ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ:  Мф., 72 зач., XVII, 14-23.

ТРОПАРЬ ВОСКРЕСНЫЙ, глас 1

Ка́мени запеча́тану от иуде́й/ и во́ином стрегу́щим Пречи́стое Те́ло Твое́,/ воскре́сл еси́ тридне́вный, Спа́се,/ да́руяй ми́рови жи́знь./ Сего́ ра́ди си́лы небе́сныя вопия́ху Ти́, Жизнода́вче:/ сла́ва воскресе́нию Твоему́, Христе́,/ сла́ва Ца́рствию Твоему́,// сла́ва смотре́нию Твоему́, еди́не Человеколю́бче.

Перевод: Хотя камень был опечатан иудеями, и воины стерегли пречистое тело Твое, воскрес Ты в третий день, Спаситель, даруя миру жизнь. Потому Силы небесные взывали к Тебе, Податель жизни: «Слава воскресению Твоему, Христе; слава Царству Твоему; слава промыслу Твоему, Единый Человеколюбец!»

КОНДАК ВОСКРЕСНЫЙ, глас 1

Воскре́сл еси́ я́ко Бо́г из гро́ба во сла́ве,/ и ми́р совоскреси́л еси́;/ и естество́ челове́ческое я́ко Бо́га воспева́ет Тя́, и сме́рть исчезе́;/ Ада́м же лику́ет, Влады́ко;/ Е́ва ны́не от у́з избавля́ема ра́дуется, зову́щи:// Ты́ еси́, И́же все́м подая́, Христе́, воскресе́ние.

Перевод: Воскрес Ты, как Бог, из гроба во славе и мир с Собою воскресил. И естество человеческое как Бога воспело Тебя, и исчезла смерть. Адам торжествует, Владыка, и Ева ныне, от уз избавляемая, радуется, взывая: «Ты, Христе, всем даруешь воскресение!»

* * * * *

МИТРОПОЛИТ АНТОНИЙ СУРОЖСКИЙ.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ О МОЛИТВЕ

Если люди не получают ответа, они перестают молиться. Как просить, чтобы быть услышанным, как молиться о том, кто обидел, и что делать, если пришло отупение и нет контакта с Богом — идти в храм или сделать передышку?

— Говорят, что нельзя просить Бога беспрерывно об одном и том же. Чистосердечно попроси один pаз, а дальше «да будет воля Твоя»…

— Да, но тут есть опасность. Часто мы говорим «да будет воля Твоя» в конце какой-нибудь молитвы как бы в виде страховки. Я прошу об одном, потом говорю «да будет воля Твоя» — и что бы ни случилось, я выиграл, потому что случилось либо по-моему, либо по-Божии, а я просил и того, и другого.

Вы, может быть, добродетельнее меня, но я знаю, что не я один так pеагиpую: будто молитва — как зонтик на случай дождя. И очень важно, мне кажется, быть в состоянии сказать: «Вот, Господи, чего мне хочется. Мне кажется, что это самое лучшее, что может случиться, но я не все понимаю и не все знаю, и Ты реши так, чтобы было лучше…» Тут «да будет воля Твоя» начинает приобретать реальный, личный смысл. А иначе получается, что приходится употреблять очень святые слова для некой самозащиты, чтобы самому не попасть впросак. 

Теперь еще одно. Не мучить Бога одним и тем же прошением все вpемя? Знаете, это не так просто. Если бы мы действительно верили Богу, могли бы Ему довеpиться, могли бы Ему сказать: «Господи, вот, моя мать сейчас заболела pаком. Я полностью верю в Твою любовь, в Твое сострадание, в Твою заботливость, и я Тебе передаю заботу и буду заниматься всем материальным обеспечением» — это было бы, вероятно, идеально. 

