Неделя 29-я по Пятидесятнице, святых праотец. Глас 4-й.

АПОСТОЛЬСКОЕ  ПОСЛАНИЕ:  Кол., III, 4 – 11.

ЕВАНГЕЛЬСКОЕ ЧТЕНИЕ: Лк., XIV, 16 – 24.

 -----------------------------------------------------------------------------------------------------

Тропарь праотцев, глас 2

Bе́рою праотцы́ оправда́л еси́,/ от язы́к те́ми предобручи́вый Це́рковь:/ хва́лятся в сла́ве святи́и,/

я́ко от се́мене их есть плод благосла́вен,/ без се́мене Ро́ждшая Тя.// Тех моли́твами, Христе́ Бо́же, поми́луй нас.

Кондак праотцев, глас 6

Рукопи́саннаго о́браза не поче́тше,/ но Неопи́санным Существо́м защити́вшеся, треблаже́ннии,/ в по́двизе огня́ просла́вистеся,/

среде́ же пла́мене нестерпи́маго стоя́ще,/ Бо́га призва́сте:/ ускори́, о Ще́дрый,/ и потщи́ся, я́ко Ми́лостив, в по́мощь на́шу,// я́ко мо́жеши хотя́й.

 -----------------------------------------------------------------------------------------------------

СПОСОБ СПАСЕНИЯ - ЖИЗНЬ

Бывает, что человек в разговоре со священником задает вопрос о том, каков путь спасения конкретно для него, просит совета. Что на это можно ответить?

Во многих древних патериках есть такие эпизоды: приходит кто-то из братии либо человек из мира к святому старцу и спрашивает: «Что мне делать для того, чтобы спастись?» – и прозорливый святой муж дает то или иное наставление, которое трогает вопросившего до глубины сердца. И современный христианин, особенно новоначальный, пытается спроецировать эту ситуацию на себя.

Но на самом деле, безусловно, не стоит, да и нет необходимости ждать от священника какого-то сугубо «индивидуального» ответа. Нужно понимать, что святым старцам такой вопрос нередко задавали люди, которые очень горячо и всей душой стремились к Богу, духовно трудились, но имели в себе какое-то внутреннее препятствие, по поводу которого опытный подвижник и давал совет, каким путем его можно преодолеть. Но это не значит, что для каждого человека есть своя, отдельная «пошаговая инструкция» к достижению Царства Небесного. На самом деле все советы о спасении, даже если они даны были конкретному человеку, по сути своей универсальны – и, что очень важно, в них нет ничего нового по сравнению с Евангелием. Мы помним, что когда Христа спрашивают, что нужно делать для того, чтобы наследовать Царство Небесное, Он говорит, что нужно исполнить две заповеди – о любви к Богу и ближнему, ибо в них заключаются весь закон и пророки (ср. Мф. 22, 37–39). И если речь идет о человеке, который не желает сделаться для нас гуру, а хочет помочь нам прийти ко Христу, то мы не услышим от него ничего принципиально иного.

Изобретение «индивидуальных» путей спасения для себя основано на одном распространенном заблуждении: человек полагает, что может какую-то совокупность конкретных действий исполнить, и этого будет для его спасения достаточно. Но наше спасение не «зарабатывается», оно достигается не посредством каких-то наших дел – наше спасение может совершиться только лишь по милости и благодати Божией. А всё, что мы делаем, просто развивает в нас способность эту благодать и эту милость воспринимать и становиться ее причастниками.

Но человек как бы говорит себе: «А я не хочу зависеть от благодати Божией – я хочу быть уверенным в том, что спастись мне обязательно удастся». И тогда приходит в голову такая, может быть, не до конца осознаваемая мысль: я пойду не «обычным» – «негарантированным» – путем спасения, а своим, особым. И это уже ошибка на самом деле страшная, потому что вслед за этим человек начинает сколачивать по своему разумению, своими руками некую альтернативную лествицу, ведущую к Небесам, – и, конечно, он с этой лествицы непременно упадет, и чем дальше он успеет по ней взойти, тем сильнее будет падение.

