Неделя 2-я Великого поста. Глас 2

АПОСТОЛЬСКОЕ  ПОСЛАНИЕ:  Евр. I, 10 - II, 3.

СВЯТОЙ ГРИГОРИЙ ПАЛАМА И ОБОЖЕНИЕ

Каково богословское наследие святого Григория Паламы? Святой Григорий - не ученый и богослов. Он - монах и епископ. Он не занимался отвлеченными философскими проблемами, хотя прекрасно разбирался и в этой области. Он занимался только вопросами христианской жизни. Как богослов он был просто истолкователем духовного опыта Церкви. Почти все его писания - кроме, может быть, проповедей - написаны по случаю. Он боролся с проблемами своего времени. А это было беспокойное время, век споров и критики. И еще это был век духовного возрождения.

При жизни святого Григория недоброжелатели подозревали его во введении гибельных новшеств. На Западе это обвинение тяготеет над ним и по сей день. Но идеи святого Григория глубоко укоренены в традиции. Большую часть его взглядов и мыслей нетрудно возвести к каппадокийцам и к одному из самых популярных в Византии учителей мысли и благочестия - преподобному Максиму исповеднику. Кроме того, святой Григорий тесно связан с писаниями Псевдо-Дионисия. Он принадлежит традиции. Но его богословие - ни в коем случае не "богословие повторения". Это творческое развитие древней традиции. Оно начинается с жизни во Христе.

Из всех тем богословия святого Григория мы позволим себе выбрать одну, главнейшую и вызвавшую наибольшие споры. Что должно быть главным в жизни христианина? Святоотеческая традиция определяет главную цель человеческой жизни как θεοσις [теозис - обoжение]. Для современного уха звучит странно и претенциозно. Да, это смелое слово. Но смысл его прост и ясен. Это один из важнейших терминов в словаре Святых Отцов. Достаточно процитировать святого Афанасия:..[Он стал Человеком, чтобы обóжить нас в Себе Самом]…[Он вочеловечился, дабы и мы обoжились]. Святой Афанасий здесь резюмирует любимую идею священномученика Иринея: Qui propter immensam dilectionem suam factus est quod sumus nos, uti nos perficeret esse quod est ipse [Тот, Чьей Неизмеримой любовью мы существуем, может сделать нас тем же, что есть Он Сам]... Это общее убеждение греческих Отцов. Можно вспомнить и святого Григория Назианзина, и святого Григория Нисского, и святого Кирилла Александрийского, и преподобного Максима, и, конечно, преподобного Симеона Нового Богослова. Человек остается тем, что он есть - тварью. Но Иисус Христос, Слово, ставшее Человеком, обещал и даровал ему участие в Божественном: в Жизни вечной и непорочной. Бессмертие и непорочность - вот, согласно Святым Отцам, главные признаки обoжения. Ибо Бог есть Един, "имеющий бессмертие"…(1 Тим. 6:16). Но ныне через Христа и силой Духа Святого человеку позволено соединиться с Богом. И это не просто "моральное" единство, не просто человеческое совершенство - нет, гораздо больше. Только слово теозис адекватно передает уникальность этого обетования. Если рассуждать в онтологических категориях, термин "теозис" приводит в замешательство. Конечно, человек не может просто "стать" Богом. Но Отцы размышляли в терминах персонализма и говорили о тайне личного единения. Обoжение означает личную встречу. Это общение человека с Богом, при котором Божественное присутствие как бы пронизывает всю полноту человеческого существования.