Но у нас веры не хватает. И большей частью я советую людям, кого действительно нужда за душу схватила, сказать: «Господи, вот моя забота, вот моя тревога, вот моя нужда, мой страх. Я Тебе все об этом скажу и в Твою руку это предам. Но прости, у меня не хватит доверия к Тебе, чтобы обратно не взять заботу и не начать снова волноваться и тревожиться». И оставь эту заботу в руке Божией столько, сколько можешь. А когда чувствуешь: нет, не могу, не могу, я должен волноваться, я должен с ума сходить, скажи: «Господи, прости, но я не могу быть спокойным, пока эта тревога только в Твоих руках… Я хочу ее в своих подержать». И Бог, веpоятно, посмотpит, улыбнется и скажет: «Ну, помучься немножко… Это тоже знак твоей любви к этому человеку, знак твоей привязанности, доброй воли. Да, помучься, а потом в какой-то момент отдай все это Мне и научись Мне доверять хоть немножко…»

Я, может быть, с пессимизмом к этому отношусь, но говорю из собственного опыта, больше о себе, чем о других.

— Бывают дни, когда полное отупение, когда нет желания контакта с Богом. Как в эти дни молиться? Можно ли в таком состоянии идти в храм?

— Мне кажется, иногда мы можем делать вещи по вдохновению, а иногда — по убеждению. Иногда мы молимся, потому что душа рвется к молитве. А иногда мы можем встать перед Богом и Ему правдиво и честно говорить о нашей преданности, хотя в данную минуту ее не переживаем…

Наподобие того, как порой бывает — вернешься после тяжелой работы, и тебя близкий спросит: «А ты чувствуешь любовь ко мне?» И в данную минуту ты ничего не можешь чувствовать, кроме того, что у тебя болит все тело… Но ты можешь сказать: «Нет, не чувствую, но я тебя люблю. Любовь вся тут, только я до нее добраться не могу».

Так и в церковь — иногда мы летим на крыльях, а иногда душа тупеет. И тут вопрос, конечно, личный. Иногда можно себе дать передышку. Знаете, кто-то из французов писал, что любовь редко умирает от голода, чаще от пресыщения… Бывает, что к какому-то моменту мы слишком много — для нас, для нашей емкости — были в храме, и начинаем тупеть, и становимся бесчувственными, уже не можем больше слышать это дьяконское «Вонмем, пpемудpость»…

В такие моменты, пожалуй, лучше сказать: нет, я сегодня не пойду, я очухаюсь, приду в себя… Но чаще можно просто сказать: да, я сейчас не чувствую ничего, но Бог остается Богом, я остаюсь хpистианином (хpистианкой), я пойду и поклонюсь Ему…

И я должен сказать, что часто, если так пойти, то во вpемя молитвы, просто носимые молитвами других, мы вдруг начинаем оживать.

— В молитвослове много молитв, составленных святыми… Но если я понимаю, что мне до этого святого очень далеко, — как я могу искренне молиться его словами?

— Иногда бывает, что можно помолиться как бы на основании молитвы и веры святого, даже без особенной собственной веры. Я некоторым из вас уже рассказывал один позорный эпизод. У нас в церковном доме завелись целые отряды мышей, и я хотел их сбыть. Я вспомнил, что в большом Требнике есть молитва, вернее, увещание, кажется, святого Василия Великого, всем вредным тварям, целая страница, где перечислены все возможные звери, которые, в общем, портят нам жизнь.

Я подумал: ну, Василий Великий писал, значит, должно быть, правда. Хотя я не верю, что что-нибудь может получиться, но pаз Василий Великий в это верит, пусть он и чудо творит!.. И я сказал ему: «Святой Василий, я не верю, будто что бы то ни было может получиться; но раз ты писал эту молитву, ты верил. Так вот, я эту молитву прочту, а ты ею молись, и увидим, что получится».

Я надел епитpахиль, сел на кpовать, пеpедо мной был камин, и стал ждать. Вышла мышь, я ей говорю: «Сядь и слушай!» Она села на задние лапы, усами движет: видно, слушает. Я тогда пpочел эту молитву, мышь пеpекpестил и говоpю: «А тепеpь иди с миpом и расскажи другим».

И после этого ни одной мыши не было…

И меня это особенно обрадовало, потому что это было уж никак не по моей вере. Это было чистое чудо, не оскверненное мной, если можно так сказать…

— Если тебя кто-то обидел, не очень получается молиться за этого человека. По крайней мере, это будет неискренне. Это точно надо делать?

