ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ:   Мф., 62 зач., XV, 21-28.

Тропарь священномученику Игнатию Богоносцу, глас 4

И нра́вом прича́стник,/ и престо́лом наме́стник апо́столом быв,/ дея́ние обре́л еси́, Богодухнове́нне,/ в виде́ния восхо́д,/ сего́ ра́ди сло́во и́стины исправля́я,/ и ве́ры ра́ди пострада́л еси́ да́же до кро́ве,/ священному́чениче Игна́тие,// моли́ Христа́ Бо́га// спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: И нравам апостольским сопричастником, и престола их наследником став, делами ты, Богодухновенный, восхождения к созерцанию достиг; потому слово истины право возвещая, ты за веру пострадал до крови, священномученик Игнатий, ходатайствуй пред Христом Богом о спасении душ наших.

Кондак священномученику Игнатию Богоносцу, глас 3

Све́тлых по́двиг твои́х светоно́сный день/ предпропове́дует всем в верте́пе Рожде́наго:/ Сего́ бо жажда́я от любве́ наслади́тися,/ потща́лся еси́ от звере́й снеде́н бы́ти;// сего́ ра́ди и Богоно́сец наре́клся еси, Игна́тие всему́дре.

Перевод: Светлых подвигов твоих светоносный день предвозвещает всем в пещере Рожденного, ибо желая насладиться Его любви, ты решился (на мученичество) быть съеденным зверями, потому и назвался Богоносцем, Игнатий премудрый.

* * * * * *

Свя­той Иг­на­тий Бо­го­но­сец име­ет осо­бое зна­че­ние для нас, по­то­му что он близ­ко об­щал­ся с апо­сто­ла­ми, непо­сред­ствен­но от них слы­шал хри­сти­ан­ское уче­ние и был сви­де­те­лем рас­про­стра­не­ния и раз­ви­тия пер­вых хри­сти­ан­ских об­щин. В сво­их се­ми пись­мах он за­пе­чат­лел для нас апо­столь­скую эпо­ху.

Свя­той Иг­на­тий ро­дил­ся в Си­рии в по­след­ние го­ды жиз­ни Спа­си­те­ля. Его жиз­не­опи­са­ние по­вест­ву­ет, что он был тем от­ро­ком, ко­то­ро­го Гос­подь взял на ру­ки и ска­зал: «Ес­ли не об­ра­ти­тесь и не бу­де­те как де­ти, не вой­де­те в Цар­ство Небес­ное» (Мф.18:3). Бо­го­нос­цем он на­зван по­то­му, что, креп­ко лю­бя Гос­по­да, он как бы но­сил Его в сво­ем серд­це. Он был уче­ни­ком апо­сто­ла и еван­ге­ли­ста Иоан­на Бо­го­сло­ва. Из по­сла­ния свя­то­го Иг­на­тия к смир­ня­нам вид­но, что он был осо­бен­но бли­зок к апо­сто­лу Пет­ру и со­про­вож­дал его в неко­то­рых его апо­столь­ских пу­те­ше­стви­ях. Неза­дол­го до раз­ру­ше­ния Иеру­са­ли­ма в 72 го­ду, скон­чал­ся Евод, один из се­ми­де­ся­ти уче­ни­ков Хри­сто­вых, и его пре­ем­ни­ком на Ан­тио­хий­ской ка­фед­ре (в сто­ли­це Си­рии) стал Иг­на­тий.

Свя­той Иг­на­тий управ­лял Ан­тио­хий­ской цер­ко­вью в те­че­ние 40 лет (67–107 гг..). В осо­бом ви­де­нии он удо­сто­ил­ся уви­деть небес­ное бо­го­слу­же­ние и услы­шать Ан­гель­ское пе­ние. По об­раз­цу Ан­гель­ско­го ми­ра он ввел на бо­го­слу­же­ни­ях ан­ти­фон­ное пе­ние, в ко­то­ром два хо­ра че­ре­ду­ют­ся и как бы пе­ре­кли­ка­ют­ся. Это пе­ние из Си­рии быст­ро рас­про­стра­ни­лось в ран­ней Церк­ви.

В 106 г. император Траян (98-117), по случаю победы над скифами, приказал повсеместно приносить жертвы языческим богам, а христиан, отказывающихся поклониться идолам, убивать.  В 107 го­ду во вре­мя по­хо­да про­тив ар­мян им­пе­ра­тор Тра­ян про­хо­дил через Ан­тио­хию. Ему до­ло­жи­ли, что свя­ти­тель Иг­на­тий ис­по­ве­ду­ет Хри­ста, учит пре­зи­рать бо­гат­ство, хра­нить дев­ство и не при­но­сить жерт­ву рим­ским бо­гам. В это время святитель Игнатий добровольно явился к императору, чтобы отвратить гонение на антиохийских христиан. Настойчивые просьбы императора Траяна принести жертву языческим идолам были решительно отвергнуты святым Игнатием. Тогда император решил отдать его на съедение зверям в Риме. Святитель Игнатий с радостью принял вынесенный ему приговор. Его готовность к мученическому подвигу засвидетельствована очевидцами, сопровождавшими святого Игнатия из Антиохии в Рим.