Но остается вопрос: как совместить даже такое единство с трансцендентностью Бога? И это - самое главное. Неужели мы в своей жизни, в своей молитве можем встретить настоящего, Истинного Бога? или это - не более чем actio in distans [действие на расстоянии]? И хор Отцов Восточной Церкви ответствует: да, человек в своем молитвенном восхождении действительно встречается с богом и созерцает его вечную Славу. Но как это возможно, если Бог "обитает в неприступном свете"? Это противоречие стоит особенно остро для Восточного богословия, учащего, что Бог абсолютно недостижим - ακαταληπτος - и непознаваем по Своей природе. Это убеждение с особенной силой выражали каппадокийские отцы, в особенности в борьбе с Евномием, а также святой Иоанн Златоуст в своих великолепных беседах... Но если Бог "непостижим" по Своей сущности, и следовательно, "причастится" Его сущности просто невозможно, как же возможно обoжение? "Оскорбляет Бога тот, кто стремиться познать его существо", - пишет Златоуст. Уже у святого Афанасия мы находим четкое различие между истинной сущностью Бога и Его силами и дарами: [Он во всем - Своей любовью, но вне всего - Своей природой]... Ту же мысль тщательно разрабатывали Каппадокийцы. Сущность Бога совершенно недосягаема для человека, - говорит святой Василий... Мы знаем Бога только по Его действиям и в Его действиях: …[Мы говорим, что знаем Бога нашего из Его энергий (деятельности), но не дерзаем приближаться к Его сущности - ибо энергии нисходят к нам, а сущность остается неприступной]... Это не догадки или умозаключения - это достоверное знание... По словам преподобного Иоанна Дамаскина, эти Божии действия или энергии и есть истинное откровение Самого Бога... Это реальное присутствие, а не просто praesentia operativa, sicut agens adest ie in quod agit [когда деятель присутствует в том, на что он воздействует]. Это таинственное Божественное Присутствие, независимое от трансцендентной Божественной сущности, превосходит всякое понимание. Но от этого оно не менее достоверно.

Святой Григорий Палама в этом вопросе придерживается древней традиции. Непостижимый Бог таинственно открывается человеку в Своих энергиях. Божественное движение ведет к встрече…

Cвятитель Григорий начинает с различия между благодатью и "сущностью:"…[Божественное и обóженное просвещение и благодать есть не сущность, но энергия Бога]... Это основополагающее различие было формально утверждено и разработано Великими Соборами 1341 и 1351 гг. в Константинополе. Все отрицающие это различие были подвергнуты анафеме и отлучены от общения. Анафематизмы Собора 1351 г. включены в Триодь как составная часть православной воскресной службы. Решения этих соборов обязательны для всех православных богословов. Сущность Бога абсолютно αμεθεκτος [непередаваема]. Источником и энергией обoжения человека является не Божественная сущность, Благодать Божия: [обóженная энергия, через участие в которой обóжен человек, есть Божественная Благодать, но никак не сущность Бога].. Это [Божественная и нетварная благодать и энергия]. Но различие отнюдь не означает разделения или разграничения. Нельзя назвать его и чем-то случайным... Энергии исходят от Бога и являют Его Бытие. Термин [исходить] подразумевает [различие], но не разделение: [благодать Духа отлична, но не отделена от сущности]...

Все учение святого Григория предполагает действие Личного Бога. Не покидая [неприступного света], в котором Он обитает вечно, Бог устремляется к человеку и объемлет его Своей Благодатью и действием. Главная цель богословского учения святого Григория - защитить реальность христианского опыта. Спасение - не только прощение. Это подлинное обновление человека. И обновление достигается не высвобождением каких-то природных энергий, присущих тварному бытию человека, но "энергиями" Самого Бога, Который через них встречается с человеком, и объемлет его, и приемлет в общение с Собой. Учение святого Григория затрагивает всю систему богословия, весь корпус христианской догматики. Оно начинается с четкого различия между "природой" и "волей Божией". Это различие характерно для Восточной традиции по крайней мере со времен святого Афанасия. Можно спросить: совместимо ли это различие с "простотой" Бога? Не следует ли рассматривать все эти различия как логические допущения, необходимые нам, но не имеющие никакого онтологического значения? Действительно, именно так возражали святому Григорию Паламе его противники. Существо Бога просто, и даже все Его атрибуты в Нем - одно. В этом пункте уже блаженный Августин расходится с Восточной традицией. С точки зрения августинизма, учение святой Григория абсурдно и неприемлемо. Сам святой Григорий предчувствовал, что это различение может быть истолковано по-разному. Если не принимать этого, - пишет он, - будет четко различать Рождение Сына и сотворение мира: и то и другое окажется действиями сущности Божией, и это приведет к полной путанице в учении о Троице. В этом вопросе святой Григорий весьма строг.