Как распознать это ложное восхождение? Очевидно, есть несколько основных критериев. Человек считает, что избранный им путь спасения – самый прямой, что кто-то, может быть, и блуждает на каких-то других путях, а он на своем наверняка не заблудится. Человек абсолютизирует что-то в своей жизни, считая, что спасение подается именно от этого и за это. С такими мыслями люди порой, к сожалению, и монашество принимают, не понимая, что постриг не является для человека однозначно спасением. Точно так же неправильно человек может относиться и к своей волонтерской деятельности, и к благотворительности, и к воспитанию детей, многочадию. Или бывает, что некоторые, например, прочитав, как полезно творить Иисусову молитву, решают, что всё – спасение от нее и через нее. Но можно ли сказать, что каждый человек, который пусть даже всю жизнь или значительную часть своей жизни творит или просто повторяет молитву Иисусову, обязательно будет с Богом в вечности? Нет, и об этом прямо сказано в Евангелии: не каждый, кто говорит «Господи! Господи!», спасется (ср. Мф. 7, 21).

И еще один момент: такие люди всегда почему-то убеждены, что они сами желают себе спасения более, нежели им желает его Господь. И когда человек пытается устроить для себя нечто нарочито спасительное, это всегда попытка «оказаться умнее» Бога, происходящая от недоверия Ему и ни к чему хорошему не ведущая.

Мы можем быть в деле нашего спасения лишь сотрудниками Божиими – мы можем трудиться в этом вместе с Господом, но никак не без Него. А что касается способов спасения – есть только один-единственный способ, и он называется «жизнь». Жизнь во всех ее бесконечных и многообразных проявлениях, к которой мы прикладываем желание быть с Богом и стремление исполнять Евангелие.

Но что мы можем видеть очень часто? То, что человек, считающий себя христианином, участвующий в богослужениях и церковных таинствах, как бы проводит разделительную черту: «вот моя жизнь христианская, а вот вся моя остальная жизнь», то есть «вот это я делаю для своего спасения, а вот тут я просто живу», причем в «просто жизни» есть масса вещей, которые спасению якобы мешают. Если пойти дальше и проанализировать, что воспринимает человек как помехи своему спасению, оказывается, что в категорию помех он относит практически всё – весь свой ежедневный быт. А «спасается» – в лучшем случае пару часов в день: бывая в храме, читая правило и святых отцов, совершая то, что называется делами благочестия. Причем тут тоже есть определенная избирательность: те дела благочестия, которые были самолично запланированы, относятся к категории «спасительного», а непредвиденные, неудобно возникшие, в конкретной ситуации трудные – опять же к разряду «помех». И священнику бывает трудно убедить его в том, что это разделение совершенно ненормально.

Мне кажется, что очень важно понять: школой, в которой мы учимся ступать по спасительному для нас пути, является жизнь со всем тем, из чего она состоит – нет таких повседневных нужд и дел, которые находились бы «за рамками» спасения. Когда Господь говорил Адаму, изгоняемому из Эдема: в поте лица твоего будешь есть хлеб (Быт. 3, 19), это было не образное выражение – это обозначение того, что будет в буквальном смысле происходить с ним и его потомками. Но это, вопреки распространенному мнению, не проклятие, не наказание – это указание, которому мы все должны следовать. Так что сама эта необходимость ежедневно трудиться, уставать, отдавать очень значительную часть своего времени и сил, чтобы обеспечить себе пропитание – это послушание Богу и исполнение нами Его слова о нас. Это только один из моментов, и если человек посмотрит так на всю свою жизнь, то он с удивлением заметит, как словно начнет растворяться в ней то, что его тяготило. И вместо досады придет ощущение возможности – способности служить Богу не через великие дела и свершения, а через всё то, что происходит реально, по необходимости, сейчас.

К слову, каким бы элементарным, само собой разумеющимся и «не духовным» некоторые христиане не считали быт, мне как священнику периодически приходится встречать верующих людей, которые не могут каких-то вещей, на которые даже неловко обращать их внимание. Они не могут встать на полтора часа раньше, при том, что им, допустим, необходимо попасть в этот день на раннюю литургию – и они просто не приходят, потому что не смогли себя заставить. Они не могут разгрести дома бардак и приучиться класть вещи на место, чтобы этот беспорядок больше не создавать. Они не могут не опаздывать, не могут сделать хотя бы сегодня то, что надо было сделать позавчера. И всё это мешает человеку стать даже, по большому счету, человеком – он все время до своего человечества как-то не дотягивает. Не то, что стать христианином…

А все эти проблемы – там не сделал, тут забросил, здесь себя не заставил – еще имеют свойство накапливаться и образовывать какие-то сложные цепочки, в которых, пока ты не сделаешь первое дело, не получится выполнить и все остальные. А взяться за это первое оказывается неимоверно трудно, тем более что здесь стоит наготове враг, которому очень важно на этом рубеже нас удержать и оставить под дамокловым мечом всего накопившегося. И разбираться со всем этим, приводить свою жизнь в порядок и означает опять-таки идти путем спасения – самым непосредственным образом.

