ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ: Мк., 37 зач., VIII, 34 - IX, 1.

ТРОПАРЬ ВОСКРЕСНЫЙ, глас 8

С высоты́ снизше́л еси́, Благоутро́бне,/ погребе́ние прия́л еси́ тридне́вное,/ да на́с свободи́ши страсте́й,// Животе́ и воскресе́ние на́ше. Го́споди, сла́ва Тебе́.

Перевод: С высоты сошел Ты, милосердный, благоволил пребыть три дня во гробе, чтобы нас освободить от страстей, – жизнь и воскресение наше, Господи, слава Тебе!

КОНДАК ВОСКРЕСНЫЙ, глас 8

Воскре́с из гро́ба, уме́ршия воздви́гл еси́,/ и Ада́ма воскреси́л еси́,/ и Е́ва лику́ет во Твое́м воскресе́нии,/ и мирсти́и концы́ торжеству́ют// е́же из ме́ртвых воста́нием Твои́м, Многоми́лостиве.

Перевод: Восстав из гроба, умерших Ты воздвиг, и Адама воскресил, и Ева ликует о Твоем воскресении, и пределы мира торжествуют о Твоем восстании из мертвых, Многомилостивый.

* * * * * * * *

АРХИМАНДРИТ САВВА (МАЖУКО). ЗАБВЕНИЕ КРЕСТА

Добро обязательно будет распято, поэтому так больно смотреть на Крест

В романе одного мудрого колумбийского писателя есть история о том, как целое селение накрыла волна забвения. Люди стали забывать самые элементарные и, вместе с тем, самые важные истины. Поэтому они решили повсюду вешать себе напоминания, и одним из них была надпись «Бог есть». Кажется, в реальности быть такого не может, но если вы внимательный человек, то обратили внимание, что есть вещи, которые люди предпочитают забывать, хотя скорее это происходит бессознательно, без дурных намерений.

Школьник и богомыслие

Богомыслие Креста – самое трудное из духовных упражнений. Мы читаем о подвижниках, которые предавались этому подвигу постоянно. Они не просто созерцали Крест в молчании, но их молитва непостижимым образом соединялась с мыслью о Кресте, становясь молитвенным богомыслием.

Наверное, это очень странно, но впервые я погрузился в это богомыслие на уроке химии. Конечно, мне было далеко до откровений старцев, но именно тогда я неожиданно задумался над тайной Креста.

Дело было в последних классах школы. Пожилая учительница надрывно рассказывала что-то важное о полной горьких превратностей жизни химических элементов, но буйные подростки предавались более волнующим темам, и класс гудел, словно растревоженный улей. Наконец, у наставницы сдали нервы:

– Перед кем я тут распинаюсь?

Дети стыдливо притихли, бросая друг на друга укоризненные взгляды, но стыда хватило ненадолго, и уже через минуту вернулся привычный гул.

Вот тогда я и обратил внимание на эту фразу – «перед кем я тут распинаюсь?», и давно я уже не в школе, но не отпускают меня эти слова, напоминая о самом трудном из духовных упражнений.

Крест над городом

Святой Константин Великий видел Крест на небе. Святая Елена искала Крест под землей. Святой Андрей воздвигал Крест над киевскими холмами, а потом и сам был распят на апостольском Кресте.

Великие зодчие ставят кресты на шпилях церквей, художники вырезают знамение Распятого на скалах и саркофагах, иконах и фресках. Крест украшает и драгоценные ризы царей, и бедные одежды схимника. Его вешают на хрупкую шейку крещеного малыша, а мужественные коптские христиане выжигают Крест на запястье, и где-то в далеких африканских деревушках женщины-христианки носят татуировки Креста на лице. Русские не так суровы, зато непрестанно крестятся во время молитвы, прикладываясь к святыне, принимая пищу, заходя в храм, открывая Евангелие и даже задаваясь вопросом:

– А зачем столько крестов? Не слишком ли много напоминаний о Распятии? Не обесцениваем ли мы то уникальное событие истории, которое требует благоговения, тишины и простого человеческого уважения?

И это справедливые вопросы.

Или нет? Что такое Крест? Ответ на поверхности: это орудие казни. А если не на поверхности? Если остановиться и позволить себе труд созерцания Креста, труд тяжелый и пугающий?

Ответ Бога

Много лет я задавался вопросом: что же чертил на песке Христос, когда к Нему привели женщину, взятую в прелюбодеянии? Мне все время казалось, что это были слова, непременно слова, какая-то сокровенная мудрость, которую так бездарно упустили и ученики, и летописцы. Один старый священник сказал мне, что Христос чертил на песке ответ Бога людям на все их вопросы.

– Что же это за ответ?

– Знамение Креста!

Крест – ответ Бога.

Крест – самое убедительное свидетельство Любви и Человеколюбия.

Крест – откровение о Боге-Любви.

Крест – свидетельство о смирении Бога.

– Но откуда мне знать, что Бог есть любовь? С чего вдруг вы поверили, что Богу вообще есть до нас дело?

– Посмотри на Крест! Бог дал Себя убить, чтобы спасти человека!

Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5:8).

Христос распинался перед теми и за тех, кто плевал Ему в лицо, зверски избивал и своей клеветой и ложью привел к казни.

Христос распинался за тех, кто остался скучать во дворце, малодушно умыв руки, и за тех, кто предал Его на смерть или просто сбежал от испуга и неожиданно для себя отрекся при свидетелях у Него на глазах.

