшего от Бога мира, и от всей этой нашей обезбоженности, нашего сиротства, нашей потери Бога умирает на кресте…

Это — Торжество Православия. Это торжество Божественной истины на земле, но не в словах, не в литургических формах, а в каких-то очень страшных сущностях. И когда мы празднуем Торжество Православия, мы должны помнить, что это Божие торжество над всем тем, что есть неистинного, греховного, что это вступление света во тьму земную; но какой ценой!..

И опять-таки, мы начинаем пост с сознанием такого трепетного, священного ужаса. Если бы только мы могли это пережить в какой-то достаточной мере, то праздник Торжества Православия мог бы быть для нас действительно началом весны духовной, новой жизни в нас, обновлением.

https://www.pravmir.ru/torzhestvo-pravoslaviya-eto-ne-torzhestvo-nad-inoslavnymi/

* * * * * * *

АРХИМАНДРИТ САВВА (МАЖУКО). ПОСТНОЕ ПИСЬМО № 3. ГОВЕТЬ ИЛИ ПОСТИТЬСЯ

Разговор о посте надо бы начинать с терминов, с «постной лексики». Здесь три самых известных корня: существительное «пост», глаголы «поститься», «говеть», прилагательные «постный» и «скоромный».

Сначала о приятном. «Скоромный» — последнее в списке. Наше слово, славянское, родственное к слову «корм». Скором – «жир, жирная пища, масло». От него кокетливое «оскоромиться», «скоромная пища», просто «скоромное». Уже не первый век проникает в светскую лексику церковная: «скоромный взгляд», то есть нескромный, животный, похотливый; «скоромная книжонка», «скоромные мечты». Кажется, ничего дурного в жирной пище нет, а без сливочного масла вообще тускнеют краски жизни. Но наши предки заимствовали эту кулинарную образность, чтобы подчеркнуть липкость греха, постыдных наклонностей, нужду в обуздании всего этого скоромного буйства.

Наше родное слово «пост», оказывается, вовсе и не родное. По одной из версий заимствовано из древневерхненемецкого fasto. Люди, «испорченные» английским языком, сразу припоминают fast или fasting, в значении «пост», «поститься». В слегка изменённом виде это слово с тем же значением есть и в других германских языках. Особо продвинутые даже вспомнят обнадёживающее to break fast – «разговеться». А вот глагол «говеть» исконно славянский – проявлять уважение, воздавать честь. Этот корень мы слышим в глаголе «благоговеть», то есть относиться с глубочайшим почтением. Хочется помянуть еще и забытое прилагательное «говейный». Было такое выражение «говейный отрок» — так называли юношу до вступления в брак, и значило это – чистый, нетронутый, незапятнанный.

Скажете «поститься» и «говеть» — синонимы? Не совсем. Если глагол «поститься» ставит акцент на воздержании от пищи, то слово «говеть» выдает некий внутренний трепет, эмоциональную взволнованность святыней, чувство глубокого уважения.

Поститься — это снаружи, внешнее действие, некоторая форма, ритуальность, поза.

Говеть — это глубоко внутри, очень лично, предельно волнительно.

Пост — бледное лицо, тихий голос, сухой ответ, сдержанная речь, сознательное эмоциональное самоумерщвление.

Говеть — горящий взгляд, готовность к действию, живая сосредоточенность, решительная бодрость – «отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы».

Поститься – пепел. Говеть – пламя.

Можно говеть, но не поститься. Можно поститься, но не говеть.

Воздержание от пищи еще не свидетель того внутреннего горения и чистой взволнованности, которая и является стержнем религиозного чувства. Но этот внутренний «страх и трепет» не может долго оставаться без воплощения в поступке или ритуале. Он просится об-наружиться. Чем сильнее чувство, тем большей оно требует означенности. Ему неодолимо хочется разродиться в действие и знак, обозначить себя. Как влюбленного юношу тянет к подвигу и невероятным поступкам, так и человека, по-настоящему взволнованного Истиной, влечёт к чрезвычайному проявлению этого чувства. Из этой внутренней взволнованности и родились все наши обряды, ритуалы и духовные практики.

В самом по себе воздержании от пищи нет ничего оригинального. Это некий культурный знак, универсальный, всечеловеческий, не являющийся принадлежностью или изобретением какой-то одной религии или народности. От пищи отказывались и индусские аскеты, и иудейские пророки, и сицилийские пифагорейцы, а сегодня еще и политические деятели, и мнительные актрисы. Каждый вносит своё значение в эту универсальную форму.

Всем хорошо понятно, почему держал голодовку Махатма Ганди или зачем предается диете фотомодель. Зачем христиане воздерживаются от пищи в период Великого поста? Почистить организм? Не смейтесь, именно так часто толкуют наши посты светские люди. Слышал неоднократно. Самый простой ответ на вопрос «зачем верующие постятся», вы найдёте в Евангелии: «От избытка сердца говорят уста» (Лк 6:45). Избыток сердца требует подвига, поступка, знаковой оформленности. Избыток сердца естественно просится в нечто важное, но формально бесполезное. Христиане постятся не ради здоровья.

Пост – бесполезен, как бесполезны цветы. Но любящий может перевернуть весь город, потратить последние деньги, чтобы у его девушки был лучший в мире букет.

Говение – причина поста, то есть воздержания от пищи. Говение – горение, внутренний огонь веры, трепет благоговения. Чтобы поддержать жизнь этого огня, надо погасить все другие пожары, устранить все окрестные задымления. Этого трепета ищут в опыте поста. Внешние усилия, то есть постное воздержание, формальная, сухая дисциплина помогают это внутреннее горение усилить.

А если нет горения? Не смущайтесь. Всё есть. И именно простая постная дисциплина помогает этот заброшенный и едва теплящийся огонёк обнаружить и оживить.

https://www.pravmir.ru/postnoe-pismo-3-govet-ili-postitsya/

* * * * *

Центр "Открытие"(Малый Златоустинский переулок, д.5, стр. 1) приглашает на мероприятия (конт.тел. 916-7166284)