***

Ни в коем случае не будем пытаться изобретать для себя какие-то особые пути спасения, потому что это пути спасения искусственные, а всё, что искусственно, не может устоять – оно обязательно разрушается. И только лишь тот путь, который устраивает для нас Господь – а еще точнее, тот путь, которым является Он Сам, ибо Он есть путь, истина и жизнь (Ин. 14, 6), – может привести нас к вечной жизни с Ним.

Игумен Нектарий (Морозов), полный текст - http://www.pravoslavie.ru/108750.html

 ----------------------------------------------------------------------------------------------------- 

ДЛЯ ЧЕГО ЭТО НУЖНО

Когда начинаешь говорить о помощи заключённым, часто приходится слышать: „Для чего возиться с этими преступниками? Они своё заслужили“. Наша группа кратко отвечает на этот вопрос так: „Это нужно, прежде всего, – нам для нашего спасения“. Несколько перефразируя наставление преподобного аввы Дорофея, можно сказать: „Разумно служащий заключённым служит для того, чтобы приобрести милостивое сердце, чувство сострадания: ибо кто имеет такую цель, тот – чтобы ни случилось с ним, – без смущения переносит все это, зная, что более заключённый благотворит ему, нежели он – заключённому“...

Протоиерей Димитрий Смирнов однажды в интервью сказал, что тюремное служение – это важнейшее дело. Тот, кто не хочет этим заниматься, не достоин называться христианином.

Чтобы ответить подробнее, а точнее, пролить некоторый свет на этот вопрос, раскроем книгу Виктора Николаева „Из рода в род“. (Софт Издат, 2003 г.), которую писатель начинает такими словами:

„Здравствуй, читатель. Слава Богу, я вновь могу это сказать в своей новой книге. Тема, которую я затронул, – тюрьма, человек в тюрьме, давно созревала в моей душе, ожидая своего часа.

О тюрьме и обо всем, что связано с ней, говорилось и писалось тысячи лет до меня и столько же будет после меня. На сегодняшний день, сложный и тяжелый для нашего Отечества, уже, наверное, нет ни одной семьи, которую бы эта беда не коснулась прямо или косвенно. Везде видны эти потери: брат, отец, муж, сын, друзья, знакомые...

Основная причина, почему я взялся писать об этом, заключается в том, что мой родной брат, который младше меня, имел две тяжелых судимости и впоследствии был убит своими «дружками». Поэтому все, о чем я пишу и над чем размышляю, мне, к сожалению, очень близко, горько и больно. Я не понаслышке знаю, что такое материнская слеза и родительский грех, последствия от которого завершаются такой бедой. Знаю, что такое соседское мнение, изменившееся отношение родственников и что такое сострадание и помощь от людей, которых прежде почти не знал или настороженно к ним относился. И вдруг они первыми приходят на помощь, без всяких слов, не ожидая благодарности. Мне до боли знакома трагедия детей, к которым вся деревня или городок относятся, как к «детям зека». От этого ломаются судьбы, калечатся души, рушатся семейные и родовые отношения, стремительно угасают родители...

Тюремная тема – это тема о наказании человека за преступления перед людьми и перед законом... Поразительно, что люди, с которыми мне довелось беседовать, откровенно говорили о своих личных переживаниях, но проявляли редкостную дипломатичность и осторожность всякий раз, когда речь заходила о ком-то из их собратьев, знакомых и даже недругов. Такое умолчание, если хотите, заслуживает уважения. И крайне печально, когда к оступившимся однажды людям общество относится заведомо недоброжелательно, а иногда и агрессивно, тогда как многие из них нуждаются в простом человеческом участии и в поддержке.

Зона заключения – это иной мир и в определенной степени иные люди. Это своего рода государство в государстве, со своей уголовной "конституцией". Об этом мире мы почти ничего не знаем, не хотим знать, боимся знать, да и просто презираем. Такой уж сложился у нас стереотип отношения к людям, попавшим в тюрьму: они как бы заочно прокляты, отвергнуты нами, а главное – лишены надежды на прощение. От этого, уже за несколько месяцев до освобождения, многие из них начинают мучительно готовить себя к свободе, часто боясь ее больше, чем саму тюрьму. Особенно те, кто совершил тяжкое преступление – убийство.