Если, как считают многочисленные противники и все, кто с ними согласен, Божественная энергия ничем не отличается от Божественной сущности, то акт творения, присущий воле, ничем не будет отличаться от рождения и исхождения, свойственных сущности. Если творение ничем не отличается от рождения и исхождения, то и тварь ничем не отличается от Рожденного  и Исходящего. Если все это так, как полагают они, то Сын Божий и Дух Святой ничем не отличаются от твари, и тварь тоже рождается и исходит от Бога Отца; итак, тварь обожествляется, а Бог уравнивается со Своим созданием. Поэтому святой Кирилл, указывая на разницу между сущностью и энергией Бога, говорит, что рождение присуще Божественной природе, а творение — энергии. Он показывает это, ясно говоря: “Природа и энергия — не одно и то же.” Если Божественная сущность ничем не отличается от Божественной энергии, то рождение и исхождение ничем не отличаются от творения. “Бог Отец творит Сыном в Духе Святом. Он так же рождает и изводит Сына в Духе Святом, по мнению противников и тех, кто с ними согласен”...

Святой Григорий цитирует святого Кирилла Александрийского. Но святой Кирилл в этом месте просто повторяет святого Афанасия. Святой Афанасий, опровергая арианство, четко определил основное различие между [сущностью] и [природой], с одной стороны, и [волей] — c другой. Бог существует — но еще и действует. В Божественном бытии есть некая необходимость быть Самим Собой. Бог есть То, Что Он есть. Но Его воля свободна. Он никоим образом не принужден делать то, что делает. Поэтому [рождение] совершается исключительно по природе, а творение есть [действие воли]. Эти два измерения - бытия и действия - различны и всегда должны быть четко различаемы. Конечно, это различие не ставит под сомнение "Божественную простоту". Однако это подлинное различие, а не логическая уловка. Святой Григорий полностью осознавал принципиальную важность этого различия. В этом вопросе он - истинный последователь святого Афанасия и каппадокийских святителей.                                                                                                                   Прот. Георгий Флоровский

__________________________________________________________________________

СВЯТЫЕ ОТЦЫ О ПОСТЕ

Пост, возбуждая к молитве, как-то особенно ненавистен врагу: приходят ко мне на совет или на исповедь — между прочим, советую соблюдать святые посты. Со всем соглашаются, а как дело коснется поста: не хочу, не могу и прочее, и прочее... Вот как враг ненавидит святой пост: возбуждает против поста, не хочется ему, чтобы соблюдались святые посты.

Преподобный Варсонофий Оптинский

Пост хорошо показывает или обнаруживает все немощи нашей души, все ее слабости, недостатки, грехи и страсти, как начинающая очищаться мутная, стоячая вода обнаруживает, какие водятся в ней гады или какого качества сор.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Пока тот или иной человек лишь умствует о Боге, он никак не способен противостоять демонам, которые только и делают, что насмехаются над немощными светскими мудрованиями. Но стоит ему начать поститься и молиться Богу, как те же демоны наполняются неописуемым страхом. В человеке, который приступит к Богу с искренней молитвой и с терпением и надеждой, будет проходить подвиг воздержания, демонам станет тесно, невыносимо — и они поспешат из него уйти.

Святитель Николай Сербский

Пост — есть воздержание от всего вредного для нас, от всего, что растлевает душу нашу, то есть от страстей, которые лежат в основе всех наших грехов… Для преодоления всех, без исключения, страстей необходимо учиться воздержанию. Без телесного же поста этого достичь невозможно. Как в школе учеников постепенно ведут от низших знаний к высшим, от азбуки до высшей математики, так и воздержание надо начинать с азбуки, с обуздания своего чрева.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)

__________________________________________________________________________________