Христос распинался за тех, кто даже не заметил ни Его служения, ни Его смерти, ни Его воскресения, и за тех, кто продолжает жить так, будто никогда не было Креста и Воскресения.

Ответ ученика

Тайна Креста открывается не всем, не каждому дается это напряженное созерцание крестной тайны мира. Но о том, что важно для каждого, говорит Евангелие:

Кто не берет креста и не следует за Мной, тот не достоин Меня (Мф. 10:38)

Кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником (Лк. 14:27).

Вот это звучит по-настоящему больно! Не беру свой крест, значит, не ученик, не христианин, не Христов! А что значит «взять свой крест»?

Взять Крест – пойти против природы, которая отовсюду кричит, что мы должны пожирать друг друга, что человеку естественно рваться вперед, не озираясь на трупы поверженных врагов.

Взять Крест – жить, как Христос, любить, как Христос, верить в людей и бескорыстно служить Добру.

Взять Крест – облечься во Христа, так, чтобы Его чувства стали моими, Его любовь к людям стала моей, Его доброта раскрылась в моей жизни.

Крест – это бескорыстная любовь к людям! За такую любовь мстят! Такое не прощают! И не только люди!

Но любить людей очень трудно! Мы читаем о том, как вели себя жители Иерусалима во время казни Христа, и думаем:

– Господи! Перед кем Ты распинался!

Тише! Посмотрите вокруг! Боже мой, да не обязательно вокруг, – посмотрите в зеркало! Нас повсюду окружают кресты – Христос продолжает распинаться – за нас распинаться, праздных созерцателей, уже привыкших к этому откровению любви.

Христос перед нами распинается! Перед нами и ради нас! И что нам на это ответить? И кто в состоянии на это ответить? Только тот, кто берет свой крест и идет за Христом. А это значит, вопреки самым сильным свидетельствам о том, что мир лежит во зле, а люди – мелкие и подлые животные, которые предадут, обесчестят, растопчут при первой же возможности – вопреки всему этому, с последним крестным юродством, с безумием Креста продолжать свидетельствовать о любви и доброте как единственном естественном состоянии человека и мира, как о замысле Божием о творении.

Это люди придумали Освенцим, это они строили лагеря в Сибири, морили голодом нищих в Бенгалии, рубили руки рабам в Конго, травили индейцев в Америке, мучили детей в Беслане, и много зверств совершается и по сей день под прикрытием ночи и изящной болтовни.

И все же мир стоит на любви и доброте, хоть всякому, кто станет апостолом Доброты, придется взойти на Крест. В этом трагедия нашего мира.

Праведнику не миновать Креста!

Добро обязательно будет распято!

Поэтому так больно смотреть на Крест. Поэтому так быстро заволакивает нашу память забвение о Кресте, и чтобы напомнить себе о Его правде, нам приходится так часто и настойчиво напоминать себе об этом знамении победы.

https://www.pravmir.ru/zabvenie-kresta/

* * * * * * * *

СВЯТЫЕ ОТЦЫ О КРЕСТОВОЗДВИЖЕНИИ 

...Если кто скажет тебе: ты поклоняешься Распятому, отвечай ему радостным гласом и с веселым лицом: поклоняюсь и не перестану поклоняться. Если он засмеется, ты оплачь его безумие и благодари Господа, что Он оказал нам такие благодеяния, которых без откровения свыше и познать никто не может (свт. Иоанн Златоуст, 50, 559).

***

Если часто чело свое и сердце запечатлеваешь знамением Владычнего креста, то с трепетом побегут от тебя демоны... (прп. Нил Синайский, 73, 163).

***

Есть два способа взойти на крест: один — распятие тела; а другой — вхождение в созерцание; первый бывает следствием освобождения от страстей, а второй следствием действительности дел духа (прп. Исаак Сирин, 58, 366).

***

...Когда умертвим страсти, уничтожим похоти и мудрование плоти подчиним духу, тогда только берем на себя крест и последуем Христу (свт. Феодор Едесский, 91, 350—351).

***

...Не образу только Христа Господа поклоняйся, но и образу Креста Его, потому что он есть знамение победы Христовой над диаволом и над всем полчищем сопротивных сил, почему они трепещут и бегут, когда видят его изображаемым. Образ сей, и прежде появления первообраза, был высоко прославлен в пророках и явил великие и дивные чудеса, и во Второе Пришествие распеншегося на нем Господа Иисуса Христа, имеющего приити судить живых и мертвых, предыдет пред Ним, яко страшное и  великое знамение Его силы и славы. Славь же его <крест> ныне, чтоб тогда с дерзновением воззреть на него и спрославиться с ним (свт. Григорий Палама, 93, 307—308).

***

Ученик Христов тогда несет правильно крест свой, когда признает, что именно ниспосланные ему скорби, а не другие, необходимы для его образования о Христе и спасения (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 356).

***

Есть крест внешний — на плечах лежит. Это — скорби, беды, лишения, болезни... нападки, напраслины. Есть крест внутренний — самоотвержение с самоумерщвлением. Есть крест — духовный, Божий или божественный — распятие по воле Божией. Кресты эти один из другого рождаются. Последний обозначается преданностью в волю Божию, тихою, молчаливою, упокоительною; второй — борьбой с собою, безжалостною к себе; третий — терпением неприятностей. Сколько крестов, столько и крестоношений. Все они неразлучны бывают до гроба; только иной раз один чувствительней, в другой раз — другой или третий. Однакож вступают они в дело или налагаются постепенно... и быв наложены, остаются... Трисоставный крест (свт. Феофан, Затв. Вышенский, 84, 115—116).

 * * * * *