— Есть ветхозаветное предание [1], в котором рассказывается, как один из пророков молится Богу и видит, что его молитва, словно пламя, подымается с земли — и вдруг превращается в туман, который ветер прибивает снова к земле. Он обратился к Богу: «Как же так, Господи, я от всей души молюсь Тебе, а моя молитва, как дым, ползет по земле… Чем я согрешил перед Тобой?» И Бог ему отвечает: «Ты обидел одну вдову, и она молится о том, чтобы ты был наказан за ту рану душевную, которую ты ей нанес; и пока она тебя не простит, твоя молитва к небу подняться не может. Ее молитва, словно сильный ветер, сдувает твою молитву…»

Молясь, мы связаны друг со другом очень глубоко: и это очень важно. Поэтому, когда мы собираемся молиться, мы должны стать раньше всего перед судом нашей совести и поставить перед собой вопрос: в каком я сейчас состоянии? Хотя бы за этот день поднялось ли во мне какое-нибудь темное чувство, греховное чувство, злое чувство? Жертва этого чувства, может быть, об этом и не знает, это неважно. Важно то, что во мне оно есть или было… 

И тогда только можно обратиться к Богу и сказать: «Господи, вот что со мной происходит: этот человек для меня чужд, а вместе с тем он должен бы быть мне братом или сестрой. Ты же его так возлюбил, что Сам стал Человеком для того, чтобы он спасся, — а я прохожу мимо него, может, без злобы, но отвращая свой взор, он для меня не существует, я его знать не хочу, он мне чужд…»

Есть место в житиях святых, где один священник молился Богу о том, чтобы Он наказал грешников, которые окружают этого священника, потому что грех так умножился, что он не знает, как справиться со своими пасомыми. И Христос стал перед ним и сказал: «Никогда не молись о том, чтобы кто-нибудь был Мною отвергнут, или наказан, или проклят: если бы только один-единственный человек на земле согрешил, Я бы снова был готов стать Человеком, снова умереть на кресте, чтобы иметь право и силу его спасти…»

Перед тем как молиться, надо поставить перед собой вопрос (для начала оглянуться на самое близкое наше окружение): как я отношусь к тем, которых я просто сегодня встретил? Что произошло между нами? Этот человек вошел ли в мое сердце путем любви, сострадания, желания добра с моей стороны — или я закрыл дверь перед ним? Или еще хуже: не отвернулся ли я от кого-нибудь? Не захотел его возненавидеть или обидеть и поэтому избежал встречи с ним — не только разговора, но чтобы глазами не встретиться?..

— Если люди не получают ответа, они перестают молиться. Раз буддизм или ислам так долго существуют — значит, люди этих религий получают ответ на свои молитвы?

— Я думаю, что получают. Может быть, не такой ясный, явственный, какой получаем мы даже в молитве, скажем так, полусознательной, какой в лучшем случае является наша молитва.

Но Господь есть Бог всех, Он всех зовет к спасению, над всеми трудится. Если Бог Сам не приблизился бы к неверующему, к язычнику или еретику, тот никогда не переменился бы и не стал верующим, или христианином, или православным. Как сказано в Книге Откровения от лица Божия: «стою у двери и стучу» (Откр. 3: 20).

Бог стоит у двери каждого сердца, каждого ума, каждой жизни — событиями, встречами, словами, внутренним законом… Вспомните место у апостола Павла, где он говорит, что язычники поступают правильно по закону, который написан у них в сердце (см. Рим. 2:14–15). Есть соответствие между всяким человеком и Богом, Который его сотворил по Своему образу и подобию. То, что некоторые богословы называют «завет Бога с Адамом», — это соответствие, образ, который ни грех, ни что-либо не может просто изничтожить в человеке. И да, в какую-то свою меру — иногда в удивительную меру! — люди получают ответ по чистоте своего сердца, по искренней своей устремленности. Потому что они вседушно, изо всех сил ищут Бога, и Бог не уходит от ищущих Его.

И если бы мы, христиане, были явлением Христа в жизни, тогда эти люди, услышав, может быть, смутно, глас Божий, могли бы в нашей среде найти Живого Бога. Но, к сожалению, и теперь, как и во времена апостола Павла, имя Божие хулится из-за нас.

(окончание следует)

https://www.pravmir.ru/odnazhdy-ko-mne-prishli-hippi-i-skazali-my-hotim-molitsya-mitropolit-antonij-surozhski/

* * * * *