На пути в Рим корабль, отплывший из Селевкии, остановился в Смирне, где святой Игнатий встретился со своим другом епископом Поликарпом Смирнским. Из других городов и сел к святому Игнатию стекались священнослужители и верующие. Святитель Игнатий увещевал всех не бояться смерти и не скорбеть о нем. В сво­их по­сла­ни­ях свя­той Иг­на­тий про­сит хри­сти­ан не пы­тать­ся спа­сти его от смер­ти: «Умо­ляю вас, не ока­зы­вай­те мне небла­говре­мен­ной люб­ви. Оставь­те ме­ня быть пи­щею зве­рей, чтобы по­сред­ством их до­стиг­нуть Бо­га». В своем послании к римским христианам от 24 августа 107 года он просил их содействовать ему молитвами, просить Бога укрепить его в предстоящем мученическом подвиге за Христа: "Его ищу, за нас умершего, Его желаю, за нас воскресшего... Моя любовь распялась, и нет во мне огня, любящего вещество, но вода живая и говорящая во мне, изнутри взывает мне: "Иди к Отцу"".

По пути в Рим святой Игнатий посещал храмы, произносил поучения и наставления. Тогда же он написал еще шесть посланий: к ефесянам, магнезийцам, траллийцам, филадельфийцам, к епископу Смирнскому Поликарпу. Все эти послания сохранились и дошли до наших дней.

Римские христиане встретили святого Игнатия с великой радостью и глубокой скорбью. Некоторые из них надеялись уговорить народ отказаться от кровавого зрелища, но святитель Игнатий умолил не делать этого. Преклонив колена, он молился вместе со всеми верующими о Церкви, о любви между братиями и о прекращении гонений на христиан. В день языческого праздника 20 декабря святого Игнатия вывели на арену цирка, и он обратился к народу: "Римские мужи, вы знаете, что я осужден на смерть не ради злодеяния, но ради Единого моего Бога, любовью к Которому я объят и к Которому стремлюсь. Я Его пшеница и буду смолот зубами зверей, чтобы быть Ему чистым хлебом". Сразу же после этого были выпущены львы.

Предание повествует, что, идя на казнь, святой Игнатий непрестанно повторял Имя Иисуса Христа. Когда его спросили, почему он это делает, святой Игнатий отвечал, что носит это Имя в своем сердце, "а Кто запечатлен в моем сердце, Того я устами исповедую". Когда святой был растерзан, оказалось, что сердце его нетронуто. Разрезав сердце, язычники увидали на внутренних сторонах его золотую надпись: "Иисус Христос". В ночь после казни святитель Игнатий явился многим верующим во сне, чтобы их утешить, а некоторые видели его молящимся.

Услы­шав о му­же­стве свя­ти­те­ля, Тра­ян пре­кра­тил го­не­ния на хри­сти­ан. Он иначе посмотрел на христианскую общину. Осознал, что люди проповедующие смирение, чтущие единого Бога - не представляют опасности. Траян прекратил гонения и позволил последователям Иисуса жить и верить в покое…. Мо­щи святого Игнатия бы­ли пе­ре­не­се­ны в Ан­тио­хию, а впо­след­ствии воз­вра­ще­ны в Рим и по­ло­же­ны в церк­ви во имя свя­щен­но­му­че­ни­ка Кли­мен­та, па­пы Рим­ско­го .

В сво­ем по­сла­нии к Ефе­ся­нам свя­той Иг­на­тий пи­сал: «Хра­ни­те ве­ру и лю­бовь и на де­ле по­ка­зы­вай­те се­бя хри­сти­а­на­ми. Ве­ра и лю­бовь суть на­ча­ло и ко­нец жиз­ни. Ве­ра – на­ча­ло, а лю­бовь – ко­нец, обе же в со­еди­не­нии суть де­ло Бо­жие. Все про­чее от­но­ся­ще­е­ся к доб­ро­де­те­ли от них про­ис­хо­дит. Ни­кто ис­по­ве­ду­ю­щий ве­ру не гре­шит, и ни­кто стя­жав­ший не нена­ви­дит».

Память священномученника Игнатия Богоносца Православная. Церковь празднует  20 декабря (2 января) , 29 января (11 февраля).

http://www.patriarchia.ru/db/text/908861.html,

https://radiovera.ru/zhitiya-svyatyx-svyashhennomuchenik-ignatij-bogonosec.html,

https://ortox.ru/sv/svyashchennomuchenik-ignatiy-bogonosets-antiokhiyskiy-episkop/

* * * * * *

АРХИМАНДРИТ САВВА (МАЖУКО). ДУХОВНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ (ФРАГМЕНТ)

 Церковь и общество. Муки неразделённой любви

В 1995 году я принял постриг и стал священником. С этого времени я всегда и везде хожу в традиционной монашеской одежде. Рынок, книжный магазин, поликлиника, троллейбус – всюду я остаюсь собой. Стою ли в очереди, иду ли по улице, читаю лекцию в аудитории – на мне одежда, которую называют подрясник, пояс и иногда священнический крест, и над всем этим – борода и длинные волосы. Один молодой человек, увидев меня в университете, выпалил от неожиданности:

– Вы что – священник?