По мере углубления в тюремную тему, я понял, что война за людские души, которая сегодня ведется в государстве, пострашнее, чем война физическая. Более изощренная, циничная, наглая, жестокая, поражающая не отделение и полк, а весь род. Тысячи родов. Срубается не «ветвь всякого древа, не приносящего плода» – вырубаются целые родовые сады. В тюрьмах порой сидят уже не кто-то из семьи, а целые семьи: муж, жена, мать. А дети оказываются в приютах.

Такое ощущение, что в государстве каждый год темная сила пытается объявить годом хаоса и греха. Но по мере усиливающегося покаяния людей упорство нечисти тупится и разбивается. В тюрьмах стали происходить неприметные для мира поразительные изменения по воле Божией. Буквально из ничего возрождаются бывшие и появляются новые храмы, в которые медленно, подчас с трудом, преодолевая свою немощь, потянулись заключенные всех рангов уголовной иерархии, чтобы первый раз в жизни робко поклониться, а значит, попросить прощения за содеянное. Нередко эти люди, которых общество считает отпетыми бандитами, стесняясь и смущаясь, но с надеждой и крохотной начальной верой неловко ставят свечи Всем Святым. Чтобы это увидеть, стоит ехать за сотни верст...

Из писем осужденных:

« ...До меня в этой камере сидели двое заключенных. Оба – осужденные на двадцать лет. Они почти одновременно умерли через три года. Их «съел» туберкулез. Хотя нас здесь кормят не особенно хорошо, но все же продуктового голода нет. Эти мужики в своих письмах просили им что-то прислать, но наверняка не лакомство... Им просто никто не ответил. Как и многим другим. В конце у одного из них всегда была приписка. Он смущенно просил какую-нибудь книжку про любовь и открытку Валаамского монастыря»...

Что такое тюремное заключение? Это своего рода юридическая епитимия, когда человека, согрешившего в миру, изымают из этой среды и заключают на определенный срок под стражу, чтобы он осознал свой проступок, излечился духовно и вышел в мир окрепшим, полезным обществу и близким. Так должно быть. Так хотелось бы. Но в жизни все далеко не так. Более трагично и прискорбно. Невозможность реализации этого замысла в том, что в 1917 году из мест заключения государственным решением (!) убрали священников, уничтожили Божьи храмы. И все стало с ног на голову. «Свято место пусто не бывает». И Закон Божий был немедленно заменен «законами» преступного мира. Ну и что делать? Ответ прост. Без священника и церкви все воспитательные действия безрезультатны и бессмысленны, как бы этого нам не хотелось.

Как-то один следователь поделился со мной наблюдениями, которые подвели его к поразительному открытию. Суть в следующем: после причащения Святых Христовых Таин у него значительно возрастает процент дознания при следственных действиях, более качественно происходят допросы обвиняемых. Он также не раз убеждался, что суд духовный за преступления часто наступает гораздо быстрее, чем суд уголовный...

Тюрьма – это землетрясение души, попущенное Богом. В его эпицентре оказываются родные, знакомые, а порой и вовсе случайные люди. Последствия от этого могут быть не такими болезненными, если всем достанет мужества осознать свою вину. Тогда на месте порушенного создается новое крепкое духовное здание...

В судьбе человека, осужденного по любой статье Уголовного кодекса, не может быть только его личной вины. Если проследить преступление от «корня» до справедливого возмездия, то есть от истока, «зачатия» греха до выстрела в камере исполнения, мы найдем на этой линии жизни огромное количество виновных прямо или косвенно. Поэтому не надо смотреть на узника со злобой, ибо неведомо, кто по твоей линии будет сидеть в тюрьме за твои грехи. Земная тюрьма – это миллионное подобие ада, где вот так же томятся души наших поколений. Но у нас по сравнению с ними еще есть шанс – покаяние. Ни в коем случае нельзя лишать человека надежды на милосердие и прощение. Иначе это порождает еще более страшные действия. Милосердие поднимает на крыло и спасает душу, а если его нет – приводит к тяжелейшим последствиям целые поколения. Если нет надежды, то нарушается заповедь спасения через покаяние.

Тюрьма – это всенародное горе. И молитва за этих грешников тоже нужна всенародная. Недаром церковные ящики пожертвований в местах заключения – самые полные в России, забитые до отказа. Хочу привести изречение из Евангелия:

«...Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю...»

Из книги В. Николаева «Из рода в род»