– Что меня выдало? – отшутился я.

Однако жить и действовать в таком экзотическом образе далеко не шутка. Быть священником или, ради точности, являться священником – это сильнейшее эмоциональное напряжение, поэтому я с пониманием отношусь к батюшкам, которые вне храма носят обычную светскую одежду. Человеку естественно стремиться смешаться с толпой, быть своим среди людей, не выделяться. Замечательный Джонни Депп как-то сказал, что для него свобода – это прежде всего анонимность. Очень трудно быть круглые сутки при исполнении, не всякому это под силу, поэтому большинство священников ищут отраду и отдых в анонимности, принимают её как благословение, и никто не смеет порицать их за это. Потому что жизнь в подряснике – настоящее испытание.

В первый год своего священства я решил всегда быть в своей монашеской одежде… Мой скромный подрясник, словно реактив, выявлял градус напряжённости этих отношений, скрытых тенденций, накопленных претензий, удобных стереотипов, уютно устроившихся по ту и другую сторону…

Каждый день выходить в город в подряснике – это испытание. Нервное занятие. Люди бессознательно указывают тебе на твою неуместность. Не потому что они плохие, просто общество стало слишком секулярным, и серьёзное отношение к религии принимается как опасное чудачество. Человек верующий вынужден тратить значительную часть своих сил на сопротивление этому глухому давлению отчуждения. Другими словами, просто быть верующим в наше время требует огромной затраты сил. Это можно сравнить с теми эмоциональными затратами, которые уходят, скажем, у начинающего писателя или музыканта на преодоление сопротивления со стороны близких и родных, которые стройным хором смеются над его увлечением, стыдят, призывают быть как все и «тупо зарабатывать деньги».

Человек – существо социальное. Без поддержки тех, кто рядом, без их одобрения и ободрения очень непросто. Этот барьер отчуждения хорошо знаком людям, неожиданно для близких решившим заняться спортом или танцами. Просто выйти на пробежку первый раз – это целое приключение! Вот об этом я говорю, когда пытаюсь описать эмоциональное напряжение, в котором живёт верующий человек.

Почему так важно отдавать себе отчёт в этих эмоциональных затратах? Если сопротивление среды достаточно высоко, то на его преодоление уходит порой столько сил, что на творчество уже почти ничего не остаётся. Я это подчёркиваю, потому что мы, люди, склонные к самоедству, имеем привычку предъявлять себе завышенные требования. Но наш эмоциональный заряд не безграничен. Если вы его почти целиком тратите на сопротивление давлению светского окружения, не ждите от себя великих прорывов.

Я годами находился в такой эмоциональной осаде, гуляя в своём «вызывающем наряде» по городу. И вдруг что-то случилось. Видимо, я повзрослел. Неожиданно мне открылось, что этот город, по которому я хожу, такой же мой город, как и тех, кто ходит рядом. Я не нуждаюсь в снисходительных взглядах, я не обязан отчитываться ни перед кем. Это моя страна, это мой город, и я такой же гражданин, как и все прочие. Я не приживалка, выпрашивающая объедки в ожидании, что её кто-то подберёт или приютит. И самое главное: я не обязан ни перед кем оправдываться.

Оправдание – жанр, к которому церковные люди так привыкли, что уже и не замечают его противоестественности. Любая дискуссия между священником и светским журналистом превращается в бесконечный и унизительный поток оправданий Церкви перед широкими народными массами, которым чаще всего и дела нет ни до Церкви, ни до её оправданий. Они просто развлекаются…

Диалог Церкви и общества – это не тяжба клерикальной институции с обществом, это разговор внутри самого общества: его верующая часть обращается к секулярной. И этот диалог, как и всякий диалог, требует равносубъектности. Христиане не должны выпрашивать себе местечко, не должны постоянно оправдываться, потому что они часть этого общества. Они в политике, науке, искусстве, общественной жизни, а потому причастны к достижениям и ошибкам. Кстати, именно поэтому так сомнительно звучат привычные сюжеты о конфликте науки и религии, Церкви и культуры. И в науке, и в искусстве, и в политике всегда были и будут верующие люди, а значит, на них и слава, и вина за всё, что происходит в нашем мире.

Однако о равносубъектности в этом диалоге внутри общества следует помнить и христианам, у которых тоже есть немалый опыт религиозного высокомерия. Но и обратное не лучше. Принимать на себя роль назойливой приживалки никуда не годится. Выпрашивать внимание, как подачку, снисходительную похвалу и ленивое одобрение – это недостойно нашего звания, так у нас никогда не сложится…

Диалог Церкви и общества – это уважительное и доброжелательное общение церковной части общества с его секулярной частью. Этот диалог требует терпеливого и тактичного вслушивания, воспитанной культуры дискуссии и искреннего желания понять собеседника. Все эти качества не есть обязанность какой-то одной стороны, но совместное обоюдное усилие, может быть, весьма затратное, но оно того стоит.

https://azbyka.ru/otechnik/antropologiya-i-asketika/duhovnye-uprazhnenija/27